И той же свободной рукой помогла эльфу быстро вскинуть гранатомёт на плечо.

Единственный выстрел, потому как Эррамун целился в шар, намереваясь пробить его — в качестве силовой защиты, а затем угрохать само существо. Видимо, существу, на их счастье, не хватило времени, чтобы создать более жёсткую защиту. Благо Эррамун целился всё-таки не просто в шар, а в центр, то шар, подобно воздушному, просто-напросто лопнул ещё в момент прохождения снаряда, а сама граната взорвалась, наткнувшись на существо…

Двое поспешили к месту взрыва, а потом опомнились и осторожно вошли в туман из взлетевших пыли и множества частичек того, что недавно было целым.

— Я не чувствую, — неожиданно сказал Эррамун, делая осторожный шаг за шагом. — Я не чувствую, что на меня давят, чтобы взять силы.

— Всё равно держись за меня, — велела Ева ломким голосом: говорила, а сама всё пялилась в туман: а если оттуда как выскочит то вампирящее существо? — Остарджи всё ещё передаёт…

А когда дошли и туман понемногу рассеялся, Ева коротко вздохнула и присела на корточки перед мёртвым мужчиной, который будто застыл во сне на полудвижении, пытаясь повернуться с боку на бок. На нём был богато расшитый мелкими, наверное, драгоценными камнями… халат? Нет, это длинный, вроде как даже старинный плащ! Или нечто близкое этой одежде? Из-под этого «плаща» виднелся обыкновеннейший скафандр! Кажется даже той же модели, что и у них с Эррамуном.

Эррамун присел рядом, положил возле своих ног гранатомёт (правда, не полностью, а всё ещё держась за ствол оружия, и кивнул:

— Странно. Может, это не паткси, а кто-то из его наёмников?

Не сумела ответить ни да, ни нет. Единственное, что промелькнуло в мыслях, — это полное подчинение разнокалиберных наёмников, виденных ими на войне, паткси. И если это существо всё-таки паткси, то сейчас, после продемонстрированного умения выпивать силу из подчинённых ему жертв, покорность наёмников больше не удивляла.

Ева, прикусив губу, опасливо протянула руку потрогать мертвеца за плечо. Под её пальцами, даже спрятанными в рукавице скафандра, отчётливое ощущение слегка прогибающейся жёсткости. Обычная кость, одетая в мышцы и кожу… Как это существо совмещает впечатление светящейся зыбкой прозрачности и привычной всем, неизменяющейся плоти?

«Эррамун! — резко и безапелляционно позвал Остарджи. — Тело этого существа в обязательном порядке надо привезти сюда, на катер! А пока — немедленно окажите помощь солдатам! Иначе будет поздно — для некоторых!»

Оставив существо, возможно лишь имитирующее человека, на месте, только укрепив его лежание личным тросом, Эррамун, прихватив с собой Еву, быстро направился к беззвучно умирающим эльфам и оборотням. По дороге Остарджи коротко объяснил, как им нужно действовать в паре, благо что он подаёт силу, а они, двое, становятся её проводниками для остальных.

Удалось поставить на ноги (во всех смыслах) обе команды. Но выглядели те настолько плачевно, что Эррамун скомандовал немедленное возвращение, тем более Остарджи с нетерпением ожидал их с необычной добычей. В полёте поменялись местами стрелки и пилоты. Даже эльфы не побрезговали сесть в вельботы с оборотнями, прекрасно понимая, что своими жизнями и здоровьем обязаны именно им, первыми попавшим под смертельный силовой удар неизвестного существа.

Пока летели «домой», Ева спросила Остарджи: «Мы везём тело противника, ничем не защищённое. А если по его следу пойдут другие?»

«Преследования не будет, — последовал ответ ангела. — Я встречу вас не на самом катере, а на стоянке вельботов. Мне помогут дойти Тэкито и искин Ицейна».

«Я думала — ты научишь Эррамуна приёму силовой маскировки, — улыбаясь, сказала она. — А ты решил сам…»

«Это слишком сложно, — тоже улыбнулся Остарджи, — маскировать энерговампира, чтобы его потом по ментальным следам не разыскали сородичи. Боюсь, обучение может занять слишком много времени».

«Вопрос из необязательных, но всё же… Почему именно Эррамун? Потому что он уже участвовал в том эксперименте, когда ты пропустил свои силы сквозь него?»

Вот тут, как ни странно для Евы, ангел ощутимо для слуха смутился.

«Вы с Эррамуном… — чуть неуверенно ответил он и вздохнул, после чего решительно выпалил: — Ты была с эльфом эту ночь. Если бы этой ночи не было, я не осмелился бы предложить такую связку».

Поразмыслив, Ева пожала плечами. Чисто энергетически такая связка и в самом деле возможна, если она правильно помнит кое-какие прочитанные страницы из статей по эзотерике. Да и в храме говорили о том…

«Остарджи, — задумчиво сказала Ева, переключившись на другое, не менее интересующее её, — я слышала множество трактовок, зачем нам, Единому миру, нужна эта планета, но до сих пор не понимаю… Мало того… Теперь я ещё больше не понимаю, почему паткси (если этот тип — именно паткси) так желают её заполучить. Ладно бы, на ней жили бы живые существа, которых можно было бы поработить, но ведь она пуста. Так зачем же, если смотреть на ситуацию в новом свете, им нужна эта планета?»

«Эта планета — отличный плацдарм, нет, даже — трамплин для прыжка на остальные планеты Единого мира, — вздохнул ангел. — Она находится близко от основных космических путей взаимодействующих между собой планет, а потому энерговампирам будет легко добраться и до остальных планет. А, как ты знаешь, есть множество планет, у которых и армии-то своей нет. Поэтому, чтобы оградить миролюбивые планеты от чуждой агрессии, и приходится воевать здесь… Так-то вот…»

«Эррамун слышит меня?» — мысленным шёпотом осведомилась Ева, скашиваясь на экран, на котором видела задумавшегося эльфа за корабельным оружием, и немного злясь: чего раньше не подумала, что Эррамун может их невольно подслушать?

«Ваши руки разжаты. Нет, не слышит, пока не заговорю по общей связи…»

«Остарджи, ты всё видишь. Может, моё признание будет глупым, поскольку ты и так всё знаешь… Остарджи… Я устала… Не физически. Подбодри меня, скажи, что моя усталость — это последствия неудачно закончившейся обороны на планете…»

«Пока мы здесь, на орбите, оборона планеты не закончена, — насмешливо сказал ангел. — А что до твоей усталости, то её объяснение примитивно. Ты слишком часто берёшь на себя невзгоды других живых существ. Ты слушаешь их, проникаешься их горестями, а своё держишь под замком. Тебе надо просто разговаривать. О том, что ты чувствуешь. О том, что случилось и как ты случившееся переживаешь. И тогда усталости будет меньше. Да, она будет, но не критично, и ты почти перестанешь её замечать».

Фыркнув, Ева замолчала. Правила она вельботом на почти автомате, так что появилось время обдумать сказанное Остарджи, хоть и отнеслась к его словам пренебрежительно. Но быстро взглянула на экран с Эррамуном и вдруг подумала: «Остарджи-то говорит всё то, что я давно знаю, но в себе не видела. А если вспомнить хотя бы эльфийский «час уединения», или как там его, то это, получается, чёткий и доказательный пример к его словам. Хм… А ведь точно. После того часа Эррамун перестал кукситься. И, хоть и нацелился на меня («как женщина, ты мне нравишься»), но тогдашняя его раскованность была результатом того, что он выговорился… Ладно, — с шутливой угрозой решила она, всё ещё глядя на экран, — придётся тебе, белоплащик, выслушивать меня каждый раз, когда я у тебя буду оставаться! — И поразилась: — Это я о чём?! Я снова — сама! — к нему пойду?! Обалдеть… — А потом беспечно «махнула рукой»: — Фи! Ему самому быстро надоест моя бабская болтовня! Выгонит!»

А когда закончила думать о том, почувствовала, как стало… обидно. Из-за её разговоров выгонит?! И тут же чуть не расхохоталась в микрофон общей связи: она ещё толком не разобралась в том, что у неё с Эррамуном, а уже обижается на его будущие «бессовестные» действия! Сама придумала — сама обиделась… Ну-ну…

А в следующий миг она всхлипнула от неожиданности: вельбот, вместо того чтобы ровно скользнуть между двумя махинами-деталями, внезапно вздрогнул — и скрежет металла о металл, когда корабль задел одну из махин, пилот и стрелок не услышали, а ощутили мельчайшей дрожью вельбота.