В период зимнего перехода Балкан тысячи болгар прибывали с лопатами, кирками и мотыгами для оборудования дорог, перевозки боеприпасов и продовольствия. При преодолении Араб-Конакского перевала войсками Западного отряда И. В. Гурко сотни безымянных героев-горцев из Этропольской околии не только расчищали дороги от снега, но и вместе с русскими солдатами на руках перетаскивали пушки. Болгарами руководили четники воеводы Георгия Антонова и патриот доктор Цариградский[309]. Огромную помощь оказывали жители болгарских деревень также отрядам П. П. Карцова и Ф. Ф. Радецкого в преодолении гор. Они шли к русским войскам и содействовали успешному продвижению обозов и артиллерии. «Только болгарские жители гор, имеющие инструмент для расчистки дорог, и казацкие кони могли побеждать эти трудности»[310], — пишет Ат. Бендерев. Движению колонны генерала Святополк-Мирского помогало 2 тыс. болгар, а отряду генерала Карцова — 400 болгар. 200 буйволов были впряжены в упряжки для перевозки орудий. Эта помощь не прекращалась до конца войны.

Сербские войска начали боевые действия сразу же после того, как князь Милан объявил состояние войны с Турцией. Под ружье было поставлено 81,5 тыс. человек с 232 орудиями. Большая часть этих сил (56,5 тыс. человек и 178 орудий) располагалась на юго-восточной границе страны, остальные войска (25 тыс. человек и 54 орудия) прикрывали западную границу. Вся армия была сведена в пять корпусов — Тимокский, Моравский, Яворский, Дринский и Шумадийский.

Подготовка сербских войск стояла на более высоком уровне, чем во время войны с Турцией 1876–1877 гг. Неудачи, выпавшие тогда на их долю, не сломили боевого духа солдат и офицеров. Воины были преисполнены решимости довести борьбу своего народа за национальную независимость до полной и окончательной победы. Впоследствии в своих мемуарах русский военный советник Г. И. Бобриков писал, что личное знакомство с офицерами и воинскими частями Белградского гарнизона вселяло в него «уверенность не только в желании сербов идти в бой с вековым врагом, но и в готовности их на всякие жертвы, чтобы только принять участие в великой борьбе»[311].

Офицеры, обогащенные опытом войны 1876–1877 гг., имели необходимые знания и умели командовать войсками, но военных кадров не хватало. Это отрицательно сказывалось на подготовке войск. «На сборных пунктах, — писал Бобриков, — я застал начатки пехотного воинского образования: одиночную выправку, ружейные приемы, попытки движения шеренгой в ногу»[312].

С большой похвалой отзывался Бобриков о сербских артиллеристах. По его словам, они отличались хорошим знанием службы и умением обращаться с боевой техникой. Другого мнения был он о сербской коннице. Из народных конников, говорится в его мемуарах, трудно выработать «не только стройный эскадрон, но даже сколько-нибудь способную к разведывательной службе кавалерийскую часть»[313]. Сербский солдат легко переносил все тяготы войны, был физически вынослив.

Г. И. Бобрикову принадлежала ведущая роль в планировании боевых действий сербской армии. «Я был весьма доволен самостоятельной ролью руководителя сербских военных операций, — писал он. — Оставаясь в армии, я был лишен возможности доказать на деле правоту моего воззрения на способы действия против турок. Теперь я давал себе слово при малейшей возможности повести сербов вперед с обходом турецких крепостей и избегать атак неприятельских позиций без верного расчета на успех»[314]. Предложенный Бобриковым и утвержденный князем Миланом стратегический план предусматривал нанесение главного удара из района Зайчар в направлении Пирот, София. Это полностью отвечало замыслам русского командования. Наступление сербов должно было обеспечить правый фланг Дунайской армии, содействовать отряду И. В. Гурко в преодолении Балканских гор и освобождении Софии. К наступлению на направлении главного удара привлекались Тимокский и Шумадийский корпуса под командованием генерала Беломарковича. Наблюдение за крепостью Ниш, оставляемой в тылу, должен был вести Моравский корпус. Яворскому и Дринскому корпусам ставилась задача предпринять действия вспомогательного значения в юго-западном направлении, в сторону Черногории.

Войскам Беломарковича удалось овладеть рядом турецких опорных пунктов. 12 (24) декабря развернулись бои за Пирот. Первый удар был нанесен по небольшому укреплению противника — Ак-Паланке, расположенной на северо-западных подступах к Пироту. Гарнизон ее насчитывал всего 1,5–2 тыс. человек при двух крупповских орудиях. В результате наступления сербов, которое велось тремя колоннами, создалась угроза обхода турецких позиций с тыла. Противник оставил Ак-Паланку и горными тропами бежал в Пирот и во Вранью. Победителям достались склады продовольствия и фуража. Сербы в боях потеряли 7 человек убитыми и 44 ранеными. Обмороженных было около 90 человек. «Эта победа, — писал Бобриков, — хотя и одержанная подавляющим численным превосходством, имела громадное значение для сербского народного войска. Она не только на деле показала возможность бить турок, но и предоставила в распоряжение сербов опорный и продовольственный пункт на главном пути в Пирот, разобщив последний от Ниша»[315].

После взятия Ак-Паланки приступили к выполнению основной задачи. Беломаркович решил овладеть Пиротом не фронтальной атакой, а обходом турецких позиций с фланга. 15 (27) декабря сербы при поддержке огня артиллерии атаковали неприятеля. Турки отошли в центре, но до наступления темноты удерживались на флангах. Подавляющее численное превосходство сербов и захват ими господствующих высот вынудили противника отказаться от дальнейшего сопротивления. 16 (28) декабря сербские войска, восторженно приветствуемые жителями города, вошли в Пирот. Они захватили богатые трофеи: 28 орудий, около 15 тыс. ружей разных систем, свыше 1 тыс. ящиков патронов и 300 ящиков со снарядами[316].

Русское командование с похвалой отзывалось о сербских войсках. Главнокомандующий Дунайской армией доносил в Петербург: «Бой сербов с турками 16 (28) декабря у Пирота был весьма упорный и кровопролитный. Турецкий отряд, состоявший из 12 таборов, отступил к Софии, потеряв с 12 до 16 декабря включительно 1000 или не менее 900 человек и оставив в руках сербов 24 орудия. Паша, командовавший отрядом, был ранен и бежал. Победа эта стоила сербам более 700 человек убитыми и ранеными»[317].

Сербские войска успешно выполнили союзнические обязательства. Они отвлекали на себя внимание софийской группировки противника и тем оказали существенную помощь отряду генерала Гурко при переходе через горы. «Долг справедливости требует признать за сербами ту заслугу, — писал Бобриков, — что они не выжидали перехода Балкан нашими войсками, но, напротив, добровольно шли сами вперед без задней мысли, стараясь быть полезными союзниками, насколько могли. Если принять в соображения их слабую военную организацию и крайнюю изменчивость настроения духа, то нельзя не оценить по достоинству их смелого наступления с оставлением в тылу большой крепости»[318].

16 (28) декабря был занят Пирот, а 17 (29) декабря русские войска уже спускались с Балканских гор. Отряд Гурко повел наступление на Софию. Фланги союзных армий сомкнулись. После освобождения Софии сербы во взаимодействии с русскими участвовали в уничтожении отброшенной от Софии турецкой группировки.

Взятие Пирота и освобождение русскими войсками Софии дало сербам возможность сконцентрировать внимание на овладении Нишем. Это была сильная турецкая крепость, выстроенная по бастионной системе, с глубоким рвом. Особенно хорошо защищались подступы к Нишу с севера. Укрепления строились с учетом характера местности. На их вооружении имелись большие крепостные крупповские орудия на металлических платформах с механическими приспособлениями для заряжания и наводки. Гарнизон крепости состоял из 6 батальонов, эскадрона регулярной кавалерии и двух полевых батарей. Он насчитывал более 5 тыс. человек[319].