— Ева, что? — переключился на неё Эррамун.

— Остарджи начал говорить, что мы не сумеем спасти тех, кто в вельботе, потому что там какое-то существо! — взвинченно крикнула она. — А потом его заглушили!

Эррамун быстро опустил глаза. Ева уже знала эту его привычку: он так что-то быстро вычисляет. Поднял взгляд, полный решимости.

— Остарджи сейчас между нами и этим вельботом. На наших вельботах нет заглушки такого уровня. Значит, нас глушит то самое существо, о котором он успел предупредить! Меня слышат? Вельботы, отзовитесь!

Откликнулся только Марцель, чей вельбот «стоял» бок о бок с ними. Насколько поняла Ева, остальные промолчали, потому что не слышали зова.

— Марцель, я вылетаю из крейсерского корпуса, — распорядился Эррамун. — Ты пока маневрируй здесь же. И оставайся на связи: мы должны уточнить, на какое расстояние тот вельбот глушит нас.

— Понял, — отозвался Марцель.

Ева направила вельбот к выходу из корпуса, пятилась спокойно, чтобы то существо, которое определил Остарджи не заподозрило их в желании выбраться отсюда…

Неожиданно во вражеском (в чём сомнений не осталось!) вельботе что-то случилось, когда вельбот Евы только-только начинал выходить из дырищи. Что случилось — неясно, но эфир вдруг затих да так, что, показалось, кто-то просто вырубил связь.

Почти одновременно вражеский вельбот провернул такое, что Ева только ахнуть и успела: будто бешеная пиранья, двуместный кораблик развернулся к ним и буквально плюнул в них оружейным огнём. Причём не тем, что выпаливает транспортная пушка. Нет, с его борта вылетела миниатюрная торпеда, которая использовалась для того, чтобы взорваться не при попадании в цель, а внутри её.

— Марцель! — вскрикнул Эррамун.

Первый вельбот, остававшийся внутри корпуса, разлетелся на части.

Ева завизжала было, но вмиг замолкла: Марцель катапультировался, мгновенно скрывшись за первой попавшейся стеной самого крейсера — чуть ли не в пропасти.

— Там только один!.. — невнятно сказал Эррамун.

А секундой позже Ева была им катапультирована следом за Марцелем — в ту же расселину между стенками крейсера. То ли адреналин, то ли что-то ещё, но она, вылетев с вельбота, сообразила, что значат слова Эррамуна: на вражеском вельботе только одно существо, которое можно определить, как противника, а значит — вторую торпеду, со второго борта, оно сумеет выпустить несколькими секундами позже — сначала прицелиться надо. Поэтому в первую очередь Эррамун удалил со своего вельбота пилота. И тут же ответил противнику, выпустив по нему залп из пушки.

— Эррамун! — разъярённо вскрикнула Ева.

Вельбот с эльфом над головой взорвался.

Инерцией движения, а потом и последствиями взрыва Еву подтолкнуло вниз ещё стремительней. И всё бы хорошо, но её завертело так, что она испугалась в первую очередь, как бы её не стошнило — в скафандре-то. Огня наверху, как и ожидалось, не было видно — пространство-то безвоздушное. Разве что расплывалось там облако тёмного дыма, который ещё и разглядеть надо в темноте орбиты. Держась за подлокотники кресла, Ева тщетно всматривалась в эту дымину, быстро пропадающую — космический холод быстро сжирал горячий дым, лишь хлопья от него, как и обломки вельбота, опадали или развеивались в пространстве крейсерной пустоты.

Но вот что-то всё-таки промелькнуло в этих обломках — и сердце Евы замерло: почудилось — нет ли, что это нечто похоже на кресло стрелка?

— Ева… — прозвучал в темноте голос Марцеля, еле слышный в наушниках. — Сейчас будешь пролетать мимо меня. Вытяни руку, чтобы я смог…

Договаривать ему не пришлось. Прикусив до боли губу и трясясь от подавленных позывов к злобному плачу, Ева отвернулась от верхнего края крейсера и принялась вглядываться в темноту, чтобы заметить Марцеля.

— Вижу, — проговорил тот и сам схватился за подлокотник кресла Евы. — Где Эррамун?

— Мне показалось — он успел выпрыгнуть, но…

Марцель стоял на цоколе крейсерной стены. Когда только освободился от своего кресла? Зато за время падения успел вооружиться, вынув всё оружие, которым было оборудовано кресло. Разве что за исключением той самой транспортной пушки: её, к сожалению, не демонтируешь в полёте, а тем более — отсоединяясь от вельбота.

Здесь две стены: одна — та, на которой встал эльф. Другая чуть ли не перед его носом — вытянутой рукой можно достать. Карман. Глубокий и тесный.

Так что сейчас он подтащил к себе кресло Евы, несмотря на то что оно довольно ощутимо трепыхалось, постукивая о стены крейсера: Ева, злющая, что всё время падения таращилась наверх, освобождалась не только от ремней кресла, но и собирала то же оружие… Марцель терпеливо выждал, когда она сумеет уцепиться за цоколь выше того, на котором он стоял.

— Что он сделал? — всё так же хладнокровно спросил эльф.

Поняв его с полуслова, Ева сердито объяснила, что Эррамун сначала устроил для неё катапультирование, а затем выстрелил в вельбот с врагом. Марцель кивнул неизвестно чему. Потом задрал голову кверху и снова кивнул:

— Подождём.

— Он попал в вельбот? — встревоженно спросила Ева.

— Нет. Но теперь остальные к тому вельботу не подойдут, зная, что… — Эльф замолчал, а потом вполголоса выругался — судя по тому, что переводчик не перевёл ни слова. — Теперь… — начал он и снова осёкся. Помолчал и договорил: — Мы все попали в ловушку. Катер для нас сейчас недоступен. Попробуй кто-то к нему направиться, это существо последует за ним.

— А если наши попытаются его расстрелять?

— У него ещё четыре торпеды. Все знают о том. Ты можешь связать с Остарджи?

— Сейчас.

Держась одной рукой за верхний цоколь, примостившись на нижнем рядом с Марцелем, Ева позвала: «Остарджи!»

Слабый, далёкий голос ангела так её обрадовал, что она чуть не свалилась, подпрыгнув на месте. Марцель успел схватить её за плечо скафандра. Промелькнуло его лицо в шлеме — надежда…

«Ева… Эррамун вывалился за пределы крейсера, и его несёт в открытый космос. Криса я предупредил, но он ждёт, пока к нему подлетит кто-то на свободных вельботах. Но… Связь плохая. Не уверен, что Криса слы…»

Привычно, словно синхронный переводчик, Ева дорассказала Марцелю всё, что услышала от Остарджи. И, чувствуя новый леденящий холод, снова запрокинула голову: в какую сторону отнесло Эррамуна? Знать бы…

Что слишком напряжена — поняла, когда заболели намертво стиснутые челюсти. Пришлось устроить имитацию зевания, чтобы хоть чуть их расслабить.

«Что, мой красавчик, дождался своего звёздного часа? Получил, блин, что хотел, дурень эльфийский? — Ева снова резко сжала зубы, останавливая слёзы, и глухо порадовалась, что никто сейчас не видит её лица, искривлённого в попытках удержать плач. — Сама дура — не о том думаешь. Оставь его… в прошлом. Будешь в безопасном месте — оплачешь. Не впервые, небось…»

Но воображение снова и снова подсовывало картинку: её эльф, в скафандре, не рассчитанном на глубокий космос, сидит в кресле бортового стрелка, вцепившись в подлокотники, и его уносит всё дальше от планеты — в космический ад. В тот самый леденящий холод, который давно мучил её. В медленную, мучительную смерть.

«Хватит! — с брызнувшими-таки слезами рявкнула она на себя. — Думай о настоящем, дура! А не о том, что было!»

И оглядела доступное её взгляду, сосредоточенно застывая глазами на любой мелочи, думая только о ней, а не о живом, который вскоре...

«Подведём итоги, — зябко поёжившись в очередной раз, подумала Ева, чувствуя, как постепенно сохнут слёзы на коже, будто стягивая её. — Два вельбота — всмятку. Эррамуна несёт в открытый космос. Рядом со мной Марцель, который тоже мало что может без связи с остальными. Наверху — доведённое до ярости некое существо, которое оставило в живых солдат Единого мира лишь в качестве приманки — а потому до поры до времени. А если… Их время истекло? Зачем живой противник существу, обнаружившему себя нам? Наши на вельботах попали в ловушку, когда отойти от существа на вельботе нельзя, потому как, выйдя из этого корпуса, оно немедленно начнёт стрелять по ним, так что… и рядом находиться опасно. И… что собирается делать Крис?! Если собирается!»