В Ловчанской околии была сформирована еще одна чета под командованием соратника Левского — Христо Иванова Големия (Кыкриненец), которая воевала в тылу турецкой армии и провела ряд боевых акций[281]. На Хаинкиойском перевале действовала большая чета прославленного воеводы Панайота Хитова. В Еленской околии сражались четы дядо Желю и Хр. Николаева. Там же русским унтер-офицером Павлюком была организована чета из болгарских добровольцев. В Севлиевской околии чета Пешева, составленная из городской милиции, проводила большую работу по оказанию помощи русским офицерам полковнику Жеребкову, капитану Афанасьеву и поручику Антонову в разгроме местных башибузукских банд. В Габровской околии действовали две четы. Одна из них участвовала совместно с двумя русскими ротами в атаке с севера турецких позиций на Шипке 5 (17) июля 1877 г. и выказала исключительную храбрость.
Особенно ценную помощь болгарские четники оказали русским войскам при переходе через Балканы. Четы Георгия Антонова, Георгия Пулевского и Цеко Петкова Беровского храбро сражались в авангардах русских отрядов, преодолевавших Этропольский и Троянский перевалы. Чета Беровского насчитывала до 400 человек, в их числе находились и девушки. В ходе наступления русской армии на Одрин болгарские патриоты вооружались трофейным турецким оружием и сражались вместе с русскими войсками[282].
Военачальники русской армии высоко отзывались о боевых качествах болгарских четников. «Четы действовали, — пишет генерал Овсяный, — то вместе, то отдельно… Они постоянно находились на флангах и впереди наших колонн, имея частые стычки с башибузуками и даже с регулярными войсками…»[283] После преодоления Балкан четы направились к Радомиру, Кюстендилу и Малешево. В Малешево к ним присоединилась чета Димитра Попгеоргиева. В Кюстендиле после успешных боевых действий собралось 120 конных и 700 пеших добровольцев. Многие из воевод получили ордена от русского командования.
По решению соответствующих командиров в отдельные русские части и соединения принимались болгарские добровольцы из чет и милиции. Так, в 4-й уланский полк было принято «30 надежных болгар», которые сразу же доказали свою преданность делу освобождения. В 13-ю дивизию поступило 300 болгарских добровольцев, которые сражались против турок вместе со своими русскими братьями. Принимались добровольцы и в другие полки, а в 7-й дивизии была создана болгарская дружина[284].
Болгарские четы возникали не только в районах разгоравшихся боев, но и в глубоком турецком тылу. Так, в Трынской, Брезникской и Радомирской околиях действовали четыре четы, организованные воеводой Тако Пеевым. Помощниками его были С. Соколов, И. Грынчаров, Г. Милоштицкий и К. Стоянов[285]. В Западной Фракии и Родопах смелые рейды совершала дружина Петко Кирякова. Она провела десятки боев с турецкими регулярными и иррегулярными частями и нанесла им невосполнимые потери, одновременно защищая местное болгарское население в районах Деде-Агача, Софлуя и Еноса. На побережье Эгейского моря Петко Киряков создал «свободную территорию» с болгарской властью. В одном тяжелом бою он был серьезно ранен. Его лечили русские хирурги в Одрине, и он был спасен. Петко Киряков состоял в дружбе с генералом М. Д. Скобелевым, который выражал восхищение храбростью четы и ее воеводы[286]. Киряков официально получил звание капитана русской армии.
Болгары собирали и доставляли русскому командованию важные разведывательные данные о противнике. Руководство этой работой осуществляли полковники русского главного штаба П. Д. Паренсов, Н. Д. Артамонов и Г. И. Бобриков. С болгарской стороны были привлечены Г. Начович, Е. Георгиев, П. Славейков, Д. Храпов, П. Енчев, Т. Кырджиев, Н. Кабакчиев, И. Кишельский и многие другие. В Северной Болгарии центрами информации являлись Шумла, Рущук, Никополь, Силистрия. Центр информации был создан также в Южной Болгарии. С риском для жизни болгары выполняли задания разведывательного характера. Особенно важные сведения сообщены были Евлогием Георгиевым. В специальной инструкции полевого штаба Дунайской армии признавалось, что русское командование могло доверять только болгарским разведчикам. Инструкцию составил Паренсов, хорошо понимавший место и роль болгар как разведчиков и наблюдателей. По его настоянию в русские дивизии и полки были назначены болгары-переводчики. Их задачей являлось также собирание сведений о неприятеле.
Данные о дислокации турецких войск в Северной Болгарии, собранные с помощью болгарских разведчиков, облегчили русскому командованию разработку плана форсирования Дуная. О районе главной переправы собирались самые подробные сведения. Полковник Артамонов направил туда двух болгар. Один из них, Велико, был пекарем в Систово. Он установил связь с русскими через Дунай при помощи голубиной почты. В его донесениях указывалось, что в Систово расположено 6 пушек, 60–70 солдат регулярной армии, 400 запасников и 100–150 башибузуков[287]. Учитывая малочисленность вражеского гарнизона в Систово, русское командование сделало вывод, что враг не ожидал десанта в этом районе. Аналогичные сведения поступали от болгарских разведчиков из других дунайских городов. Они уточняли картину дислокации турецких сил.
После форсирования Дуная и наступления в глубь Болгарии разведывательная сеть была значительно расширена. Важную роль по сбору сведений о противнике летом и зимой 1877 г. сыграл народный поэт П. Славейков. Болгары сообщали русскому командованию все, что касалось расположения и передвижения турецких войск, замыслов вражеского командования, наиболее удобных путей для наступления. Имена десятков болгарских разведчиков прочно вошли в историю русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Многие из них зачастую действовали по своей инициативе. Так, болгарский патриот Стоян Велчев сообщил русским 7 (19) августа 1877 г., что в Разграде сосредоточено свыше 30 тыс. турецких войск, которые готовятся к наступлению. Произведенная русским командованием рекогносцировка демонстративными боевыми действиями подтвердила правильность этого сообщения[288]. Как только где-либо появлялась русская часть, немедленно к ней шли болгары и информировали командование о положении противника[289]. Среди добровольных разведчиков имелись и женщины.
Повсеместно болгарские патриоты давали все необходимые данные командирам русских частей. И наоборот, они нередко дезинформировали турецкое командование. Позже, когда Сулейман-паша предстал перед турецким судом за плохое командование, он жаловался, что был поставлен болгарами в положение слепца. «Ни один болгарин, — сказал Сулейман-паша, — не пожелал идти ко мне на службу»[290]. Действительно, не было турецкого командира, который в этой войне смог бы собрать точные разведывательные сведения.
Большую роль в сборе разведсведений сыграли партизанские отряды, действовавшие в тылу турецких войск. Некоторые четники, выполняя разведывательные задачи, проникали даже в Плевну.
Одним из центров разведслужбы русского командования был г. Тырново. Там Никола Кабакчиев организовал группу разведчиков-болгар. Важную роль сыграла чета Христо Иванова Големия (Кыкриненец), которая действовала в основном в тылу врага. В одном из писем Николе Кабакчиеву командир четы доносил: «Почта была доставлена в Орхание, и мне стало известно, что в Орхание находится 5000 регулярных войск, пушки только те, которые прибыли из Плевны… В Орхание имеется 12 мортир и 12 пушек, в воскресенье подошла пехота. Вдоль Виты и в горах[291] других турецких войск нет». Христо Иванов Големия подписывался «четоведец». К донесению была приложена схема расположения турецких земляных укреплений в Орхание. Сообщалось также, что если произойдут изменения в обстановке, то об этом будет доложено немедленно[292]. По указанию полковника Артамонова Никола Кабакчиев затребовал у Христо Иванова Големия дополнительные сведения касательно турецких войск в Златице, Карлово, Калофере, Софии, Ихтимане и на перевалах Араб-Конак и Козница. Эта задача также была выполнена. Полезной разведывательной деятельностью занимался и игумен троянского монастыря архимандрит Макарий[293]. Болгары из Плевны направляли разведсведения как русскому, так и румынскому командованию.
