А Вальтер фон Шелленберг, занимавшийся разведкой, диверсиями и контрразведкой за границей, написал в своих мемуарах:
«Если требовались особые расходы в валюте, я всегда имел доступ к имперскому министру экономики Функу… Мой предшественник не имел права расходовать свыше 100 тысяч марок, но мне удалось добиться того, чтобы производить расходы независимо от всякого лимита».
Специальным тайным финансовым агентам, маклерам выплачивали одну треть барышей, полученных при обмене фальшивой валюты. Экономический отдел имперского управления безопасности приобрел даже собственную парусную флотилию для транспортировки фальшивых денег в Северную Африку, где в это время находились англо-американские войска.
На доходы, поступавшие от «операции Бернгард», скупали золото, земельные участки, драгоценные камни, недвижимое имущество — промышленные предприятия, отели и прочие реальные ценности. Скупали во всех странах, вносили колоссальные суммы в иностранные банки на имя подставных лиц.
Мировая война близилась к концу. Теперь всем было ясно, что фашистская Германия повержена. Нацистские преступники, фальшивомонетчики, авантюристы лихорадочно торопились, ставили последние ставки в большой игре — а вдруг повезет! Даже в агонии уповали на будущее, рассчитывали отсидеться до того времени, когда союзники по антигитлеровской коалиции перессорятся, начнут воевать между собой. Тогда снова придет успех.
В южной части Европы, на стыке границ Австрии, Чехословакии, Баварии и Северной Италии, есть безлюдный район, именуемый Мертвыми горами. Унылый, словно лунный пейзаж. Тесные долины, окруженные непроходимыми скалистыми горами. Здесь, в труднодоступном районе Зальцкамергут, площадью всего в несколько десятков квадратных километров, решено было создать неприступную «Альпийскую крепость», с круговой обороной, мощными фортификациями, скрытыми ходами сообщений. Подготовка началась еще с осени сорок четвертого. Комендантом будущей крепости назначили Кальтенбруннера. Отто Скорцени (снова Скорцени!) занялся снабжением «Альпийской крепости» оружием, боеприпасами, продовольствием, рассчитывая на длительную, может быть многолетнюю, оборону. Он стал во главе специального охранного корпуса «Альпенланд». А прожженного авантюриста эсэсовца Швенда, занимавшегося сбытом фальшивых банкнотов, прочили на пост министра финансов, точнее — начфина крепости…
По узким горным проходам в «Альпийскую крепость» потянулись колонны грузовых машин. В этом последнем прибежище германского фашизма закладывали тайники с награбленными сокровищами. В соляных шахтах прятали секретные архивы, немецкие атомщики-ученые, не успевшие создать атомную бомбу, отгружали в «Альпийскую крепость» тяжелую воду, сырье для тайного оружия, чертежи, документы.
Не забыли прихватить с собой и «Химико-графическое предприятие» для печатания фальшивых денег. В феврале сорок пятого года из концлагеря Заксенхаузен вывезли тайный «монетный двор» с запасом специальной бумаги, неиспользованными банкнотами, печатными машинами, матрицами, специалистами-фальшивомонетчиками.
Несколько позже с этой техникой произошла большая накладка — перед самым концом войны тяжелогруженые машины застряли где-то в пути. Ящики с банкнотами, со станками, печатающими фальшивые деньги, пришлось затопить в глубоком высокогорном озере Топлицзее. Но тайна рейха все же всплыла не в переносном, а в буквальном смысле этого слова — через несколько лет фальшивые купюры поднялись на поверхность озера…
А секретные архивы нацистского государства обнаружили в замурованных штольнях соляных копей. Их доставили в Нюрнберг, и они легли в основу обвинений, предъявленных главным виновникам второй мировой войны.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ОПЕРАЦИЯ «ЦИТАДЕЛЬ»
1
Беда не приходит одна… В группе Радо тоже не все было благополучно. Еще появление провокатора Аспиранта-Цвейга насторожило Центр — противник выходит на след швейцарских подпольщиков. Затем новое известие: арестован радист Хаммель. Шандор Радо извещал, что уликой против Хаммеля служит передатчик, обнаруженный у него на квартире. Правда, не тот, на котором они работали с Ольгой. Хаммель собирал новую рацию и не успел закончить. Радо не мог объяснить, откуда веет холодный ветер возможного провала. Григорий Беликов подготовил распоряжение: оборвать связи с семьей Хаммеля и подготовиться к переходу на нелегальное положение. Но Григорий знал, что значит перейти на нелегальное положение: порвать старые связи, псевдонимы, жилье, явочные квартиры, места расположения тайных радиостанций…
К счастью, тревога оказалась ложной… Через несколько дней радиста Хаммеля освободили. Главную улику удалось отвести — в аппарате, который собирал радист, не было ни наушников, ни телеграфного ключа. Он походил на осциллятор — высокочастотный медицинский аппарат, применяемый для облучения кварцевой лампой. Хаммель так и заявил в полиции на первом допросе — страдает невралгией, должен пройти курс облучения. Купить такой аппарат невозможно, а пользоваться услугами частного врача — не по карману…
Действующий передатчик, донесения Ольга успела убрать. Радиограммы бросила в печь, а передатчик отнесла в подвал и спрятала в тайнике. Успела это сделать, пока полицейские ломились в дверь…
Эдмона Хаммеля отпустили. Ну, а если это только игра, которую затеяли швейцарские полицейские? Вдруг за ними стоят агенты гестапо?
Но работа должна была продолжаться. Для радистов арендовали отдельный домик на шоссе Флориссан близ Женевы, рядом с большим старым парком. Эдмон Хаммель и его жена Ольга снова начали выходить в эфир.
Приходилось сознательно пренебрегать опасностью. Обстановка на фронте вновь обострилась. Гитлеровские войска подступали к Сталинграду, вышли к предгорьям Северного Кавказа, пал Майкоп. Казалось, вот-вот осуществятся планы германского командования — падет Сталинград, будет захвачен советский нефтяной центр в районе Грозного… И никто не знал, что в генеральном штабе Красной Армии готовится контрудар под Сталинградом. Центр непрестанно требовал ответа на новые и новые вопросы.
Еще в августе Радо передал в Центр:
«По сведениям из высших военных кругов, Гитлер поставил задачу взять Майкоп и Грозный в августе. Верховное командование вермахта надеется, что удастся восстановить центр нефтяной промышленности на Кавказе в течение полугода, даже при условии, если русские разрушат вышки при своем отступлении. Все крупные специалисты по нефти сидят в Берлине, ждут приказа о выезде на Северный Кавказ».
В начале ноября сорок второго года Радо передал информацию, полученную от Люци, которая снова исходила от Вертера, то есть из кругов германского верховного командования. В ней было сказано:
«Директору. От Люци, через Вертера. Немецкое командование уверено, что юго-восточнее Сталинграда со стороны калмыцких степей, на так называемых черных, пустынных и необитаемых землях, сосредоточение советских войск невозможно. Поэтому на правом фланге немецких войск, действующих под Сталинградом, позиции войск не защищены. Участок фронта считается второстепенным. Здесь расположены только малобоеспособные части четвертой румынской армии. Немецкие дивизии с этого участка отведены для более активных действий под Сталинградом. Дора».
Через несколько дней поступил запрос из Центра:
«Где находятся тыловые оборонительные позиции немцев на рубежах юго-западнее Сталинграда и вдоль Дона…»
Люци ответил и на эти вопросы. Советское командование принимало окончательное решение, определяло направление главных ударов для окружения немецкой армии под Сталинградом.
Конечно, сообщение требовало проверки и уточнения. Войсковая разведка, так же как и другие источники, подтвердила полученные донесения.
Девятнадцатого ноября советские войска начали контрнаступление. Левый фланг Сталинградского фронта наносил удар именно со стороны калмыцких степей, от озер Сарпа и Бармацак в пустынных и необитаемых землях…
