Волислав похвалил её за военную тактику и рассказал, что сейчас будет много менять в устоях государства на почве этой войны.

Многие княжеские уделы остались без присмотра( а как же, война выявила много предателей), и теперь вставал вопрос: кого назначать?

Он поделился, что те права, что были у князей в данной обстановке не приемлемы. Он не хочет опять такой же междоусобной войны за власть в дальнейшем и хочет прекратить такую раздробленность.

И хочет поставить своих ставленников в княжеские уделы без права передачи по наследству, объединив всё под своим руководством.

—Да здравствует Король! — чуть не прокричала она, продолжая слушать его дальше.

И поэтому название удел ‒ отпадает, и на ум ему приходится слово область.

—Может, сначала уезд, а то слово область режет слух, — предложила она.

В тот день они о многом порассуждали, обговорили, даже поспорили. Впрочем, беседа шла в ознакомительном порядке, если можно так сказать, и с соотечественником, который поймет и поддержит. Но принимать решения будет…, тут не трудно догадаться, кто.

А то, что он искал в ней хоть мало мальскую поддержку, — было сразу видно.

И в конце беседы он произнёс:

—Так как ты доказала, что женщина может совладать с ситуацией и сохранить свои земли и приумножить, то к твоему уезду я прикрепляю и земли Евстафия. Будешь там первым моим ставленником.

—Ты хочешь взвалить на меня такую ношу? — и увидела его строгие и холодные глаза, которые говорили, что его решение не обсуждается.

Только что они разговаривали на равных, а тут….

На неё смотрел правитель этой страны, который дает понять, что он не потерпит возражений и отказа, но проверит, всё взвесит, и пощады не жди.

«Вот тебе и Юрьев день!» — пронеслось в голове.

—А если не справлюсь? — тихо произнесла она, холодея внутри уже от его ответа.

—Ну не убью же я тебя. Заменю, — и вдруг весело и задорно рассмеялся. — Знаешь Оливия, я бы сейчас поел пельменей, солёной селедочки…

—… и водочки, — закончила Оливия, которой в этот миг вдруг захотелось выпить что покрепче. Взвинченное состояние просило напиться и расслабиться, и уйти в туманную даль.

—Хаа… и водочки, — и уже посмотрел повнимательней на неё. И что-то выяснив для себя, уже миролюбиво сказал:

—Оливия, мне приходиться быть жестким и беспощадным. Ты сама понимаешь: или я или меня. Мне нужна твоя поддержка. Я тоже многого не знаю. То, что у тебя больше опыта — это нам и поможет. А сейчас я хочу немного встряхнуть этот мир, только если чуть— чуть.., — и его взгляд стал ожидающим.

—Смотри, чтобы твоё чуть — чуть не обернулось катастрофой.

—Знаю, что много есть недовольных, но работаем над этим. Утомил я тебя. Иди отдохни, а завтра бал. Между прочим, и в твою честь.

Оливия вернулась в свои покои почти ночью, за душевной и в то же время утомительной беседы, — время прошло незаметно. Только водочкой её никто не угостил, но этого и не требовалось, — она уснула, как только голова коснулась подушки. Сознание решила вопрос за двоих: за себя и за тело.

А утором её потихоньку разбудила служанка с намёком, что пора вставать.

—Нигде покоя нет, — заворчала она, подтягивая одеяло на голову, но его нежно, но решительно сняли с неё, объясняя, что подготовка к балу займёт много времени.

За всю свою жизнь она так долго не отмокала в ванне, как за эти два дня.

Противиться всем процедурам она не стала, понимая девушек, занимающихся своими обязанностями.

А сам бал она восприняла как маленькую подставу от Князя. После представления её ко двору и информации, что она свободна… ‒ и у неё не было свободной минуты. Её атаковали потенциальные женихи, от которых она не знала куда деться.

Красноречивые взгляды на двух мужчин, находившихся у трона, ничего не дали.

Георг весело улыбался ей в ответ, а Волислав подмигнул, говоря таким образом: Выбирай!

—Блин, устроил отбор женихов! — шипела она тихо, а сама бочком пробиралась к выходу.

Сбежав в свои покои, она долго сидела у окна с бокалом вина, наслаждаясь тишиной.

Мне тебя не хватает очень В лабиринте моих ночей… Разлетаюсь от грусти в клочья… И солёный из глаз ручей… Я срываюсь, как лист осенний И лечу сквозь дождливый фон, К своему‒ твоему забвенью, Что похоже на лучший сон… И тебя обнимаю нежно, И боюсь этот миг спугнуть… Я побуду немножко грешной… Ты счастливым надолго будь… Я улыбку твою рисую Теми красками, что в душе… Я люблю… так хочу… ревную… Не могу без тебя уже… Закрываю глаза и вижу: Ты со мною и в сердце свет… С каждым часом родней и ближе Запоздалой любви рассвет… Не мечтала о чуде этом И не знала, что есть оно… Снова осень и до рассвета Не погаснет одно окно… Там, за этим окошком, ночи Без тебя не подарят взлёт… Мне тебя не хватает очень… Кто любил, тот меня поймёт… Ирина Самарина

Поставив допитый бокал вина, она подошла к окну и подставила своё лицо прохладному ночному ветру, который играл с её волосами, кидая прядь в лицо.

—Видно, любимый, я только для тебя, — прошептала она.

А утром, получив грамоту, подтверждающую её полномочия, она быстренько покинула дворец, отнекиваясь от обеда тем, что её Великий князь удостоил такой «чести» и что она незамедлительно отправится восвояси выполнять возложенное доверие.

—Короче, я поехала пахать, как рабыня Изаура. — проворчала она, садясь в конку.

Георг только улыбнулся на её ворчание и прошептал:

—До встречи, ворчунья!

И сейчас она с усердием взбивает крем для торта, благодаря за такую передышку.

—Мам помочь? — услышала она голос Марьи.

—Давай! А то рука устала, — отдавая миску, ответила она.

Пока она возилась с коржами, Марья возилась с кремом.

—Ой, — прозвучало от неё, и она подняла венчик, у которого отвалился один виток и торчал в сторону.

—Он сломался, — расстроено произнесла Марья.

—Ничто не вечно под луной. Помой и спрячь, может что-нибудь и придумаем.

—Хозяйка, всё готово! — послышался голос Добрыни.

Заслышав к полудню конский топот, Оливия вышла встречать гостей. В ворота усадьбы на белом коне впереди въезжал Великий князь.

Увидев его, все присутствующие согнулись в поклоне. Он соскочил с коня и, улыбаясь, пошёл навстречу к Оливии, которая после поклона спустилась с крыльца.

—Здравствуй Оливия! Давно не видел тебя. На балы ты отказываешься приезжать, игнорируя мои приглашения, — поцеловав её, он начал выговаривать поучительным тоном.

—Некогда, Великий князь. Забочусь о землях, не хочу давать повод вашему недовольству. Вы простите мою дерзость, — виноватым голосом ответила на его недовольство. Хотя оба знали, что это только видимость их светского разговора.

Он понимал, что ей приходится нелегко, потому что она всё старается держать в своём ведение, в отличие от некоторых других его ставленников.

Пусть даже она создала своё окружение, которое ей помогает справляться со всеми делами, но контролировать- то ей приходится.

Взяв её под ручку, они поднялись в дом, где все разместились за столом и… по воздуху поплыли блюда с пельменями, запах от которого напитал не только воздух обеденной зоны, но и достиг каждого желудка сидящего.

Великий князь и Георг знали о хозяине дома, а вот другие сидели в изумлении и страхе, от которого Волислав поморщился.

—Хватит бояться! Чай блюдо вас не съест! Ещё не пробовал, а уже оскомина во рту! — он чувствовал страх от других и поэтому так реагировал на эту негативную энергию.

Выпив рюмку водочки, которую сам же и изобрёл по молодости, закусив селёдочкой, он стал наслаждать пельменями.

—Хороши! — проговорил он.

—Так пусть повара их тебе настряпают, — подсказала она.

—Стряпали, только не получается у них таких, как в прош… Таких вкусных, — вовремя остановился он.

—Скоро моя Варя родит. Попробуй только не приехать на праздник! — пригрозил он.

—А ты всё одна? Я уж думал, что приеду, а ты тут с мужем, — продолжил он разговор.