— Я понял тебя, — кивнул Габриэль. — Дай мне несколько дней. Я думаю, из тебя получится отличный граф Восточной стены, но я совершенно не уверен, что у нас будет Стена, когда все это кончится. И я не уверен, что пришедшим из-за Стены нужны какие-то господа. Или вообще кому-то.

— Брось эту ерунду насчет прав человека, Габриэль. Ты же сам знаешь, что ты кровавый тиран и развязал эту войну, а иначе было никак. Люди умеют жить без господ не лучше, чем плавать в пламени.

Габриэль сжал зубы.

— Ты что, в повстанцы решил податься? — засмеялся Том.

Габриэлю пришлось улыбнуться.

— Я хочу оставить после себя систему, которая позволит пережить следующие несколько раз без всего этого…

— Ну, мне это не грозит. Для меня — алый меч и яркий закат. — Он вспомнил эпическую поэму. — Ладно. Ты сделаешь Сью леди?

Габриэль подумал, что это наверняка мечты самого Тома, а вовсе не Сью, и улыбнулся.

— Том, я бы тебя герцогом Луны сделал, если бы ты захотел.

— Вот теперь я слышу своего капитана!

— А Сью уже леди, титул ничего не изменит. Но, может, надо дать титул каждому из вас? А не одному тебе?

Том редко задумывался о всяком там равенстве.

— Хм. Ну, может быть. Вообще, я как будто слышу, как она на меня орет.

За это лето, которое оказалось самым тяжелым в его жизни, лето, за которое он потерял земли предков, лето, когда погибли отец и мать, лето постоянных войн, ран, усталости и невзгод… Так вот, за это лето самым тяжелым оказался день после нападения Эша.

Повсюду лежали мертвецы, и их приходилось хоронить в мокрый песок и гнилые листья, и легионы хищников и пожирателей падали притаились в вечерних тенях, чтобы попировать на трупах. Легионы Кевина Орли прямо сейчас никому не угрожали, в отличие от волков, койотов, воронов и даже енотов.

А помимо неприятной работы по вытаскиванию мертвецов из корней деревьев и высоких ветвей, куда их забросили вода, огонь и колдовство, кроме изнурительного рытья могил в топкой почве и бесконечного выбирания из нее маленьких камушков, надо было еще спасти уцелевшие припасы от ветра, воды и хаоса. Тонны колотого гороха мокли в прозрачных озерных водах, акры влажного холста хлюпали, как льняные медузы на пляже после шторма.

А еще существовала угроза нападения со стороны Орли, и необходимо было доделать лодки, наполовину законченные или едва начатые, плавающие в спокойных водах озера.

Анеас успевал повсюду, Нита Кван и Ирина тоже. Смотрит на Облака лежал без сознания, завернутый в одеяло, и стучал зубами. Скас-а-гао сидел рядом с ней, пытаясь ее вылечить. Глаза подменыша оставались полуоткрытыми, кожа побледнела, как пергамент, дыхание стало совсем слабым.

Анеас очень боялся, что Смотрит на Облака умрет. Он не разобрался еще в своих чувствах к подменышу, но, столкнувшись с угрозой смерти, он…

…работал. Складывал мокрые листы бересты, разделся до брэ, залез в озеро с ведром и собрал горох, вытащил холст из мелкой воды за полуостровом, изломал ногти и набил новые мозоли, копая могилы.

Сначала он просто вкалывал, молча и исступленно, изгоняя демонов из своей головы тяжелым трудом. Смерть Рикара, Ирина, Смотрит на Облака. Еще работа. Смерть и разложение. Похороны. Он отправил Ричарда Ланторна патрулировать лес. отправил Тас-а-гао на юг разведать обратную дорогу, отправил виверн на запад.

Он отдавал приказы и не думал.

Он работал.

Наступил вечер, красивое красное солнце зависло над свежим голубым озером, и Ирина взяла его за руку. Он вздрогнул.

— Поговори с ними. Прямо сейчас.

Сначала он разозлился. Повернулся к ней, положив руку на рукоять кинжала.

— Если мне понадобится твой совет, ваше величество, я непременно спрошу, — прошипел он.

Ирина сильно изменилась всего за пару недель. Она была грязной, переломала все ногти, надевала мужские и женские одежды вперемешку. Волосы она заплела в тугую косу, какие носят ирки.

Она не отступила. Посмотрела ему прямо в глаза:

— Я на тебя не нападаю. Если вы их не подбодрите, это придется сделать мне. Но они предпочтут тебя, Анеас Мурьен.

Дюжина гневных ответов пришла ему в голову.

Он закусил губу, отвернулся. Мгновение смотрел на красивое озеро.

— Очень хорошо, — сказал он холодно.

И немедленно пожалел о своем тоне и жестах, но она ушла, не успел он обернуться.

Тем не менее она говорила правильные вещи. Закончив копать очередную могилу и вместе с Тессен навалив камней и земли на мертвого повстанца, он поклонился женщине-ирку и побрел сначала к укреплениям, защищавшим полуостров, где проверил, что караул сменился. Сел с новыми караульными и закурил трубку. Они передавали ее по кругу. Анеас молчал, они тоже.

— Нам нужна охрана, — сказал он наконец. — Я знаю, что вы предпочли бы хоронить павших, но мы это сделаем.

— И что тогда, капитан?

— Тогда мы вцепимся Орли в глотку, — ответил Анеас.

Аплодисментов не было, только сдержанное ворчание.

— А как насчет дракона? — спросил кто-то другой.

Анеас посмотрел на свои руки в гаснущем свете.

— Мы до него доберемся. Он считает себя богом, а нас — ничтожеством. Но это не так. Вместе мы в силах уничтожить Эша.

Ричард Ланторн, вернувшийся из патруля, зарычал, хотя обычно не был склонен к проявлениям чувств.

— Много бы я отдал, чтобы это увидеть. Хоть и правую руку. Остальные закивали.

Анеас проснулся рано утром и сразу принялся думать. Он лежал рядом с Черной Цаплей и еще несколько мгновений не вставал, глядя сквозь еловые ветки над головой на бесконечную панораму рассветного неба, прозрачного до самого эфира. Все тело болело. Он сел медленно, чтобы не потревожить спящего воина, и увидел, что Смотрит на Облака лежит по другую сторону пришедшего из-за Стены. Она открыла глаза и взглянула на Анеаса.

— Привет, — мягко сказал он.

— Доброе утро, подменыш, — ухмыльнулся Анеас.

— И правда. Подменыш.

Анеас подошел к костру, где Та-се-хо уже заваривал чай и складывал растопку, которую наколол очень маленьким топориком.

— Хороший день будет, — сказал Та-се-хо. — Каши хочешь?

Анеас наблюдал, как Смотрит на Облака встает странным плавным движением, как будто у него не было костей. Встав, она пошла вперед, немного пошатываясь.

— Что случилось? — спросил Анеас и благодарно улыбнулся Та-се-хо, который протянул ему роговую чашку чая с диким медом. Та-се-хо был старше всех в лагере, всегда вставал первым, делал все хорошо и редко жаловался. И заваривал прекрасный чай.

Та-се-хо улыбнулся в ответ.

— Сложно отдавать так много приказов? — В его тоне слышался очень слабый намек на осуждение.

— Ты думаешь, что я отдаю слишком много приказов? — обиделся Анеас.

Та-се-хо пожал плечами и занялся костром. Окситанка Лебедь подошла, неслышно ступая изношенными мокасинами, и доложила, что все спокойно, а часовые живы. Потом она пристально посмотрела на Смотрит на Облака, схватила ее за руку и поцеловала.

— Это хорошая новость, — добавила Лебедь. — А Тессен добыла олениху. Они с Синтией ее принесут.

От усталости или тревоги ее окситанский акцент всегда усиливался, а она не спала большую часть ночи.

— Иди поспи, — сказал Анеас.

— Нет уж. Хочу помочь с лодками.

— Мы выдвинемся сегодня вечером, если будут готовы лодки, — мягко сказал Анеас.

— Тем лучше. Смотрит на Облака, ma cherie, ты как-то странно ходишь. — Лебедь засмеялась и схватила подменыша за руку.

— Довольно странно это все, — сказала Смотрит на Облака. — Любопытно. Завораживающее.

Анеас вдруг осмелел и расцеловал подменыша в обе щеки.

— Хорошо, что ты снова с нами.

— Да, — согласилась Смотрит на Облака, — очень интересно.

Он явно ждал другой реакции.

— Тревога! — закричал кто-то. На юге трубили в рог.

Анеас схватил лук, лежавший под деревом, и побежал на звук, но было уже слишком поздно.