— Да, я учился в Вене, — ответил Скорцени.

— Вам тем более должна быть понятна угроза, назревающая для нас в советском тылу. Существует какая-то нераскрытая тайна — откуда у большевиков берутся такие силы? Впрочем, мы, может быть, ее и не раскроем, но нам с вами надо уничтожить плоды их усилий. Копнуть, как муравейник палкой. Для этого создается специальная часть «Ораниенбург», которая должна поднять на воздух советские заводы. Работа не легкая, но я предлагаю вам за нее взяться — стать во главе «Ораниенбурга».

Скорцени погрузился с головой в новое дело. Его авантюристическая натура жаждала деятельности.

Начинать следовало с отбора и подготовки людей, а для этого требовалась специальная школа. Место выбрали под Ораниенбургом в Фридентале. Вокруг охотничьего замка как грибы стали расти бараки, службы, макеты заводов… Дел было много. Не так-то просто разместить и обучить целый батальон диверсантов. Отвлекала от работы и иранская операция. Скорцени начинал жалеть, что согласился на то и на другое.

Все же Скорцени удалось почти целиком заняться «предприятием «Ульм». Для заброски диверсантов в Советский Союз Скорцени предложил использовать не только немцев. Почему бы для этого не завербовать тех же русских, предположим власовцев. Можно завербовать и надежных французов среди бывших кагуляров. Подойдут и другие.

Филиал школы капитан Скорцени открыл в Голландии. Там не бросается в глаза разноликая, разноплеменная орава «миссионеров», как называл он курсантов диверсионной школы.

Из Голландии сподручней было черпать британский опыт. Там всегда был под руками нужный материал — английские агенты, пачками вылавливаемые то там, то здесь. Лорд Маунбетен, возглавлявший диверсионные отряды в Англии, и не предполагал, какую услугу оказывает он соединению «Ораниенбург». Подготовка «предприятия «Ульм», организации диверсий на советских заводах в Сибири, находилась в полном разгаре, когда капитана Скорцени неожиданно вызвали в главную ставку. Он ехал на аэродром, раздумывая, что бы это могло означать — плохо или хорошо. В Темпельгофе его встретил адъютант, тоже сбившийся с ног в поисках капитана.

В Восточной Пруссии приземлились на озере Летцен и сразу же пересели в машину. Она уже ждала капитана. Через несколько минут Скорцени вошел в подземный блиндаж с мощными бетонными потолками и стальными дверями. Здесь, в ставке Гитлера, расположенной среди озер и лесов Восточной Пруссии, капитана ждал Гиммлер.

Гиммлер недовольно взглянул на часы.

— Я вызывал вас с утра… Где вы были?.. Фюрер приказал поручить вам новое задание. К исполнению приступить немедленно…

То, что произошло с честолюбивым камердинером британского посла в Анкаре, алчным кавасом, которого главари фашистской разведки обвели вокруг пальца, — только крохотный штрих, отразивший методы нацистской секретной службы. В истории второй мировой войны эпизод со стремительным взлетом и таким же внезапным падением Цицерона мог бы и затеряться, если бы он не имел знаменательной предыстории…

На Нюрнбергском процессе была зафиксирована точная дата: 18 мая 1941 года у президента германского имперского банка Вальтера Функа состоялось закрытое совещание, на котором немецкие финансисты обсуждали вопрос об изготовлении фальшивых советских денег для распространения их в России. Было это за месяц с небольшим до нападения Гитлера на Советский Союз. Апостолы делового мира загодя готовили крапленые карты для большой игры. Председатель имперского банка становился главным фальшивомонетчиком, уголовным преступником.

Начальник гестапо Рейнгард Гейдрих пригласил к себе надежного сотрудника, старого нациста Науйокса, и поручил ему заняться этим деликатным делом.

Тайный убийца, опытный провокатор, связанный с преступным миром, был, конечно, весьма подходящим человеком для такого задания. В его послужном списке числились и политические убийства, и провокация в Глейвице, положившая начало нападения на Польшу. Науйокс командовал группой уголовников, одетых в польскую форму, которые напали на немецкую радиостанцию. За это обещали освобождение из тюрьмы. Уголовники осуществили провокацию, а после этого их всех уничтожили…

Гестаповец отобрал в тюрьмах известных граверов-фальшивомонетчиков, которые полгода трудились над изготовлением матриц для печатания фальшивых денег. Матрицы получились удачные — английские фунты стерлингов, французские франки выглядели совсем настоящими.

Для проверки готовых денег фальшивые кредитные билеты отправили через подставных лиц в швейцарский банк на экспертизу. Банковские специалисты признали их настоящими, но выпуск фальшивых денег для западных стран приостановили — близилось выполнение плана «Барбаросса» — нападения на Россию. Прежде всего требовались фальшивые рубли для России. Вот тогда и состоялось заседание в имперском банке под председательством его президента Вальтера Функа.

Позже выпуск фальшивых денег поручили управлению Вальтера фон Шелленберга, занимался этим особый экономический отдел, входивший в ведомство Шелленберга. Практические дела вел гауптштурмфюрер СС Бернгард Крюгер, именем которого и стала называться эта фальшивовалютная «операция Бернгард».

Недалеко от Берлина стоял уединенный замок Фриденталь, построенный в средневековом стиле. Во время войны у въезда в замок появилась табличка-вывеска: «Химико-графическое предприятие». Под такой «визитной карточкой» эсэсовец Крюгер и открыл свое заведение. Охраняли замок люди Отто Скорцени. Не было в фашистской Германии ни одной провокации, ни одной международной диверсии, к которой не имел бы касательства «человек со шрамом» австриец Скорцени.

В замке Фриденталь, расположенном вблизи страшного концлагеря Заксенхаузен, работали фальшивомонетчики, собранные со всей оккупированной нацистами Европы. Граверы, художники, литографы делали матрицы. Специальная бумажная фабрика поставляла бумагу. Здесь налаживали печатные станки, выверяя каждую мелочь. В сорок втором году в одном из блоков концлагеря Заксенхаузен оборудовали «монетный двор». Печатниками тоже были заключенные, работавшие под наблюдением опытных фальшивомонетчиков.

Блок № 18/19 напоминал гигантскую мышеловку или вольеру для зверей в зоопарке — плотная металлическая сетка из сталистой проволоки огораживала не только внутренний двор барака, но и нависала над его крышей. Здесь жили в бараке и работали на печатных машинах квалифицированные полиграфисты — сначала тридцать, затем полторы сотни смертников-заключенных. Степень секретности была такова, что узникам не дозволяли ни при каких обстоятельствах выходить с территории «монетного двора». Даже в медчасть. Больных уводили и расстреливали по пути в лазарет…

Первые фальшивые банкноты, главным образом английские фунты и американские доллары, изготовили в конце сорок второго года. Вскоре продукция «Химико-графического предприятия» наводнила многие страны мира — она появилась в Соединенных Штатах, в Англии, Южной Америке, Швейцарии, Турции… В нейтральные страны фальшивые банкноты в опломбированных брезентовых мешках направляли в адрес торговых атташе. В Турции таким атташе значился Леопольд Мойзиш. На территорию держав, воюющих с Германией, банкноты доставляли с помощью подставных лиц — через нейтральные государства или другими тайными путями.

Масштабы финансовой диверсии можно представить себе только в сравнениях. К примеру, за два последних года мировой войны нацистские фальшивомонетчики отпечатали почти сто тридцать пять миллионов английских фунтов стерлингов, а весь золотой запас, хранившийся в британских банках, был лишь на два миллиона больше.

Нечто похожее происходило и с фальшивыми американскими долларами — первая партия банкнотов, изготовленная «Химико-графическим предприятием», составила полмиллиарда долларов…

Такие вот ничего не стоящие деньги и всучили Цицерону под видом полноценной твердой валюты.

Фашистская диверсия напоминала о себе и после войны. Английскому эмиссионному банку пришлось изъять из обращения все десятифунтовые купюры.