— Мне нужно сначала посмотреть зал. Покрытие должно быть соответствующее, чтобы проводить там тренировки.

— Об этом можешь не переживать. Он был сделан именно для этих целей.

— Не думаю, что моя аренда покроет ваши вложения.

— Не думай об этом. Мне не нужна аренда. Просто выполняй свою работу.

Мне есть ещё, что у него спросить, но тут дверь в кабинет резко открывается и ударяется в стену. На звук я поворачиваю голову и на уровне инстинкта подскакиваю с места, за долю секунды оказавшись в полной готовности.

Не думаю, что кто-то может так врываться в кабинет к босу, но увидев перед собой дерзкого сопляка замираю.

— Знакомься Лука, — неожиданно громко произносит Козырь, с легкой улыбкой обнимая парня за плечи. — Мой сын. Шолохов Артём Алексеевич.

Темноволосый мальчишка лет семнадцати с серыми ледяными глазами, стоит в расслабленной позе, сунув руки в карманы спортивных брюк и, покачиваясь на пятках, без интереса меня разглядывает. На нем дорогой спортивный костюм, белые кроссовки и модный бардак на голове. Уверенный наглый взгляд подсвечивается фонарем под правым глазом и, несмотря на побитую физиономию, этот мажор в своём возрасте точно не обделён девичьим вниманием.

— Лука. Или Паша, как удобней, — представившись, протягиваю парню руку в приветственном жесте.

— Тема, — лениво отвечает, вяло сжимая мою ладонь, и обращается к отцу, не подбирая выражения. — Отец, у тебя часы встали? Какого черта так поздно?

— Только не говори, что ты собирался спать, — отмахивается от сына мой бос и поднимает взгляд на меня. — Это и есть мое слабое место, Лука! Ему шестнадцать, и я хочу, чтобы ты сделал из него человека. Погоняй в зале и обучи самообороне. Сам понимаешь, времена неспокойные, а мне бы хотелось, чтобы его уважали не только за родословную.

— Я и сам могу за себя постоять, — огрызается малой, дёрнув плечом, на котором лежит отцовская рука.

— Оно и видно, — усмехаюсь, кивнув парню на синюшный след от драки. — А прожектор тебе установили, чтобы в темноте лучше видеть?

— Это случайность!

— Скорее следствие, — поясняет Козырь. — Поспорил с друзьями на то, что угонит каток. Только хозяин оказался шустрее. В темноте не успел разглядеть, чей этот отпрыск. Но, я считаю, что этому балвану заслуженно подсветили. Хорошо, что этим же катком в асфальт не закатали.

Усмехнувшись, мальчишка дёргает рукой, взглянув на циферблат электронных часов у себя на запястье и всем своим видом демонстрирует свою незаинтересованность в этом разговоре.

— Я могу идти? — спрашивает у отца, бросив на меня безразличный взгляд.

— Иди, — пожимает плечами Козырь и перед тем, как парень исчезает за дверью, добавляет. — Завтра в восемь водитель отвезет тебя в зал. Поможешь Павлу с переездом.

То, что он слышит указание, я не сомневаюсь, потому что в доказательство за дверью слышится глухой удар в стену.

Взрывной темперамент.

— Я хотел спросить на счет Коджо. У него ведь никого не было, — уточняю, перед тем, как покинуть этот кабинет.

— Я уже поручил это дело. Организацию похорон возьму под свой личный контроль.

Дина.

Утром за завтраком я в тысячный раз уговариваю себя перестать вспоминать тот тихий вечер на пустой набережной. Прошло уже два дня с нашей встречи, когда я окончательно убедилась в том, что этот зеленоглазый парень способен свести меня с ума.

Теперь я знаю, как можно потерять голову от одного прикосновения, и как много можно сказать одним поцелуем. Тем поцелуем, который выбивает из легких воздух, наполняя тело признанием и чувством.

Глубокий. Долгий. Убедительный.

В тот момент у меня не было ни единого сомнения, что он чувствует то же, что и я. Что все между нами по-настоящему, и мы навсегда зависнем в этом моменте, в котором сплелись наши души.

А может я неправильно все поняла?

Сложно дать правильную оценку действительности, когда земля уплывает из под ног.

Сердце каждый раз сбивается с ритма, когда я вспоминаю, как дрожали мои губы, оказавшись в сладком плену других. Тёплых и упрямых. Как горела кожа, когда он прижимал меня к себе своими сильными руками. И как больно ударила в грудь фраза, произнесённая со жгучей тоской в его голосе.

«В моей жизни не так все просто».

Что это значит? Значит ли это то, что мне придётся выдирать этот вечер и этот поцелуй из своей памяти? Или же можно считать этот день перекрестком наших дорог, когда есть возможность выбрать один общий путь.

Что это? Начало чего-то нового и безумного? Или конец того, что так и не успело начаться?

Я не знаю, что случилось в тот вечер. Но он исчез так же быстро, как и появился, заставив нас обоих остановиться в этой точке.

Все эти дни я пребываю в какой-то неспокойной зоне турбулентности, вздрагивая от каждого нового уведомления в телефоне. Третий день я впустую жду от него хоть какое-то действие, хоть маленький знак, который поможет мне выбрать правильный путь.

Теперь я даже беру трубки с незнакомых номеров, в надежде услышать его голос, но слышу только чужие, которые рекламируют какой-то сверхуникальный пылесос или «выгодные» кредитные условия банков с какой-то бешеной процентной ставкой .

Нет даже того надоедливого спама Серова, но это совсем не расстраивает.

За эти два дня я успела перерыть все социальные сети, чтобы найти хоть какую-то связь с Лукой, но все, что находила, не имело ничего общего с зеленоглазым парнем. Разве что имя или фамилия.

Но, что будет, если я его найду? Смогу ли первая написать? А, главное, что писать?

Знаешь, кажется, я в тебя влюбилась и не могу больше не о чем думать, поэтому сижу целыми днями, как дура, и жду от тебя звонка. И да, совсем не важно, что ты даже не взял у меня мой номер телефона.

Глупо, правда?

Интересно, вспоминает ли он этот вечер или уже забыл? Что он чувствует ко мне? Чувствует ли хоть половину того, что чувствую я?

Я знаю, что его тоже тянет ко мне. А меня тянет так, что невозможно этому сопротивляться. Это происходит вопреки всем законам физики. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела, когда каждый мой атом дрейфует к нему, как заряженная частица к противоположному полюсу. Но нам достаточно столкнуться один раз, чтобы заискрить и вновь отдалиться.

И сегодня я уже потеряла всю надежду на продолжение, потому что ожидание, как тугой обруч давит на грудь и мешает мне двигаться дальше. Мне совершенно неясен его мотив и это как раз тот случай, когда не хватает какой-то маленькой детальки, чтобы собрать всю картинку происходящего целиком.

Третий день тишины говорит о том , что мне не стоит мечтать и ждать. Лучше полностью форматировать память, оставив свободные килобайты, и начать заполнять их заново новыми событиями. Но все это оказывается для меня очень сложно.

Каждый раз, когда мои мысли пытаются сменить вектор и двигаться в другом направлении, мозг тут же виснет и выдаёт ошибку.

Весь день помогаю маме с уборкой и с готовкой. После того, когда оба этажа нашего дома оказываются начисто вылизаны, а на плите остается стыть ужин, меня покидают силы, но не мысли.

Как раз они никуда не уходят, а бродят рядом и сопровождают каждое мое действие.

Войдя в свою комнату, слышу, как под окнами громко играет музыка и слышится женский заливистый смех.

Подхожу и вижу своего соседа со своей новой длинноногой знакомой, выползающими из красного кабриолета. А может, не новой. Черт ее знает.

Плевать!

Она виснет на его шее, что-то щебеча на ухо, а Сергей выключает музыку, ставит машину на сигнализацию и, подхватив свою спутницу за талию, утягивает в дом.

Интересно, что я сейчас чувствую?

А ничего. Абсолютное безразличие. Будто ничего и не было, а он никогда мне не нравился. Один поцелуй с Пашей напрочь удалил из памяти все события связанные с этим человеком. Один короткий миг, как вспышка, ослепил и затмил все прошлые чувства и отношения.