— От меня ни на шаг, — недовольно предупредил Эррамун.

Ева, и так шагавшая следом за ним чуть ли не впритык, удивлённо вскинула на него глаза. Трос у них тоже общий. Чего он вдруг перестраховывается?

Кажется, эльф понял, что должен объясниться.

— Мы не знаем, что собой они представляют. Если это паткси, конечно. Так что лучше держаться ближе друг к другу… Ты видишь что-нибудь похожее на тело паткси — или какого-то другого солдата от противника?

— Нет. Но я и не знаю, на кого или что он должен быть похож, — пожала плечами Ева, тут же жалея о жесте: пожимать плечами в скафандре — та ещё тяжесть…

— Спросишь у Остарджи? Или он и так смотрит твоими глазами?

Понятно: Эррамуна тоже гнетёт неизвестность с противником. Ева облизала пересохшие губы. А если этот возможный паткси вообще не имеет физического строения? Не-ет, надо точно обратиться к Остарджи, чем гадать, ищет ли он вместе с ней некое тело.

«Остарджи, на что я должна смотреть в первую очередь?» — устав смотреть только на привычные глазу детали металлолома, спросила она. Ведь чисто визуально ничего другого не видела.

«Если бы я знал… — вздохнул ангел и оживился: — Ты прикоснулась к Заветному камню. Умеешь видеть суть живого или его остаточной силы?»

«Умею, — ответила Ева. — Вот только… Здесь довольно огромное помещение. Пока я всё его обследую… Но ты-то моими глазами видишь обломки вельбота, Остарджи. Как думаешь, куда мне смотреть в первую очередь, если мы знаем, что паткси, вероятно, сидел в корме вельбота?»

«Этот вопрос, скорей, надо бы задать Эррамуну», — отозвался ангел.

Она и спросила: куда могла отлететь корма вельбота после взрыва?

Эльфы, заслышав от Эррамуна по общей связи этот вопрос, сгрудились в кучу и быстро обсудили поставленную задачу. Вскоре вся команда спешила к дальнему углу крейсера — впереди Эррамун, ведущий Еву за руку. Команда Криса сопровождала их, будучи настороже и внимательно оглядываясь по сторонам. Их тоже предупредили: есть возможность, что настоящие паткси подбирают своих мёртвых, чтобы другая, противоборствующая сторона не узнала о них.

— Вижу! — обрадовалась Ева, напряжённо смотревшая по сторонам от того угла.

Сначала свечение было едва заметным. Но, чем ближе к нему подходили единомирцы, тем ярче становилось — для глаз Евы, конечно.

Ангел заволновался: «Ева, иди с левой стороны!»

«Почему? — удивилась она и даже замедлила шаг. — Ты заметил опасность?»

«Нет, это свечение расплывается так, словно здесь разлили нечто. Но с левой стороны оно сильней, как будто существо… — ангел запнулся, совершенно очевидно взволнованный. — А значит, есть риск, что паткси (или кто там есть) ещё жив, но сильно ранен. Ты же должна понимать, что раненое существо может оказаться смертельно опасным для живых!»

Ева немедленно передала слова Остарджи по общей связи обеим командам.

Если честно, она начинала побаиваться: «Я не трус, но я боюсь!» Мало того — её напугал своими предположениями ангел, так ещё ей вспомнились вчерашние вопли солдат с вельбота противника — в тот момент, когда потенциальный паткси убивал их. Свободная рука, не занятая Эррамуном, невольно опустилась взяться за рукоять луч-пистолета в набедренной кобуре. Когда пальцы в рукавице удобно сжались, облегая оружие, Ева немного успокоилась.

Да, свечение слева и впрямь переливалось яркими красками.

Неужели паткси (или кто-то там ещё) жив?

Его завалило бортовыми обломками, потому что свечение словно выглядывало из-под них. Сама того не замечая, Ева постепенно всё-таки замедляла шаг.

«Остарджи! — позвала она. — Отсюда, с этого расстояния, ты разглядишь?»

«Мне бы увидеть то, что за этой частью вельбота, — виновато сказал ангел. — Прости, что подвергаю тебя опасности, но по-другому не получится».

«Хорошо, я это сделаю».

И тут же использовала свою особенность — единоличную связь с Остарджи, внаглую объяснив Эррамуну, который держал её за руку:

— Остарджи велел мне подойти к этим обломкам в одиночку.

«Ева!!» — возмутился и испугался ангел.

«Я не хочу, чтобы они рисковали!» — резко откликнулась она.

«Но ты!.. Ева, не надо!»

— Поздняк метаться… — пробормотала она, слегка потряхивая рукой, когда Эррамун разжал пальцы. Слишком сильно сжимал.

— Ева, а это не опасно?

— Не знаю, — на этот раз честно сказала она и шагнула вперёд.

Итак, надо приподнять эту штуковину, похожую на неровный металлический лист и внимательно осмотреть существо, которое испускает свечение…

Полное впечатление, что ангел, затаив дыхание и присматриваясь, следует за ней.

Оглянулась: Эррамун держал в руках трос, конец которого прикреплён к поясу Евы, и потихоньку стравливал его, чтобы не дёргать её на ходу. Ещё три шага — и Ева очутилась перед краем листа. Оглянулась на своих и кивнула всем подбадривающе. После чего присела на корточки перед листом и, направив дуло луч-пистолета на то, что пряталось внизу, осторожно приподняла его.

В следующий миг её жёстко оттолкнуло в сторону. Свалилась так, как будто вообще не держалась на ногах. Но сообразила сразу ухватиться за какой-то выступ в этом углу, лишь бы не взлететь вверх. Ещё удивилась, почему в руках Эррамуна трос ослабел на такую длину, о которой не договаривались…

«Ева! Берегись!» — запоздало вскрикнул Остарджи.

Но кричать надо было отнюдь не Еве, которая сумела сгруппироваться и сесть хотя бы на колени возле той же стены. Оглянувшись на своих, женщина, оторопев в первые секунды, неподвижно только и могла, что наблюдать, как сначала эльфы, а за ними и команда Криса по одному падают на месте. Причём некоторые так сильно, что их отталкивает от пола, и лишь трос не пускает всех взлететь либо наверх, либо в стороны от места, где они только что находились.

А потом Ева увидела то, чему не поверила: Клеман, лежавший на уровневой поверхности крейсера — ближе всех к тому металлическому листу с паткси, вдруг выгнулся и… И в общем эфире раздался болезненный вопль оборотня, будто вернувший Еву во вчерашний «день».

Луч-пистолет — этого мало! Она дёрнула с плеча ремень гранатомёта и направила его дуло под упавший металлический лист, откуда всё ярче светилось некое пятно. «Да что он там?! — в ярости подумала она, переводя гранатомёт на очередь. — Он что — жрёт чужую силу?! Энерговампир?!»

И шесть небольших гранат врезались под металлический лист.

Враг, посчитавший Еву из всех остальных самой безобидной жертвой, невольно дал ей фору — хотя бы ответить на враждебное движение… Лист подпрыгнул, взвиваясь в пространстве. Ева отвернулась, всем телом прижимаясь к стене. За своих она не боялась. Осколки и могут упасть на них, но это не так страшно: во-первых, вакуум, во-вторых, скафандры рассчитаны на такую защиту, а вот вытягивание сил из живых…

Гулко и глухо стукнуло в наушники шесть раз.

Ева обернулась к металлическому листу в полном ошеломлении: почему всё ещё — правда, всё слабее — кричит от боли Клеман?! А потом глаза сосредоточились на точке, где только что валялся тот самый металлический лист, после аж шести взрывов улетевший куда-то в сторону. Глаза упёрлись в чёрное, выжженное пятно, в перекорёженное теми же взрывами решетчатое покрытие пола. Но… как же так?

Машинально взглянула на Клемана. Ужаснулась. Туманно-голубоватая фигура, безо всяких определяющих характеристик — просто безголовый столб, среднего человеческого роста, с двумя будто нарисованными ребёнком палками-руками, стояла над оборотнем. Клеман уже не кричал, а судорожно хрипел.

Ева поднялась, подрагивая на неуверенных ногах, ничего не понимая: она послала гранаты под уже пустой металлический лист?..

Клеман общую связь не отключил. Это и понятно — в такой ситуации. И сейчас его хрипы царапали по сердцу. И — безнадёга. Что можно сделать?.. Гранатомёт уже не поможет. Даже хуже: такого врага мало того что оружие не уничтожит — под осколки от локального взрыва может попасть Клеман.