— А кто из них Ливана?

Мои глаза округлились, а по спине пробежали мурашки. Примерно вспоминая новую посадку класса, я понимаю, что вопрос задал новенький.

Видимо получив от своего собеседника ответ в виде молчаливого указания пальцем, новенький ответил: «Понял». А я вот ничего не поняла и до самого звонка сидела в напряжении.

Собирая рюкзак и рассыпанные по всей парте цветные ручки, которые постоянно заимствует у меня Марина, затылком чувствовала приближение бури. Так и вышло, новенький остановился у края первой парты и смотрел на меня.

— Ты Ливана, да? Я Филипп, — он протянул мне руку для приветствия. Машинально в голове я отметила для себя этот жест, ведь сейчас так принято у молодежи — девчонки обнимаются при встрече, парни жмут руки, даже если не так хорошо общаются с этим человеком. Могут и девушек обнять, но чтобы пожать руку, никогда такого не видела.

Несмело протягиваю свою ладонь ему, попадая в плен просто какого-то великана. Его руки теплые, больше моих крошек раза в два, длинные пальцы, уверенный хват. Физической силы хоть отбавляй, он явно старался сжать мою макаронину как можно мягче.

— Моя мама сказала, что ты согласилась стать моим репетитором.

— А. Ну да. — Я совсем забыла скрыть разочарование в голосе, ведь я почему-то решила, что ко мне подошли знакомиться, совсем забыв про это чертово репетиторство.

— После школы сразу ко мне тогда. Быстрее начнем, быстрее закончим.

— Угу, — я обняла рюкзак и направилась к выходу.

— Я сразу хочу предупредить, не люблю зубрить, можно как-то попроще все объяснить? — он засмеялся, меня передернуло, я и так всю ночь в голове прокручивала это веселое выражение лица.

— Извините, это вам не частный учитель из агентства. Как сама знаю, так и расскажу.

— Ты хорошо учишься?

Я ходила кругами по второму этажу, потеряв все мысли, в том числе о следующем уроке, а Филипп настойчиво двигался за мной.

— Нормально. Как звезды сойдутся.

Он снова засмеялся.

— Дашь мне свой телефон?

Я впервые подняла на него глаза, это было не так просто, учитывая, что парень выше меня на голову точно. Он выглядел растрепанным, кудрявые волосы в разные стороны, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, узел галстука болтается где-то на середине груди, но на нем этот беспорядок смотрелся как-то модно. Мое рассматривание чуть затянулось, его брови вопросительно поднялись вверх, а я поняла, что температура моего тела поднимается, потому что я посмотрела в его медовые глаза. Они большие, круглые, в обрамлении длинных ресниц, я будто на щеночка гляжу.

— Зачем тебе?

Продиктуй ему чертовы цифры, тоже мне непреступная крепость!

— Мама просила взять твой телефон и твоей мамы. На всякий случай.

Ну конечно, я могла догадаться.

Филипп протянул мне свой сотовый аппарат — дорогой, размером с мою ладонь, потрескавшимся экраном. Забила в журнал номер мамы и свой, записав «мама Ливаны» и «Ливана». Вернув телефон, Филипп посмотрел и ухмыльнулся.

— Похоже нам придется знакомиться еще раз, Ливага.

— Что?! — я заглянула в экран. Похоже, от волнения клавиатура другого устройства была мне непривычна, но пальчик явно соскочил, и вместо моего имени над номером было написано «Ливага», как название какого-то Интернет-магазина. — Дай я исправлю.

— Э, нет. Мне так больше нравится, — он вырвал из моих рук телефон и убрал его в карман.

— Поверь, экзотичность слова от изменения буквы не пострадает.

— У всех записана «Ливана», у меня будет что-то другое.

— Ты нормальный?

Филиппа ситуация явно забавляла, а я все больше чувствовала смущение, так еще и имя свое же нормально написать не смогла.

На всю школу прогремел резкий, выбивающий ушную перепонку, звонок, а мы стояли посреди коридора даже не того этажа, где должен быть урок. Я развернулась спиной к новенькому и направилась к лестнице.

— А мой номерок взять не хочешь? — послышалось вслед.

— Давай, запишу как «невоспитанная псина».

— Ой-ой, — меня догнали буквально за три его огромных шага. — Как грубо, — но по интонации я поняла, что он совсем не обиделся, а скорее еще больше развеселился.

В класс мы зашли минуты на две позже остальных, все места были уже заняты, и наше совместное появление не осталось без внимания. Я поймала на себе несколько взглядов одноклассников и быстро добралась до своего стула, впервые радуясь первой парте, отсюда не видно, кто и как на тебя глазеет.

— Ты подружилась с новеньким? — шепнула Маринка.

— С чего ты взяла?

— Вы опоздали и вместе пришли на урок.

— Случайно у двери столкнулись, — зачем-то соврала я.

Спустя примерно половину времени от занятия я все же решила посмотреть на заднюю парту, где сидел Филипп. Он грыз кончик ручки и тоже посмотрел на меня, тут же помахав рукой. Температура внизу живота и на щеках ощутимо защипала кожу. Не могу врать сама себе, новенький действительно симпатичный, но в нашем классе и школе полно смазливых парней. Только вот этот какой-то… другой. И почему-то мой организм сам так реагирует. Наверное, это сказывается недостаток сна.

Остаток учебного дня прошел относительно спокойно, если не брать во внимание мой выход к доске на алгебре. Пока Натусик обсуждала со светлыми умами класса правильность моего решения, я покорно стояла в стороне дабы не загораживать обзор тем, кто скорее хотел списать и старательно не поднимала глаза на четвертую парту в первом ряду, ведь именно там восседал новенький, который даже не скрывал своего наблюдения. Клянусь, он был до жути рад, что меня вызвали в центр класса, улыбка с его лица так и не спадала.

— Клементьев, раз тебе так весело, иди-ка ты на следующий пример.

Впервые в жизни я была готова расцеловать Натусика за этот поступок! Вот она, карма.

Филипп явно такого не ожидал. Скорее всего его первые дни проходили в спокойствии, ведь все понимают, что новенькому необходимо время освоиться. Однако Наталья Степановна решила, что одного дня более чем предостаточно.

Я сделала шаг к своей парте, пропуская Филиппа к доске и передавая ему мел. Подушечки пальцев коснулись его ладони, почти невесомо, но мне хватило для микроволны смущения.

Решал Филипп так себе. Не думаю, что программа математики сильно отличается в школах, у нас разве что изучается более углубленно, но азы же везде одинаковые.

— Плохо, Клементьев. Тебе бы подтянуть эту тему. — Натусик карандашом выводила оценку в журнале.

— Сегодня же этим займусь, — и он внаглую подмигнул мне!

Отмучившись семь жутких уроков, мы дружным строем направились в раздевалку. Внизу было уже тихо, все младшие классы давно разбежались по домам, остались только «старички». Кинула рюкзак куда-то на полку для обуви сзади и принялась надевать свою черную дубленку, которая скорее подходит для холодной осени, чем середины зимы. Боковым зрением заметила, что отвратительное желтое пятно пришло в движение.

Ну конечно. Та самая куртка, которая в последние дни занимает мой крючок, принадлежит новенькому.

— У вас тут воришек нет? Кто-то постоянно лазает в мою куртку, — спросил Филипп, конкретно ни к кому не обращаясь, но ответила все-таки я.

— Это я ее перевесила, потому что она постоянно занимает мое место.

— У тебя тут что, особая система? — Филипп надел синюю шапку в полоску с помпоном и такого же цвета шарф. Надень я такой же набор, смотрелось бы, будто я иду прямиком в детский сад, но на нем это не выглядело смешно, скорее кинематографично.

— Не у меня. Ты новенький, поэтому тебе прощается. Здесь у каждого свое место, так уж заведено.

— И где свободно?

— Вот здесь, — я зацепилась двумя пальцами за самый крайний крючок, на который и перевешивала его вещи.

— Мне не нравится с края, люди постоянно ходят.

— Тогда иди в отсек к девятиклассникам.

— Может, возьмем один на двоих?

Мне снова показали все свои идеальные зубы. Я закатила глаза и повесила рюкзак за ручку на сгиб локтя.