— О чем болтали? — нетерпеливо спросила я.

— Да так, о сегодняшнем вечере. Она сказала, что пришлет мне свою страничку, — Филипп прыгнул на кровать рядом, от чего матрас затрясло как на волнах.

— А у тебя у самого есть страничка?

— Была когда-то, но я все удалил.

— Давай заведем новую, — пожала плечами я, отбирая из рук парня телефон.

Мы быстренько заполнили все данные, придумав ему псевдоним «Скрытый житель», а вместо фото профиля поставили картинку мужского силуэта. Я подавила смешок, но сдержалась. Первым другом у Филиппа стала я, отправив заявку со своего телефона.

— Sorcière noire, — криво прочитал парень. — Что это значит?

— Темная ведьма, — не глядя на него, ответила я.

Филипп засмеялся, за что получил взгляд, полный недовольства. Его телефон издал звук, похожий на сообщение.

— Это она! Прислала мне страничку!

— Прими ее в друзья, — я придвинулась ближе, чтобы видеть все, что Филипп делает в телефоне, прижимаясь своим плечом к его.

От Изабеллы пришло сообщение — веселый смайлик, а затем:

— Я тоже недавно здесь, еще не совсем привыкла к приложению, — написала девушка, добавив смайл с капелькой у глаз.

Филипп уже набрал ответ: «Ясно», но я еле успела перехватить его руку перед тем, как он нажал «отправить».

— Ты с ума сошел? Хочешь все испортить?

— А что такого?

— «Ясно» и «понятно» пишут только тогда, когда не хотят продолжать разговор. Что она может на это ответить? Напиши, например: «А в каких приложениях ты чаще сидишь?».

— Ливана, я совсем не умею общаться с девчонками. Раньше не умел, а сейчас совсем сноровку потерял.

— Ты же сегодня как-то с ней находил общий язык.

— В основном разговаривала она, я лишь кивал, а сейчас ты говоришь, что это не работает. Ливаночка, ну помоги мне, пожалуйста.

На меня уставились с таким выражением ореховых глаз, будто я смотрела на щенка в промерзшую погоду. Я вздохнула, забирая из рук парня его телефон.

— Спасибо-спасибо, — поблагодарил он.

Филипп придвинул голову ниже к моему плечу, чтобы смотреть в экран. По моему телу пробежался кипяток, когда я почувствовала его щеку у своей ключицы. Чтобы он не заметил поднявшейся температуры тела, я выпалила:

— Я помогу, если пообещаешь меня больше так не называть.

Филипп кивнул, наблюдая, как я печатаю ответ девушке, постукивая накрашенными ногтями по экрану.

Я писала какую-то чепуху, но Изабелле, похоже, нравилось внимание, направленное только на нее. Она не задала ни одного вопроса, отвечала на мои от лица Филиппа. Сам парень не говорил ни слова, ерзал где-то рядом, грея меня своим телом сбоку. Потом он сходил в душ, переоделся, выключил свет в комнате, а я так и сидела, без остановки отвечая Изабелле, которая не выходила из сети ни на секунду, будто на интервью пришла.

Когда моя спина заныла от долгого сидения в одной позе, я поднялась с кровати и потянулась. Филипп, глаза которого уже смыкались, вопросительно на меня посмотрел.

— Сейчас приду, нужно размяться. Ты будешь чай?

Филипп едва покачал головой и зарылся носом в подушку. Пока мое сердце не остановилось от приступа милоты, я вышла из комнаты и направилась на кухню, прекрасно ориентируясь в темноте чужого дома. Однако внутренне все равно сжалась, проходя мимо часов. Всегда было ощущение, что они вот-вот ударят по следующей цифре.

Включив электрический чайник, я принялась расхаживать по кухне, делая простенькую зарядку. Мои глаза закрывались от усталости, а ведь еще придется возвращаться домой по заметенной снегом улице. В доме работали полы с подогревом, стало так тепло и уютно, что я сняла свитер, оставшись в синей футболке, едва прикрывающей пупок. Отпив из огромной кружки, я поморщилась, думая о завтрашнем походе в школу. Мне необходимо написать несколько контрольных, которые я пропустила. К ним не было ни времени, ни желания готовиться, но я не хотела, чтобы за мое отсутствие отвечала мама.

Я направилась обратно в комнату Филиппа, забыв свитер на барном стуле. Парень уже вовсю видел десятый сон, развалившись на кровати. Я аккуратно села под одеяло, словно пчелка в улей, и включила телефон. Меня не было всего десять минут, а Изабелла уже оставила двадцать три непрочитанных сообщения, шириной около восьми сантиметров каждое. Мне пришлось три раза пролистнуть вниз, чтобы оценить весь масштаб трагедии.

На часах уже было около двух, я зевала через каждое прочитанное слово и потирала глаза, напитывая их влагой, а у Изабеллы открылось второе дыхание. Она печатала с невероятной скоростью, а после того, как я поставила сердечки на все ее фотографии, стала присылать мне свой личный архив. Вот жешь ночная моль, неужели ей на учебу завтра не надо. Хоть бы о синяках под глазами подумала после бессонных ночей. Хотя, вспоминая ее внешность без единого изъяна, думаю, ее косметика может справиться с любой проблемой.

Моя голова бессильно упала на подушку. Я смотрела в экран одним глазом, частенько отвлекаясь на задний фон. Филипп мирно сопел, его грудь медленно вздымалась и опускалась, убаюкивая меня. Он лежал на спине, так что я могла оценить его красивый профиль, ровный нос, острую линию подбородка, футболка с коротким рукавом открывала все рисунки на коже, немного задралась на поясе. Там на коже я тоже заметила похожие узоры, тянущиеся по всему телу, как ветви одного древа.

И краешек линии тазовой кости, продолжение которой скрыто под одеялом.

Изабелла прислала еще сообщение, буквы которого расплывались у меня перед глазами. Больше не было сил сопротивляться Морфею, и моя рука с телефоном упала на матрас между мной и парнем.

Мне снился наш поход в кино, но без Изабеллы и Юри, только я и Филипп. Он обнимал меня за плечи, слушал все мои комментарии по поводу чепухи, творящейся на экране, и смотрел так, будто это я была самым интересным фильмом в его жизни. Он опустил взгляд на мои губы, затем посмотрел в глаза, спрашивая разрешения. Я молча подалась вперед, понимая, чего хочу.

Предвкушая продолжение сна, на моих губах растянулась улыбка. Я чувствовала запах сладкого дерева, исходящий от подушки, тяжелая рука лежала на моей талии совсем не причиняя дискомфорта, а скорее наоборот, послужила толчком к снам подобного рода. В том месте, где его кожа касалась моей, образовался очаг возгорания, распространяя тепло по всему моему телу, выше к ребрам, ключице, обнимало плечи, обвивало руки, оставаясь на кончиках пальцев прожигать дыры, пока приятное покалывание не превратилось в настоящие ожоги.

Я резко открыла глаза, понимая, что происходит. Села на кровати, осматривая свои руки. Они горели всеми оттенками красного, будто я была металлом в печи.

— Нет, нет, нет, — тихо застонала я, сбегая с кровати к окну.

Филипп проснулся и сел на кровати, не понимая, что происходит. Я опустилась на колени, закрыла глаза и попыталась успокоиться, дыша через рот.

— Ливана, что с тобой? — Филипп сел на одно колено рядом, положив руку мне на спину. Второй он потянулся к моим рукам, но тут же ее отдернул, почувствовав пар на расстоянии.

— Это capacité, - с трудом ответила я, хватаясь за живот. — Магия. Сейчас пройдет.

Мне было жутко неловко, что приступ начался именно сейчас, в доме Филиппа, когда я только погрузилась в полное спокойствие. Я и так пугаю его тем, что могу сделать, а сейчас он в буквальном смысле в шоке. Филипп поставил рядом стакан с водой и не знал, как он может помочь. Но это не просто внезапные боли или схватки, тут ни один врач не справится. Я поняла, что магия не собирается следовать моему примеру и ложиться спать, она хочет выйти, не слушаясь меня. Что ж, похоже, Филиппу придется увидеть то, к чему он явно не был готов.

Я направила ладони друг на друга и постаралась расслабить кисти, игнорируя боль. Медленно начала вращать суставы, выпуская магию маленькими порциями. Между пальцами заискрили синие нити, переливающиеся до голубого и белого. Как сладкую вату на палочку, я принялась наматывать одну летающую искру на другую, образовывая светящийся шар. Филипп смотрел на все это, раскрыв рот. Между нами витала магия, словно рыбки в аквариуме. Боль постепенно уходила из моего тела, я смогла выпрямиться и задышала через нос, сама залюбовавшись на красоту, которую создала.