Прежде чем идти домой, Оливия решила освежиться в реке. Взмокшая и уставшая добрела до реки, уже сердясь на себя:

—Вздумалось идти в такую жару! Не могла подождать вечера. Нет, мне надо же здесь и сейчас!

Полные корзины грибов и ворох травы она оставила на берегу. Сама же, скинув платье, в сорочке погрузилась в воду.

Водичка была такая тёплая, просто прелесть! Здесь течение было медленное, и поэтому вода нагрелась от жаркого солнца.

Она была прозрачная, как слеза, и было хорошо видно, как рыбки шарахалась от неё во все стороны, а ноги утопали в мягком глинистом дне. И сквозь толщу воды можно было его хорошо разглядеть: мелкие камешки колыхающиеся от тихого течения, соседствовали с водорослями

По поверхности воды пробегали то водомерка, похожая на конькобежца, плавно скользящего по поверхности, то жук–плавунец, который своими конечностями напоминал вёсла лодочника, плывущего на лодке по своим делам.

Слышалось кваканье лягушек в небольшой заводи, а стрекозы зависали над водой, словно маленькие вертолёты.

Она так увлеклась подглядыванием за жизнью водной флоры и фауны, что даже не услышала звука шагов.

—Оливия! — она даже подпрыгнула от голоса, раздавшегося с берега.

Подняв глаза, девушка увидела довольное лицо Тимофея. Стоя на берегу с корзиной, он с радостью смотрел на девушку.

—Ты чего пугаешь?

—Прости, не хотел напугать. Иду и вижу, что ты увлеклась разглядыванием букашек. Не замёрзла? — прозвучал его обеспокоенный голос. Он поставил свою ношу около ног и пригладил волосы.

—Отвернись, я выйду и оденусь, — попросила она, почувствовав, как вспыхнули щёки, и тело обдало жаром.

«Вода сейчас закипит», — посмеялась в душе, а сама не знала, куда глаза девать. Застал он её врасплох, да ещё в неглиже.

Он отвернулся, и девушка, выйдя на берег и немного отжав сорочку, быстро надела платье.

Но всё равно вода с сорочки быстро впиталась в него, и она заметила его заинтересованный взгляд на груди.

Опустив взгляд, она смутилась, потому что ткань натянулась, и показалось ему то, что не следовало ему видеть: даже два слоя ткани не спрятали соски, которые немного выпирали.

— Оливия, почему тебя нет на посиделках? Я тебя там искал, — спросил он глуховатым голосом, но взгляд так и блуждал по ней.

— Лишняя я там. Нездешняя. Приехала к сестре, а она померла. Так и осталась с её детьми, — объяснила она, сама уже беззастенчиво разглядывая его.

— «И чего пялюсь на него? Совсем стыд потеряла, Оливия! Не вздумай с ума сходить от такого красавца», — мысленно ругала она себя, призывая к порядку.

—Ты приходи сюда вечером. Сегодня. Я буду ждать, — сделав шаг ей навстречу, предложил он.

Девушке показалось, что он намеревался обнять её, чем немного испугал своим порывом.

Он его напора она сделала шаг назад, чувствуя, что от такого предложения у неё забилось возбуждённо сердечко, грозя выпрыгнуть из груди и помчаться вскачь.

Тимофей остановился, увидев реакцию девушки. Его голубые глаза смотрели на неё ожидающе, и прядь волос упала на лоб, но он даже не заметил этого,

В белой рубашке – косоворотке, ворот которой был расстёгнут, он стоял, как богатырь, наблюдающий и ждущий.

Сквозь мокрую ткань от пота проступали контуры грудных мышц, говорящие в данном случае о тяжёлом труде, но не о постоянных тренировках в спортзале.

И её взгляд задержался на груди, затем перекочевал на мускулистые руки. Весь его облик вызывал отнюдь не только эстетическое удовольствие.

Какой контроль и порядок в голове — всё бесповоротно убежало и не догонишь!

Тело Оливии затрепетало, будто задели чувственную струну. Оно рвалось к нему, запылало от страсти и желания прижаться и ощутить нежность и лёгкий аромат его кожи.

Ей с трудом удалось унять своё дикое желание и остаться на месте.

Всё пространство словно замерло на мгновение и погрузилось в тишину.

Вспыхнув, как маков цвет, она тихо ответила, сама не ожидая от себя быстрого ответа:

—Приду.

И подхватив корзину и травы, она почти бегом сбежала от него, стыдясь своего порыва.

Ветки деревьев легко стегали её по лицу, от которых она старалась отклониться.

Подол платья то и дело путался между ног, дыхание требовало остановиться.

Опустившись в траву, девушка перевела дух.

— И чего бежала, как сумасшедшая? Гонится кто за тобой? — спросила она себя.

Немного погодя, успокоив биение сердце, Оливия попыталась ясно проанализировать его приглашение.

Если её состояние можно было назвать ясным: голова немного кружилась от сладостного чувства, сердце трепетало от эйфории предстоящей встречи.

И девушка понимала, что он только что ПРИГЛАСИЛ НА СВИДАНИЕ!

Мысли хаотично метались и замирали от восторга:

«Что это вообще было? Ты же чуть сама не набросилась на него! Как такое возможно? Совсем крышу снесло! А что этот парень там сказал? Он же искал меня! Не кого–нибудь, а именно меня! Меня! О, как застучало сердечко! Ох, как сладостно от его слов! Боже, и где мой разум? Хм…, а чей? Той Оливии или этой? Да какая разница? По–моему, я влюбилась по уши! Я же совсем не знаю этого человека. Какой он по характеру, что у него сейчас на уме? Может ему надо, что и каждому мужчине? Поваляет и бросит! И в мыслях Тимофея и нет серьезных намерений? А я уже размечталась и растаяла от его приглашения. А может, у этого молодого человека тоже такие же чувства, что и у меня!? А может, это обоюдная любовь? И у нас всё сложится хорошо? И в этой жизни будет у меня счастливая семья!..Не доверишь — не проверишь! … И глупая улыбка не сходит с моего лица!..Почему глупая? Нет, счастливая! Я и ОН! О, Боже, уже размечталась!»

Но почему не помечтать девушке, мечтающей о любви и семейном счастье?

А тут ей оказывает внимание красивый парень, за которого каждая пойдёт, даже не задумываясь.

— И я — одна из них, — безмятежно улыбаясь, чуть ли не пропела она.

Поправив выбившиеся волосы, стряхнув от травы платье и приложив ладони к щекам, она почувствовала, что они горят. Их жар хорошо чувствовали её ладони.

Помахав руками, как веером, и поняв тщетность попытки их немного остудить, девушка подняла свою поклажу и направилась в деревню.

Наклонив чуть голову, Оливия молилась Триединому, чтобы никто ей не повстречался на пути.

Даже жаркая погода не сумеет скрыть страстный румянец от глаз какой–нибудь слишком внимательной бабёнки.

А там и до сплетен дойдёт. Что не знают и не видели, то обязательно напридумывают, чтобы звучало правдоподобно и брало за душу.

Но деревня словно вымерла. Да и в такое время все старались спрятаться от солнца: взрослые в доме, если работа не застала кого–то в поле, а ребятишки старались залезть в воду.

Маняша только вопросительно посмотрела на неё и улыбнулась, заметив пышущие щёки девушки.

Так что Оливия не зря боялась случайных встреч, разжигающих любопытство.

Весь остаток дня она провела в приподнятом настроении, с нетерпением ожидая вечера в сильном волнении.

Работа спорилась в руках, придавая лёгкость и сноровку.

«Не зря говорят, что любовь делает нас лучше, вдохновляет и помогает преодолевать все трудности и радоваться каждому новому дню. Дарит стимул жить, творить добро и просто радоваться солнцу, голубому небу, зелёной траве, цветам», — думала Оливия, затихая от мысли о НЁМ.

И она знала, что чтобы сейчас не говорил разум, — сердце зовёт откликнуться и принять нежданное чувство.

И как только солнце село за горизонт и серебристая луна, спутница влюблённых, осветила небосвод, она направилась на свидание, замирая от трепета.

—Так, держать себя в руках! И его рукам воли не давать. А то подумает плохое обо мне, а там…, а там страшно подумать, что ему в голову придёт. Я вроде и не девушка, чтобы бояться близости, но тут совсем другое представление о таких отношениях, — она даже остановилась на минутку, — в общем, — нормы морали соблюдаем.