— Думаю каждую секунду, — улыбнулась я. — До свидания, Наталья Степановна, — поскорее бы завершить этот разговор и убраться отсюда.
— До свидания-то до свидания, — вслед пробормотала женщина, явно думая обо мне не самое хорошее.
Будущее — последнее, о чем я сейчас думаю. Не то, чтобы я жила по принципу «живи одним днем», плыть по течению, нет. Просто я чувствую, что ничего меня не заботит. Взять цель стать самой могущественной ведьмой, конечно, можно, но я не горю этим желанием. Не думаю, что мне вообще хочется колдовать что-то масштабное, до этого еще надо пройти минное поле из проб и ошибок.
Филиппа я даже не надеялась встретить. Он придет к классной руководительнице, когда закончатся все уроки, и школа опустеет. Мы договорились увидеться вечером, когда придет его мама.
Филипп позвонил ей, сказал, есть разговор, который лучше обсудить лично. Она пообещала приехать после работы, правда, пришлось поуговаривать Веронику. Она не хотела переться в область из столицы по темноте и на обратном пути выталкивать машину из сугробов нашего частного района, хотя дороги здесь чистят ежедневно! Она написала, что не видит смысла проделывать такой путь ради пяти минут общения с сыном (вариант остаться на ночь она даже не рассматривала). Филипп разозлился и сказал, что больше пробовать не будет. Теперь уже мне пришлось его уговаривать написать Веронике: «Ну, пожалуйста».
Как бы там ни было, я пришла к парню домой за два часа до назначенного времени. Вокруг как всегда обитала непроглядная тьма. Первым делом я включила свет на кухне, где мы и собирались расположиться. За все отвечала я, Филипп лишь ходил и бормотал, что ничего из этого ужина не выйдет. Еще пару раз обозвал нашу классную руководительницу, которая сегодня и его успела достать своими вопросами о поступлении.
— Может, я вообще никуда поступать не собираюсь, работать пойду. Она об этом не подумала? — бухтел Фил, чистя апельсин. Я попросила его порезать около трех штук для фруктового салата, но он настолько погрузился в свои переживания, что совсем забыл о моей просьбе и отправлял одну за одной дольки в рот.
— И где же ты собрался работать? — я выливала смесь для пирога манника в форму для запекания в виде сердца.
— В шиномонтаж, байки чинить.
— А ты умеешь? — с заготовкой я чуть переборщила, смесь дошла до краев формы, а в миске еще осталась небольшая часть. Ладно, можно сделать мини-кексы.
— Научился. В интернете нашел по дешевке мотик. Рухлядь, конечно, но летает хорошо. Немного апгрейда, стал, как новенький.
— У тебя есть мотоцикл?
— Да, стоит у Аллы в гараже. Почти все лето на нем провел.
— Так ты все-таки выходишь из дома?
Филипп поморщился, когда апельсин брызнул соком в глаз.
— Конечно. А ты думала, я здесь безвылазно сижу? Зимой сложнее на нем выбираться, но я не далеко. На самом деле он стал моим спасением.
Я выбрала нужную температуру на дисплее духовки и поставила внутрь форму со смесью. Примерно через час будет вкуснятина. Повернулась к парню, сидящему на длинном стуле за узким столом.
— На полной скорости никто не заметит, что с тобой что-то не так, да и всегда есть шлем. Ветер бьет в лицо, ни один предмет не задерживается в поле зрения дольше, чем на миллисекунду. Чувствуешь себя свободным, можешь дышать, никакого напряжения, переживаний. Едешь, дышишь полной грудью, становится так спокойно. Когда стрелка балансирует около ста двадцати понимаешь, что тебе никто не нужен, только дорога вперед, но даже она тебя останавливает. Бак все-таки не такой вместительный, как хотелось бы. Приходится разворачиваться и с сожалением возвращаться сюда. Домой.
Слово «дом» парень сказал с такой интонацией, будто говорит о чем-то неприятным, уж точно не о месте, в которое хочется вернуться.
— Дай угадаю, твоя мать не знает, что ты гоняешь?
— Конечно нет. Алла, может, и видела байк, если заходила в гараж, но матери почему-то не сказала.
— Не думаю, что твоя мама обрадуется, когда ты расскажешь ей о своей профессии мечты. Вычеркнем эту тему из списка обсуждений на сегодняшний вечер.
— Ты шутишь? Она придет в бешенство. Опять начнет кричать, что аж уши заложит.
Я забрала тарелку с чищенными апельсинами и выбросила ароматные шкурки, которые Филипп старался счищать единой спиралькой.
Раз идея была моя, то и руководила всем я. А именно, прикупила нужные продукты и сама готовила ужин для Клементьевых. Не назову себя богом кулинарии, но опыт в готовке у меня имелся благодаря бабушке Лоре. Ну, еще у ведьм в крови делать все более чем хорошо.
Пока я кружила на кухне, воспользовавшись оранжевым фартуком, который принадлежал Алле, Филипп сидел за столом и внимательно наблюдал за каждым моим движением. А еще таскал продукты, как крыса на корабле. Я планировала сделать фруктовый салат в большой миске, но благодаря ему объем заметно сократился.
— Ты вообще здесь чем-нибудь питаешься? — спросила я, заметив, как с доски для разделки, на которой я резала банан, исчез очередной кружочек фрукта.
— Да…
Я закатила глаза. Судя по количеству банок газировки на втором этаже и упаковок от лапши быстрого приготовления в урне под раковиной, у кого-то скоро начнутся проблемы с желудком.
Аромат жареных грибов витал по кухне. У меня работали почти все конфорки на плите: на одной в кастрюле варились спагетти, на другой я жарила смесь из шампиньонов, чечевицы, чеснока, очищенных помидоров и ассорти трав для пикантности — тмин, розмарин, базилик. Еще решила сделать компот из винограда, чтобы желудок Филиппа немного отдохнул от количества химии в нем. А на десерт как раз подадим мягкий манный пирог с клубничным сиропом и фруктовый салат с йогуртовой заправкой.
— Почему ты улыбаешься? — вдруг спросил парень.
— Что? — я отвлеклась от смешивания ингредиентов в сковороде.
— Ты такая счастливая, делая всю эту… еду.
— Не знаю, мне просто нравится, — наверное, это занятие меня успокаивает и мысленно переносит на кухню к бабушке Лоре.
— Жалко, что все твои старания пропадут зря.
— Не говори так! — я резко повернулась, и от лопатки, которой мешала грибы, полетели жирные капли прямиком на белую с каким-то названием баскетбольного клуба футболку Филиппа. — Вот видишь, это все из-за твоего дурного настроения, — взяла салфетку из пачки и принялась вытирать капли, следы от которых все равно остались на ткани. — Придется застирать.
— А ты не можешь своей волшебной палочкой взмахнуть и все, пятен не будет?
— Могу, но мы не будем тратить магию на такую ерунду, иначе ты к порядку никогда не приучишься.
Филипп цокнул языком, закатив глаза.
— Ты разве не знаешь, что мысли материальны? — я вернулась к плите. Почти все готово. — Будешь надеется на худшее — так все и выйдет. Настройся на прекрасный, душевный разговор, который тронет сердце твоей матери…
— У нее его нет.
— …и вы станете счастливой семьей. Ты главное убери с лица кислую мину, побольше кивай и соглашайся со всем. А еще проглоти свое собственное мнение.
— Какой смысл тогда сближаться с матерью. Потакать ей?
— Если хочешь снова стать mignon garçon[1], придется потерпеть.
Прекрасно понимаю, что сунуть гордость куда подальше не просто, особенно перед теми, кто этого совершенно недостоин. Я вырастила в себе этот навык и прокачала его до максимального уровня еще в детстве, иначе мы с Джаннет не могли бы даже на одной планете существовать вдвоем.
Филипп ничего не ответил. Мы оставили приготовленный ужин на плите, накрыв крышками, и поднялись в его комнату. Филипп не просил, но я сама заглянула в его шкаф, выбирать наряд для ужина с матерью, раз футболку запачкала. Парень и не сопротивлялся. Лишь поморщилась, когда я включила свет. Лампочка весело замигала, уже позабыв, каково это — светить.
В шкафу был полный хаос. Подцепив ручку и без того полуоткрытой двери, заглянула внутрь, но тут же отпрыгнула назад едва мне на голову не свалилась какая-то пустая коробка с верхней полки. Зло посмотрела на хозяина сего беспорядка.
