Поворачиваю голову и вижу на своём месте развалившегося тюленя, который только что выглядел куда увереннее, раздавая приказы.

Он кривится от боли и держится за кровоточащее бедро. Илюха подходит и брезгливо толкает его кроссовком в бок, спокойно обращаясь:

— А тебе, дядя, я бы порекомендовал обрести привычку тщательно изучать чужые родословные, прежде, чем брать в руки лопату. Этот, — легко указывает на меня подбородком, — как ты выразился, отброс. Сын уважаемого человека, в руках которого сейчас сучок с твоего семейного древа. И теперь, только он решает, будет продолжаться твой род, или прямо сейчас это дерево начнёт гнить в этой земле.

— Кто вы, черт возьми, такие? — спрашивает, хрипя от боли.

— Алексей Васильевич Шолохов. Больше известен под прозвищем Козырь. Это имя тебе что-нибудь говорит?

— Я не понял. При чем тут Козырь? — стонет, когда Жуля ногой начинает давить ему на раненую ногу.

— Потому что ты только что чуть не убил его старшего сына.

Что за...

Новость бьет меня по затылку сильнее, чем все пропущенные за последние минуты удары. Я думал, что меня в этой жизни уже ничем нельзя удивить, но эта фраза эхом разносится над головой и вонзается в кожу ржавыми гвоздями.

— Повтори, что ты сейчас сказал? — утончаю, чтобы убедиться, что я не сошёл с ума и мне это не послышалось. И Илюха лишь подтверждает свою фразу одним уверенным взглядом.

— Я думаю, тебе лучше с ним поговорить самому.

Пытаюсь уложить информацию по полочкам, но сделать это в моём поломанном разуме ни хрена не выходит.

Козырь мой отец? И я узнаю об этом только сейчас. Нет. Этого просто не может быть.

Тупая шутка.

Злость кипит во мне так, что сводит скулы, а из ушей валит пар. Я погружаюсь в себя и незаметно впадаю в какое-то астральное состояние, не замечая, что происходит вокруг. Не знаю, как решится судьба этого лысого и остальных. Честно говоря, совсем безразлично.

Отступаю назад и чувствую в боку простреливающую боль, но даже она не сравнится с тем, что сейчас раздирает меня внутри.

«У меня есть отец, и я его знаю» — сейчас это единственна мысль в моём восполненном мозгу, которая больше похожа на бред умирающего. Мысль, которая заслоняет собой все. Пульсирует, бьется в тесном пространстве и кувалдой стучит по мозгам, разбивая его на куски, как комок сухой глины.

Дина.

В выходной день в сезон сада и огорода добраться на общественном транспорте до дачных участков - это настоящая битва за престол, но я ее стойко выстояла. Преодолев за пол часа расстояние от остановки до бабушкиного участка, я довольная собой, улыбаюсь и пытаюсь заглянуть за забор, чтобы застать Маргариту Егоровну за ее любимым делом. Никогда не понимала эту ее тягу увлечённо копаться в земле, чувствуя, как между лопатками стекает пот, а лицо покрывается испариной. Хотя, мне кажется, что это приходит с возрастом. Возможно, когда-нибудь я так же буду радоваться каждому новому ростку и богатому урожаю, выращенному своими руками.

Когда открываю ворота, замечаю бабушку на крытой террасе с электрическим чайником в руках. На ней свободная футболка с цветочным принтом, широкие льняные бриджи до середины икры, на голове светлая косынка, из-под которой выбиваются короткие колечки каштановых волос, а на ногах самая удобна обувь для дачного участка - ярко-красные кроксы, привезённые мамой с моря, вместо заграничного сувенира.

— Дина? — удивляется бабушка, увидев меня на крыльце дачного домика. — Вот так сюрприз! Ты что тут делаешь?

— Тебя приехала навестить, — просто отвечаю и крепко прижимаюсь губами к морщинистой щеке, забирая из рук кипяток, пока она от изумления не опрокинула его на себя.

— Как же ты сюда добралась, милая?

— Как и все. Последним автобусом, — ставлю чайник на стол и, улыбаясь, беру из маленького ведерка веточку красной смородины.

Бабушка немного ошарашена моим появлением, поэтому не сразу сходит с места и смотрит на меня округлив глаза, словно я какой-то мираж. Я не так часто бываю на даче. Точнее, крайне редко, и только для того, чтобы помочь собрать большой урожай, посадить картошку или прополоть грядки. Но, чтобы по собственной воле и просто так - никогда. Поэтому я понимаю, каким неожиданным для неё кажется мой визит.

— Почему ты приехала? Что-то случилось? — с тревогой спрашивает и, наконец, отмирает, потянувшись к шкафчику за второй кружкой.

— Ничего не случилось. Разве я не могу просто так соскучиться по своей любимой бабушке?

— Ну что ты такое говоришь, — тепло улыбается, вглядываясь в мое лицо, и заботливо заправляет мне за ухо выбившиеся из хвоста волосы. — Присаживайся, я как раз собиралась пить чай.

Я опускаюсь на стул и разливаю по кружкам заварку из маленького чайничка, пока бабушка выставляет на стол вазу с конфетами и большой тазик с ароматными пирогами. На террасе тихо, слышен только противный писк комаров, который давно пора перебить, но я не могу собраться с мыслями, чтобы озвучить то, для чего сюда приехала.

— А что же тебя твой молодой человек не подвёз? — бабушка первой нарушает тишину, разворачивая в руках конфету и глядя на меня с неприкрытым любопытством.

— Какой молодой человек? — от неожиданности теряюсь и не сразу понимаю о ком именно идёт речь, но, скоро сообразив, уточняю— А! Ты про Сергея?

— А про кого же ещё? — по-доброму улыбается с загадочным взглядом и снимает с головы косынку, расчесав пальцами непослушные волосы.

Вся моя голова сейчас забита только одним человеком. И это не тот человек, о ком сейчас заговорила бабушка. Мысли о Серове закопались под большой кучей событий и воспоминаний так глубоко, что, кажется, эти отношения были в какой-то одной из моих прошлых жизней. А на самом деле - прошла всего неделя. Моему отцу до сих пор ничего неизвестно о нашем расставании и, как выяснилось, бабушке тоже.

— Так нет уже никакого парня, Ба. Мы разошлись, — безразлично отвечаю, не допустив на лице не единой эмоции, и, отхлебнув горячий чай, тянусь за румяным пирогом.

— Вот как, — пожимает плечами и, словно отметив что-то для себя в моём непринужденном поведении, добавляет:

— Эх, молодежь-молодежь. Сколько по молодости узлов не вяжи, все равно эту невидимую ниточку не разорвать. Рано или поздно два ее конца соединятся, но никто не знает, сколько перед этим придётся раз споткнуться.

— Что ты имеешь ввиду?

— Только то, что я с самого начала знала, что этот Сергей тебе не пара.

Поднимаю глаза и ловлю на себе внимательный взгляд, словно ждёт от меня какую-то реакцию. Но я молчу. Хоть и молчать сейчас трудно, зная, что эта мудрая женщина понимает меня всегда лучше, чем я сама. Понимает, но вслух никогда не говорит, вот только сейчас решается продолжить:

— В силу своего возраста я смотрю на многие вещи иначе, и вижу то, чего ты, девочка моя, не замечаешь. Или отказываешься замечать. Если ты научишься прислушиваться к себе, ты поймёшь, что все лежит на поверхности. Человека, которого выбрала нам судьба, мы чувствуем каждой клеточкой и каждым нервом. Мы даже смотрим на него иначе, но почему-то редко подчиняемся своему сердцу.

— Мне кажется, очень глупо полагаться на судьбу, — произношу твердо, доказывая в первую очередь себе, что такой способ не всегда правильный. Но бабушка лишь пожимает плечами и смеётся, вглядываясь в мое лицо. И только тогда, когда я опускаю глаза в кружку, поизносит:

— Полагаться всегда нужно исключительно на себя. Но от судьбы не убежишь. Можно прожить целую жизнь с нелюбимым человеком. Обокрасть себя, обмануть. И вроде бы думать, что все хорошо, но чувство, что все это не по-настоящему потом обязательно настигнет. Любовь - это ведь не зубная боль, от нее не избавиться. Если бы все было так просто, мы бы приобретали любовь в загсах, а здоровье в аптеках.

Иногда мне кажется, что бабушка сканирует меня, как сканер. Ещё тогда, на кухне, после Мишкиного падения, мне показалось, что она о чем-то догадалась. Заметила мою неловкость и то напряжение, которым был пропитан весь воздух в ее квартире. Мое странное поведение, которое показалось мне странным только тогда, когда я вечером прокручивала этот день у себя в голове. И корила себя за то, как глупо себя вела в его присутствии.