Глубоко внутри я знала, что он прав. Было очевидно, что он пытался меня защитить, но видя то, что я всю жизнь сама о себе заботилась, я не собиралась позволять ему решать, что для меня хорошо.

Я выглянула в окно и увидела, как Шейн, одетый в угольно-черный костюм, наклонился и поцеловал в щеку пожилую женщину, проделав все это, он принялся утешать пожилого мужчину рядом с ней. Шейн положил ладонь на плечо мужчины, и они пожали друг другу руки. Этот привычный жест показался более интимным, чем просто приветствие двух незнакомых людей. Я рассматривала родителей Сибил, или тех людей, которые как я предполагала, были ее родителями. Смотрела, как они жестикулируют, поднимая свои слабые руки в момент разговора с ним, как Шейн мягко их успокаивал. Он был так искренен, и хотя я не слышала, о чем они говорили, я заметила, каким полным сострадания было его лицо.

‒ Я ценю твою заботу, Бриггс, правда ценю, но это моя жизнь, и то, как я ее проживу… слушай, только мне это решать. Просто занимайся своими делами, а я займусь своими, думаю, так всем будет лучше.

‒ Хорошо, милая. Я уже все сказал. Ты можешь остаться сидеть здесь, упуская свой шанс и наслаждаясь вечеринкой на одного, или ты можешь вытащить свой зад из машины и пойти попрощаться с Сибил. В любом случае, это не мое дело, ‒ сказал он, похлопав меня по колену, прежде чем открыть водительскую дверцу и выйти наружу. Он распахнул заднюю дверцу со стороны водителя, сорвал с вешалки свой черный фрак и надел его, прежде чем посмотреть на меня. Его глаза спрашивали, буду ли я задницей или другом.

‒ Прости, Ки, рана довольно глубокая. Я просто не могу сейчас посмотреть ему в глаза.

‒ Как хочешь. ‒ Он закрыл заднюю дверцу машины, и я увидела, что он направился к не зарытой могиле Сибил.

Я оглянулась и заметила Шейна, утешающего Марти. Сердце словно кинжалом пронзило. Я закрыла глаза, и слезы заструились из моих глаз.

Я все еще сидела с закрытыми глазами, а слезы стекали по ресницам, выдавая мои попытки сдержать чудовищный крик, рвущийся из меня наружу. Я решила дождаться возвращения Бриггса, чтобы мы могли просто уйти, но, казалось, его не было целую вечность. Знала, что он не выпустит меня отсюда, пока я не поднимусь наверх и не отдам дань уважения Сибил.

Ладно, пришло время повзрослеть и взглянуть трудностям в лицо. Никто больше не будет мной управлять. Я имею полное право пойти туда и попрощаться со своей лучшей подругой.

Ждала, что голос в голове вновь вступит со мной в спор. Скажет, что я конченый бесполезный человек, недостойный занимать место на этом свете, но никаких возражений не последовало, как и ни одного грубого слова разносящего в дребезги мою самооценку. Я почувствовала облегчение, когда, привстав, увидела, что Кин стоял у могилы в одиночестве. У меня груз упал с плеч, теперь, наконец, я могла остаться наедине с мертвым телом моей дорогой подруги, аккуратно уложенным в гроб из темного дерева.

Я открыла дверцу. Уверенность снова вернулась ко мне. Уже была готова пойти попрощаться, как вдруг дверь со стороны водителя распахнулась.

‒ Закрой дверь, ‒ испугал меня чей-то голос.

Шейн проскользнул за водительское кресло, закрывая за собой дверцу и вытягивая длинную накачанную руку через салон, чтобы взяться за ручку моей двери и тоже захлопнуть ее.

‒ Какого черта, Ше…

‒ Подожди. Ничего не говори.

‒ Что? Кем ты, черт возьми, себя возомнил?

‒ Я ‒ мужчина, который тебя любит. Твой мужчина.

‒ Это не так.

‒ О, милая, конечно так, просто ты раньше этого не знала. Но скоро все изменится.

Его ответ застал меня врасплох. Шейн никогда раньше так со мной не разговаривал.

‒ Ты не можешь быть моим мужчиной, по крайней мере, пока я не дам своего согласия, и кроме того, ты все еще встречаешься с Марти.

‒ Ты видишь то, что, мать твою, тебе хочется видеть, но правда в том, что я старался не торопиться, я медлил и старался дать себе время, отступал. Но с этим покончено.

‒ Хорошо, пусть будет так. Я уже говорила тебе, что у нас ничего не получится. Я тебе не подхожу.

‒ Да, ты уже не раз это говорила, но, видишь ли, я не буду больше медлить. А займусь делом.

‒ О, да, что ты собираешься делать? От чего ты готов отказаться ради меня?

‒ Я не собираюсь ни от чего отказываться ради тебя. Мы оба знаем, что тебя не это интересует. Знаю, ты напугана. Знаю, что ты смотришь на меня и чувства, которые пыталась похоронить внутри себя на протяжении целой жизни, выливаются наружу. Но причина не в этом.

‒ Не в этом? В чем все-таки причина? Почему, скажи, я не понимаю, почему ты до сих пор не сдался?

‒ Потому что знаю, что именно тебя пугает.

Наши глаза встретились, я почувствовала, как его душа тосковала по мне. Его большие карие глаза выдавали намерения, бушевавшие внутри. Ощущала, как между нами вырастает защитная стена, созданная мной. Он толкнул дверцу со стороны водительского сидения и вышел наружу, но затем наклонился и мы посмотрели друг на друга.

‒ Я знаю, тебе сейчас о многом нужно подумать, но обещай, что вычеркнешь из этого списка свои страхи полюбить меня в ответ. Он закрыл дверцу, и я снова оказалась в замкнутом пространстве. На этот раз из-за него. Смотрела, как он садится в свою машину и уезжает. Я оставалась там еще несколько странных мгновений. Пытаясь осознать, что только что произошло, какая сила нас захлестнула, и почему, внезапно, я оказалась куда более разбитой, чем была прежде.

На телефоне раздался звук входящего сообщения от Бриггса.

БРИГГС: ИДЕМ РОУЗИ, ПОРА. СКОРО ЕЕ ПОХОРОНЯТ.

Я опустила телефон обратно в сумочку, вышла из машины и направилась по заросшему травой холму, чтобы попрощаться с моей ныне бездыханной подругой Сибил.

Я смотрела, как они опускали красивый деревянный гроб в яму. Я не связывала вместе этот гроб и тело Сибил. Не видела ее лежащей в гробу, и это позволяло мне представлять, что все происходит не по-настоящему, словно я оказалась в одной из мыльных опер, которые смотрела по телевизору. Но в тот момент, когда гроб, опускаемый в яму глубиной в шесть футов, ударился о корягу, я перестала чувствовать себя, словно была частью кинофильма. Решила, что увидела достаточно, я достаточно плакала и отдала ей дань уважения. С меня хватит. Я посмотрела на Бриггса и сказала ему, что теперь я могла уйти. Мы не ждали, пока могильщики начнут копать из огромной кучи свежевырытой земли. Повернулась и не оглядывалась пошла прочь.

Бриггс отвез меня домой. Мы почти не разговаривали. Я не рассказала ему о разговоре с Шейном, который произошел перед тем, как я пошла, попрощаться с Сибил. Не думала, что ему действительно нужно было это знать, кроме того, понимала, что это даст ему основания думать, будто я позволю Шейну спасти себя.

‒ Хочешь, я поднимусь ненадолго, Роузи?

Обдумав его предложение, решила, что, не смотря на то, что был только полдень, я уже настолько устала, что просто хотела побыть одна. Так я смогла бы лучше подготовиться к встрече с завтрашним днем. С ясной головой и новыми идеями о том, куда двигаться дальше.

‒ Спасибо, Ки, но, думаю, на сегодня хватит. Очень устала, и у меня много дел, о которых нужно позаботиться.

‒ Ладно, просто знай, что я готов помочь.

‒ Знаю и ценю твое предложение.

‒ Просто скажи, и я приду.

Он припарковался в желтой разгрузочно-погрузочной зоне прямо перед моим домом. Помог мне выйти из своего внедорожника. Я прильнула к нему, и мы обнялись, словно понимали, что можем не увидеться долгое время. Мое тело растворилось в его уютных объятиях. Почувствовала такое отчаяние и спокойствие в одно и то же время.

‒ Слушай, Роузи, детка, мне так жаль, что это произошло с Сибил. Жаль, что не удалось ее спасти, ‒ прошептал Кин на одном дыхании у меня над затылком.

‒ Ки, ты сделал все, что мог, ‒ мой голос растворился в его черном фраке.

‒ Пожалуйста, подумай о том, о чем мы говорили. Знаю, что у тебя есть свои причины, но я не выдержу, если потеряю еще и тебя.