Он накренился, пытаясь увидеть все вокруг одновременно, пытаясь найти врага. Он пролетел еще немного и заметил, как врата пропадают, если зайти к ним сбоку, пока не исчезают совсем. В реальности они были плоскими.

Он с невероятным усилием создал очень простое заклинание, получив способность видеть тепло. Врата горели, как солнце, и он не мог смотреть на них, заклинание отражалось от огромных папоротников, и он увидел, что врата были пусты. Ничто не могло пройти сквозь них. Точнее, ничто, что он мог бы увидеть.

Он снова развернул Ариосто.

«Ничего там нет, — сказал грифон. — Ничего съедобного так точно. А вот теперь справа что-то есть. Стадо».

«Где?» — подумал Габриэль.

«Там. — Ариосто слегка повернулся: — Это кто?»

Смутные пятна тепла походили на оленей или лошадей. Это почему-то успокаивало. И они были более чем в миле от дороги.

«Это не для нас», — объяснил Габриэль.

Ариосто сильно взмахнул крыльями, и они снова понеслись вдоль дороги. Насыпи уже не было.

«Что-то пыталось разрушить дорогу», — подумал Габриэль.

Наконец наступил рассвет, самый долгий и самый медленный рассвет в их жизни. Габриэль встал с походной кровати, оставив Бланш спать. Взял предложенную чашку кахве из рук Никодима, задернул полог и потянулся.

— Правда странно? Мы прошли через ад, чтобы спасти мир, а потом легли спать. Как будто просто отработали день на ферме.

— Да, ваше величество, — загадочно улыбнулся Никодим.

— Держу пари, ты это всем парням говоришь, — сказал Габриэль.

Никодим снова наполнил его чашку.

— Нет, ваше величество.

Габриэль вздохнул.

— У меня есть для вас сообщения. А сэр Роберт всю ночь был с зеленым отрядом. Он просит принять его лично.

— Сначала сэр Роберт, — решил Габриэль.

Длинная Лапища застал императора голым — тот умывался. Макгилли и Вудсток раскладывали его боевую одежду.

— Доброе утро, сэр, — сказал Длинная Лапища. Глупых титулов вроде «величества» Длинная Лапища не переваривал, как и большинство ветеранов-наемников. Они так никогда не говорили.

— Я жив, а на лагерь не напали, так что все в порядке, как я понимаю? — улыбнулся Габриэль.

Длинная Лапища протянул ему нечто, на поверку оказавшееся комком земли и мха.

— Земля наша, — сказал он. — Мы ходили патрулем до самых врат. Они открыты, там все в порядке. Но… на другой стороне саламандры.

Габриэль как раз мыл под мышками и застыл, обдумывая услышанное.

— А.

— Я прямо насквозь посмотрел, капитан. Они там, лагерем стоят. Там холодно. Стражи нет. Я как есть говорю. Наверняка они собираются пройти.

Взгляд Габриэля стал жестким.

— Пятнадцать миль или около того, — продолжал Длинная Лапища. — Мы могли бы остановить их прямо у врат.

— Нет, — отрезал император. — Дай полотенце, — сказал он Макгилли, а потом снова посмотрел на Длинную Лапищу: — Нет уж, пусть проходят. Врата должны быть нашими. Надо перебить их, а потом двигаться дальше, а не застревать в долгой изматывающей войне на узком фронте. Много их?

— Да мне откуда знать? Честно, капитан, я только заглянул и сразу свалил оттуда.

— Хорошо. Рубашку.

Макгилли протянул ему рубашку.

— Молодец, Лапища. Сколько у нас войска будет к утру?

— Весь малый отряд, конечно. Все пугала. Дю Корс завтракает снаружи, его люди пока идут. Ну и денек. — Длинная Лапища зевнул.

Габриэль надел брэ.

— И начинается такой же. Иди, поспи.

— Теперь там граф Зак патрулирует, — сказал Длинная Лапища, кое-как отсалютовал и вышел. Вместо него появился Мортирмир и передал Габриэлю сообщения:

— Читай.

Габриэль прочитал и закрыл глаза.

— Вот черт.

Бланш уже проснулась и высунулась из-за полога, испуганная его тоном.

— Что случилось?

Габриэль медленно глубоко дышал.

— Эш каким-то образом оказался у Лиссен Карак первым… Напал на наши чудесные окопы и уже захватил город. И… всех рабочих. — Он посмотрел на Бланш: — Все рабочие одержимы волей. Это значит, что Эш заключил с ней союз. Хуже было бы, только если бы он взял врата. Мирам мертва.

Его трясло. Бланш спустила ноги с кровати, подошла к мужу и поцеловала его.

— Дерьмо можно отстирать. Что бы Эш ни испортил, мы это исправим.

— Точно, — улыбнулся Мортирмир. — Ваши слова да Богу в уши, миледи. Мы столько всего прекрасного построим.

— Заклинание дракона не подействовало на волю, — сказал Габриэль.

— Позволь мне предположить… — начал Мортирмир.

Прежнее чувство юмора на мгновение вернулось к Габриэлю.

— Позволь мне тебя остановить?

Императоры должны быть стойкими.

Мортирмир не обратил на него внимания.

— Эта война за врата. За… за что бы они ни боролись, — он взмахнул руками, — это было очень давно, очень. Кто-то построил сеть герметических врат. Деркенсан прозвал ее Небесной дорогой, и мне нравится. Не очень точно, но все-таки. Эта Небесная дорога нужна была для объединения всех герметических рас. Но вместо этого она стала путем войны. Они все… — он посмотрел за дверь, — они как фехтовальщики-соперники, которые очень хорошо знают друг друга. У них есть всякие уловки, но им известен стиль друг друга. Ты научил меня этому, Габриэль.

Габриэль читал другие письма. Даже в момент ужасной беды его забавляло, что он получил сообщение от Алкея, который вел остатки имперской армии через Зеленые холмы. Сначала птица принесла это письмо в Арле, потом гонец верхом проехал через ад, чтобы доставить послание в армейский лагерь в мире, который его люди прозвали Арденом.

— Да, — сказал Габриэль.

— Заклинание дракона, как мы его называем, слишком сложное. Оно выстроено на множестве довольно небрежных базовых заклинаний, это сочетание сотен мелких заклинаний, которые никак не соединить как следует, и мне…

— По делу что-то будет? — спросил Габриэль, читая очередные плохие новости, и велел Макгилли: — Позови сэра Майкла.

— Да! — расстроился Мортирмир. — Мы собираемся все это изменить. Нам не нужно запоминать великие заклинания, зазубривая их составляющие, придуманные ирками и Стражами, которые мыслят совсем не так, как мы. Мы можем стереть это все и написать новые заклинания. Но именно потому, что никто этого не делает, можно выучить все реакции и использовать старые.

— Ну да, понял тебя. Но прямо сейчас мне нужно сразиться с армией из иного мира в третьем мире, и я уже примерно на два дня опаздываю спасти свой собственный. Но если ты прав, — он посмотрел в слегка безумные глаза Мортирмира, — если ты прав, Морган, то мы действительно чудовища, и драконы правильно делают, что нас боятся.

Морган рассмеялся.

— И вообще-то они правы. Знаешь, почему я использовал громоздкое заклинание Аль-Рашиди?

— Потому что знал, что оно сработает? — предположил Габриэль.

— Нет, — самодовольно ответил Морган. — Потому что я берегу серьезные вещи для настоящего боя.

Юный магистр чуть не подпрыгивал от волнения.

— А как у тебя с запасом сил? — спросил Габриэль. Вошел Майкл в армейском плаще поверх ночной сорочки.

— Ужасно, — признал Морган. — Здесь вообще нет силы. Все израсходовано.

— Израсходовано? Морган, ты уже говоришь непонятнее мастера Смита. Майкл, будем сражаться. Сегодня. Похоже, это армия саламандр. Очень быстры, горячи на ощупь, отлично обращаются с оружием.

Майкл вдруг улыбнулся.

— Значит, хотя бы одно из предсказаний Кронмира оказалось верным.

Габриэль взмахнул рукой, пока Анна натягивала рукав стеганой куртки на другую.

— Меня не интересуют планы наших противников прямо сейчас, независимо от того, насколько эти вопросы интересны с чисто интеллектуальной точки зрения. Меня волнует наш план. Мы вдруг начали от него отставать. За следующие врата придется сражаться, и пора выходить. Магии очень мало. Это будет просто драка.

— Все не так уж плохо, — сказал Мортирмир.

— Саламандры обладают серьезными талантами, — возразил император. — Взять, например, щиты.