…Германский дипломат Рудольф фон Шелиа стал источником важной секретной информации. Курт сообщал в Центр:
«Ариец информирует меня обо всем, что ему кажется важным. Документы, которые меня интересуют, он прочитывает вслух или разрешает читать мне самому, обычно только предупреждая: «Возьми в руки газету на всякий случай. Если кто войдет в кабинет, прикрой ею секретные телеграммы…»
Среди документов, переданных Рудольфом фон Шелиа, был циркуляр о ликвидации острого дефицита промышленного сырья, возникшего в Германии. Берлин требовал от всех посольств за границей использовать малейшую возможность для закупок стратегических материалов в других странах. Было здесь изложение беседы министра иностранных дел фон Нейрата с руководителем данцигских нацистов Форстером о подготовке путча для присоединения к Германии вольного города Данцига… Форстер — это племянник Гитлера.
Теперь Курт Вольфганг узнавал все, что знал фон Шелиа. А знал он многое. Советник был посвящен в тайны германской дипломатии, знал некоторые ее планы, исходившие от главарей нацистской Германии.
Рудольф фон Шелиа оставался все тем же невозмутимым снобом, самоуверенным и неосторожным. Казалось, он был лишен малейшего чувства страха. Временами Ариец совершал просто опрометчивые поступки, и Курт затрачивал большие усилия, чтобы предостеречь, оградить его от опасности.
Однажды, это было за год до войны, они условились встретиться на квартире у Курта. Он обещал привезти какие-то важные, только что полученные в посольстве документы. Фон Шелиа приехал на несколько минут раньше. Курта еще не было дома. Переходя улицу, он увидел у подъезда «мерседес» дипломата.
Курт принялся фотографировать документы. С тех пор как он привлек к работе германского дипломата, Вольфгангу иногда приходилось одновременно делать по две-три сотни микрокопий. Потом он проявлял пленки, промывал, высушивал… Делать все надо было до прихода уборщицы, которая рано утром наводила в квартире порядок. И вообще ночной работой не следовало злоупотреблять — опасно. Шум воды мог вызвать подозрения у соседей — почему это жилец со второго этажа глубокой ночью так часто пользуется ванной?!
На этот раз работы тоже хватало… Советник сидел на табурете, наблюдая за работой Вольфганга. Горел красный свет, и лицо фон Шелиа неясно выступало из темноты.
— У меня новость, — сказал фон Шелиа, — мне предлагают работу в Берлине. Прекрасные условия, я почти согласился. Что ты об этом думаешь?
— Какую работу? — спросил Курт. Он закончил фотографировать и, натянув резиновые перчатки, проявлял пленку.
— В бюро Риббентропа. Я буду в курсе дел всей гитлеровской дипломатии. Как тебе это нравится?
— Ну что ж, возможно, в этом есть смысл, — ответил Вольфганг. — Когда же это может произойти?
— Очень скоро, в течение одного-двух месяцев.
Но прошло около полугода, пока решилось дело о назначении Рудольфа фон Шелиа на высокий дипломатический пост в министерстве иностранных дел, и он уехал в Берлин. Это было как нельзя кстати. Политическая обстановка в мире все больше осложнялась. Бенито Муссолини захватил Эфиопию, Гитлер присоединил к рейху Австрию, открыто поддерживал в Испании генерала Франко, на очереди был захват Чехословакии, Польши. В Японии пришел к власти воинственный генерал Араки. Правители Англии и Франции благосклонно взирали на агрессивные устремления Гитлера. Соединенные Штаты придерживались политики невмешательства. Над Советским Союзом нависала угроза войны. В этих условиях информация из германского министерства иностранных дел приобретала первостепенное значение.
Перед отъездом в Берлин фон Шелиа устроил пышные проводы в арендованном для этого ресторане «Полония». Среди гостей, конечно, был и Вольфганг. Произносились проникновенные тосты с пожеланиями счастливого пути, успехов на новом дипломатическом поприще. Звенели бокалы, на столах в тяжелых литых подсвечниках горели свечи, в их отсветах искрилось вино, и черные строгие фраки мужчин подчеркивали ослепительную белизну их крахмальных манишек. Блистали драгоценности на декольтированных платьях, на шеях женщин.
Ильза Штёбе сидела на краю стола в обществе сотрудников посольства и немецких журналистов, которые были удостоены приглашения на прием. После ужина гости перешли в соседний зал, курили, болтали, и слуги, одетые как дипломаты, обносили гостей бокалами вина и маленькими чашечками кофе. Курт разыскал в толпе Ильзу и, взяв ее под руку, восхищенно шепнул:
— Сегодня ты очаровательна, Ильза!.. Идем, я представлю тебя Арийцу.
— Я предпочла бы провести этот вечер у твоего камина, — тихо ответила Ильза. — Мы ведь снова должны расстаться…
— Господин оберрегирунгсрат, — дружески-официальным тоном остановил Курт спешащего к кому-то советника, — разрешите представить вам Ильзу Штёбе, о которой я так много рассказывал. Она тоже скоро уезжает в Берлин.
Фон Шелиа почтительно наклонил голову, Ильза протянула руку.
— А мы, кажется, немного знакомы! — воскликнул советник. — Не так ли?
— Возможно, встречались где-нибудь на приеме или в посольстве. Я часто там бываю.
Об Ильзе Штёбе Курт разговаривал с фон Шелиа еще задолго до предстоящего отъезда советника. В Центре было решено: Альта переезжает в Берлин и поддерживает связь с Арийцем. Молодая двадцатисемилетняя женщина становилась во главе одной из берлинских подпольных групп.
Курт сказал тогда фон Шелиа:
— К сожалению, Рудольф, мы должны расстаться. С тобой будет связана Ильза Штёбе. Можешь ей доверять, как мне. Желаю тебе успеха!
Было решено, что Курт познакомит их на прощальном банкете.
Вскоре после отъезда советника в Берлин уехала и Альта. Вольфганг не смог даже проводить ее на вокзал.
Через несколько месяцев они встретились в Варшаве еще раз. Она приезжала по своим делам. Последнее время перед отъездом из Варшавы Ильза работала референтом нацистского руководителя немецкой колонии в Варшаве, занималась воспитанием немецких женщин в духе национал-социализма. В немецкой колонии было много жен дипломатов, чиновников…
Близилась осень, в парке было пустынно. Альта рассказывала о своей работе, говорила, что ей нужна прямая связь с Москвой на случай непредвиденных обстоятельств. Курт пообещал все сделать. Потом заговорили о своем, личном. Ильза грустила, но пыталась скрыть это от Вольфганга. Деревья начинали желтеть.
— Первая седина леса, — сказала Ильза. И Вольфганг понял — она пытается сделать вид, что ее печалит увядание природы.
— Мы скоро встретимся, Ильза, — сказал Курт. — Посмотри, посмотри, какой зеленый ежик, — сказал он, поднимая с земли половинку каштана.
— Конечно, я уверена в этом, — говорила Ильза, — мы поедем в Москву. Ты станешь заниматься социологией, я буду помогать тебе, работать в библиотеке, подбирать материалы. Помнишь, ты мне говорил… Ты еще не знаешь, какая я прилежная секретарша. Дай-ка мне этот каштан, — вдруг прервала себя Ильза.
Курт снял зеленую гуттаперчевую оболочку, под которой лежал глянцевитый коричневатый каштан, и протянул его Ильзе.
— Это на память о нашей прогулке, — сказала она, будто почувствовала, что это их последняя встреча.
Ильза уехала. А вскоре началась война — Германия напала на Польшу.
Курт получил указание покинуть Варшаву. Он должен уходить последним. В зависимости от обстановки пробираться на юг, в Бухарест, либо на север через Прибалтику — в Ленинград. Это указание передал специальный курьер, с которым Курт встретился на Мокотовском поле в Варшаве, где собирались тысячи людей, главным образом безработные. Это было удобное место для тайных встреч.
Члены подпольной группы Вольфганга получили явки для встречи в Берлине. Они получили адрес: Франкфуртер-аллее, 202, квартира, где жила мать Ильзы Штёбе. Для связи. Прежде всего надо было прислать открытку за подписью «Пауль». Это для мужчин. Для женщин — «Паола». Затем, через строго установленный срок, назначалась явка где-то в сквере, в кафе, в метро или на платформе электрички…
