— И только скажи ему поперёк, — так посмотрит своими тёмными глазищами, что дух вылетает, — подытожила она разговор.

— Так были голубые у него глаза, как небо, — удивилась Оливия.

— Скажешь! Голубые. В них сейчас бушует только буря с грозой, а не голубое небо,— ответила она девушке.

— А может правильно, что вы с ним не поженились? Лютый он стал,— продолжила она.

— В каком смысле?

— Так видела, как он Фроську вожжами учил. Лежит она на земле, а он обхаживает её. Потом взял за волосы и прорычал, что если ещё будет ему подсовывать дрянь, то прибьёт. Я думаю, что она опять хотела его травой опоить и в постель уложить. Вся деревня знает, что она соломенная жена.

Не подходит он к ней, не милуется. Может, он и прав, что проучил её, дуру, только уж больно страшный вид у него был. Я сама перепугалась и тёку дала от их дома, — после недолгого молчания продолжила Дарья.

— Может, жизнь его сделала такой? Поживи с той, которая не нужна, и всё старается травой опоить, — задумчиво ответила Оливия.

— Может, ты и права, — уже задумалась Дарья. — А пусть поучит Фроську! Мне её ничуть не жаль! Чужой каравай оттяпала, да и подавилась! — и Дарья весело подмигнула Оливии.

Разговор утих, и они углубились в работу и каждая в свои мысли.

С ними за компанию сидела и Марьяша, которая училась вязать на спицах, но ей нравилось больше вышивать.

Показав ей вышивку ришелье, та постепенно втянулась в это занятие.

В ней было столько усидчивости и внимательности в таком возрасте, что Оливия удивлялась и радовалась, что ей точно необходимо заниматься таким видом рукоделия.

Она помнит своих детей, которые отличались повышенной подвижностью, и приходилось иметь много терпения для погашения их энергии.

А здесь наоборот: спокойные и внимательные дети.

Уже два окна красовались вышитыми занавесками с простым рисунком: цветы и листики. Закруглённые края занавески и вышитый орнамент делал их вид нарядным, и придавали какой—то уют в доме.

И сейчас они сидели и занимались каждая своим любимым делом.

— На праздник пойдёшь? Скоро колядки будут, — спросила её Дарья.

— Пойдём, обязательно пойдём. Других поведать и себя показать, — рассмеялась Оливия.

Надо же посмотреть на этот древний праздник! По рассказу Малаши, он приходится на день зимнего солнцестояния. А предшествует ему Корочун: в это время люди очищают и тело, и дух.

В такие дни стараются отпустить обиды, оставить ссоры и помириться, разрешить конфликты, расплатиться по долгам.

А день коляды — это праздник победы светлых сил: день начинает прибавляться, а ночь идёт на убыль.

— Идут! Идут! — прокричал Иван в приоткрытую дверь.

В этот день Оливия первый раз услышала, как весёлая ватага детей, девушек и парней подошли к её дому и остановились у порога. И стали спрашивать:

— Хозяева, можно ли Коляду покликать?

— Можно, — разрешила Малаша, вышедши ради такого случая.

Они все стояли одетые на крыльце и встречали колядовщиков, как их назвал Иван.

Получив согласие, те запели песню хозяевам дома, расписывая достаток и благополучие домочадцев.

Звучала весёлая музыка на гуслях и баяне: одни плясали, другие распевали колядки.

Некоторые были одеты в костюмы волка, медведя и других зверей.

А благодарили они ряженую толпу вкусным пирогом и цукатами из тыквы, которые приготовила Оливия для этого дня, только вместо сахара ей пришлось взять мёд.

А пирог в этот день делали круглым, как солнышко, поверху расположив полоски тесто лучами, исходящими из середины.

За щедрость хозяев их осыпали зерном и спели колядку, наполненную тёплыми пожеланиями и суля благополучие:

Сею, сею, посеваю, с Колядою поздравляю. Сею, сею, посеваю, счастья, радости желаю. Сею, сею, посеваю, ячмень жито посеваю, Чтобы в поле уродилось, чтобы в хлеву удвоилось, Чтобы дети подрастали, чтобы девок замуж брали. Сею, сею, посеваю, счастья, радости желаю. Кто нам даст пирога, тому полный хлев скота, Овец с овсом, жеребца с хвостом!

Зима — чудесное время волшебства, чудес, она как добрая сказка, как интересное приключение, в которой все актёры со своими ролями.

И сейчас весёлая ватага потянулась в другой дом, даря и там веселье и праздничный настрой, а она с детьми направилась к околице, где потихоньку собиралась вся деревня.

Там уже полыхал костёр. И парни готовились гонять «балду» — толстый обрубок бревна, который поджигается и прогоняется против движения солнца вокруг деревни.

Если удавалось прокатить «балду» вокруг деревни и вернуть обратно в костёр так, чтобы огонь не погас, то деревню в новом году ждало благополучие.

Но чтобы бревно точно не погасло, его умасливают, просто поливают маслом, или в бревне выдалбливают отверстие, в которое забивают паклю, пропитанную воском и маслом.

И сейчас парни обливали бревно обильно маслом и подожгли. С шумом и со смехом они покатили его по уже накатанной дороге, по очереди подгоняя его палками.

Все подбадривали их, и некоторые поспешили вслед за ними, наверное, для помощи. Остальные же стали водить хороводы вокруг костра, а смельчаки прыгать через него.

Звучали музыка и песни, слышался громкий смех, но все с нетерпением ждали парней, которые укатили «балду». И вскоре они показались, подгоняя горящее бревно.

Все дружно закричали, выражая радость, что бревно горит, и стали помогать его подталкивать в костёр, и вскоре тот запылал ярче, подпитанный промасленным деревом.

Оливия была так заворожена этим праздником, что не замечала ничего вокруг.

Со злостью на неё смотрела Фроська и её родные. С тоской —Тимофей, а парни бросали заинтересованные взгляды.

На ней было надето сюрко, отороченной мехом, и горловина плаща тоже была меховая.

Не отставала и одежда её детей: Оливия их тоже приодела в меха. И сейчас на неё поглядывали кумушки, как на выгодную партию для своих сыновей, разглядывая и обсуждая.

Только Оливии было не до взглядов: девушка наслаждалась праздником, веселилась и играла с детьми.

Её даже кто–то утащил к костру, и Оливии пришлось прыгать с ним через него, стараясь не спалить подол.

Костёр поутих немного, и тогда и девушки решились попытать счастье, прыгнув через него. А то можно было бы и подпалить свой подол.

Её то кружили в хороводе, то дети тянули покататься на горке, и она со смехом скатывалась вниз вместе с ними.

Везде царило веселье. Все вокруг шумели, смеялись, прыгали и обменивались шуточками.

А затем началась баталия снежками. За одной снежной стенкой, слеплённой из снежных блоков, спрятались девушки, а за другой такой же стеной — парни.

Оливия хотела посмотреть на веселье со стороны, но Дарья утащила её за стену и подмигнула:

— Лепи! Нечего стоять!

Налепив снежки, все приготовились. И… полетели снаряды, попадая то в стенку, то в зазевавшуюся персону, а то рассыпались веером, встретившись ещё в полёте друг с другом.

Азарт битвы захватил её: захотелось попасть в кого–нибудь после меткого попадания в своё плечо, который рассыпался холодным покрывалом и на лице.

Мгновенно стерев снег с лица, оставшийся пушистой каймой на ресницах, девушка подхватила его, сжимая в шарик.

Первое время посматривала на показавшихся парней из–за стены и бросала, но потом уже было не до этого.

С противоположной стены снежки летели градом, рассыпаясь снежным веером от прицельного попадания, и было впечатление, что число парней удвоилось.

Слишком град снежков был непрерывным и активным.

Она только успевала немного согреть руки своим дыханием — и опять в бой!

Смех, вскрики от снежного дождя и азарт битвы. Наблюдающие со стороны подбадривали, подсказывали, и некоторые, не вытерпев, бросались помогать

Игра набирала оборот, и натиск парней стал сильнее, и девчата скоро превратились в снеговиков.