На перроне ничто не вызвало подозрений Дюрера. Побродив по улицам, зашел в кафе, где кельнером работал его человек. Заказал у бармена стакан горячего вина, не торопясь пил, зябко потирая руки, грелся и ждал. Прошло около часа. Кельнер не появлялся. Тоже странно — сегодня он должен бы быть на месте. Еще раз взглянул на часы — уже за полдень. Надо уходить. Но куда? Лучше всего возвратиться в Амстердам. Если началась слежка, там легче затеряться, укрыться от гестапо. Посмотрел расписание — поезд уходил через полчаса.
Уже смеркалось, когда Дюрер снова был в Амстердаме. Вместе с толпой вышел на вокзальную площадь. Просто так, на всякий случай, прошел мимо табачной лавочки, где встречался с Граммом. Там его не было, да и не могло быть… Сел в автобус, проехал несколько остановок, пересел в трамвай. Выработанная годами осторожность не позволила ему войти сразу в дом, где он обычно останавливался в Амстердаме. Позвонил по телефону. Никто не ответил. Тоже странно…
Много месяцев назад, приехав в Голландию, Анри жил на квартире в маленьком и уютном пансионе. Хозяйкой его была пожилая фламандка, мадам Рише, не знавшая его настоящей фамилии. Может быть, поехать туда?
Конечно, Дюрер шел на риск, поднимаясь по лестнице старинного особняка. Об этой квартире мог знать только Грин. Он знал район, где находится пансион, хотя сам никогда здесь не бывал.
Дюрер позвонил, и дверь открыла мадам Рише.
— Мосье Дебуа?! — воскликнула она. — Какими судьбами! А я уж думала, что вы совсем уехали…
Она проводила гостя в крохотную гостиную, заставленную старинной мебелью, усадила за стол, покрытый тяжелой бархатной скатертью под цвет темно-зеленых гардин. Анри погрузился в патриархальную обстановку пансиона мадам Рише. Хозяйка без конца удивлялась появлению неожиданного гостя.
— А ваш чемодан сохранился, мосье Дебуа!.. И ваши туалетные принадлежности — мыло, бритва, зубная щетка. Вы так внезапно исчезли и так долго не давали о себе знать.
Только сейчас Дюрер почувствовал, как он устал… Рассеянно слушал, и слова мадам Рише доносились до него будто издалека.
— А я только недавно вспоминала о вас, мосье Дебуа, — продолжала мадам Рише. — Мне кто-то позвонил и спросил о вас, не знаю ли я, где вы сейчас живете…
— Когда это было? Кто звонил? — насторожился Анри.
— На днях… Какой-то мужчина. Себя не назвал, но, вероятно, иностранец. Плохо говорил по-французски…
— Вероятно, кто-нибудь из моих приятелей… Но я очень бы вас попросил не говорить никому о моем появлении… Зайду к вам через несколько дней… Может быть, вы снова меня приютите…
— Ну конечно, мосье Дебуа… Я всегда рада что-то сделать для вас…
Дюрер решил не задерживаться у мадам Рише. Убежище ненадежное. Несомненно: его ищет гестапо. Он попрощался с мадам Рише и вышел на опустевшую вечернюю улицу. Идти было некуда…
Ночь провел на улице, опасаясь больше всего, как бы не попасть в случайную полицейскую облаву. Какое-то время просидел в притворе храма, стараясь укрыться от пронизывающего ветра. Он продрог и едва дождался рассвета, чтобы зайти в кафе обогреться и выпить горячего кофе.
Весь день провел на ногах. Была у него еще одна, совершенно закрытая линия связи, но явка по расписанию должна состояться только через несколько дней.
Следующую ночь решил провести на вокзале, хотя это тоже было опасно. Дождавшись темноты, он нанял велорикшу, уселся в его коляску, как на Востоке — где-то в Калькутте, Шанхае, Батавии. Теперь велорикши заменяли и такси и пролетки, заполнявшие улицы города до войны. Ехал и дремал. Велосипедист это заметил.
— Не спал? — спросил он.
— Негде, — ответил Дюрер.
— Поедем ко мне. Только сделаю еще один рейс, мало сегодня заработал.
Переночевал в рабочем пригороде в убогой квартирке хозяина велокабриолета, а с утра, неприкаянный, снова бродил по улицам. Смертельно хотелось спать. Еще ночь провел у одинокой женщины, может быть проститутки, которая повстречала его на улице, привела в каморку на чердаке большого дома у городского рынка. Анри сел в кресло и мгновенно заснул.
Женщина развязала ему шнурки, стала снимать ботинки. Анри приоткрыл глаза.
— Спи, спи, не бойся, — женщина, видимо, что-то поняла. — Не бойся! — повторила она.
Дюрер снова забылся в тяжелом сне. Так и проспал остаток ночи, в пальто, в нахлобученной на лоб шапке.
Утром, когда было еще темно, женщина вскипятила чайник, поставила на стол тарелку — два бутерброда с маргарином. Один себе, другой странному гостю. Она осторожно прикоснулась к его плечу, и Анри мгновенно вскочил, не соображая еще, где находится.
— Тебе пора уходить, — сказала она. — Выпей чай и уходи…
И снова Анри оказался на улице. Он знал: долго ему так не продержаться. Надо что-то придумывать.
Прошло еще несколько напряженных дней и еще более тяжелых ночей. И вдруг, совсем уж неожиданно, Дюрер встретил на улице… Кетрин Фрайберг. Нет, не встретил — увидел на противоположной стороне бульвара. Она шла среди загустевшей толпы пешеходов. Близился вечер, был конец рабочего дня, и служащие возвращались с работы. Сначала Дюрер приметил вишневый шарф до колен, перекинутый через плечо. Первым порывом было нагнать, остановить Кетрин. Она могла бы помочь… Дюрер сделал шаг, чтобы пересечь бульвар, но тут же остановился. А если следят?
Анри зашагал по другой стороне бульвара, не теряя из виду вишневый шарф. Подумал: как можно носить такой броский шарф — виден за полквартала…
Около площади, ближе к картинной галерее, Кетрин замедлила шаг, остановилась. К ней подошел бородатый Викто́р, в куртке с откинутым капюшоном. Взял Кетрин под руку, и они повернули обратно. Дюрер отвернулся к витрине и следил за ними в отражении зеркального стекла…
Значит, они на воле… Может, и Питер Грамм избежал ареста… Надо искать его… Кетрин и Викто́р были рядом. Как они были нужны ему, а Дюрер не мог, не имел права подойти, хотя бы подать сигнал, что он тоже здесь, на свободе…
Так бывает в открытом море после кораблекрушения. Человек, оказавшийся за бортом, на утлом плотике или в полузатопленной шлюпке, видит дымок, контуры корабля, который, ничего не замечая, проходит мимо, обрекая его на гибель, на одиночество….
Но может быть, еще удастся подать сигнал… Дюрер зашагал назад, не теряя из виду вишневый шарф Кетрин. Профессиональная осторожность спасла его. Боковым зрением он увидел: какой-то прохожий остановился перед ними, очевидно спрашивая дорогу. Викто́р протянул руку, указывая в сторону канала. В этот момент из-за угла вынырнул черный «ситроен», резко затормозил, и двое в штатском, непонятно откуда взявшиеся на тротуаре, затолкнули Кетрин и Викто́ра в машину. Все это произошло в одно мгновение…
Арестованы!..
Дюрер прошел к трамвайной остановке, выбрал наиболее отдаленный маршрут, вошел в вагон. Ему повезло, оказалось свободное место. Анри сел и закрыл глаза. Ему нужно было хоть четверть часа подремать, чтобы немного набраться сил.
В тот день Дюреру предстояла встреча со знакомым. О таких встречах никто не знал, даже Питер Грамм. Еще раньше договорились, что они будут встречаться два раза в месяц в назначенное время, в определенном месте. Все строго по расписанию. Но это было давно. Две последние встречи не состоялись. А как сейчас? Выбора не было, и Анри решил выйти на явку.
Была темная сырая ночь, когда Дюрер подошел к церковной ограде. Высокие стены храма заслоняли лиловый свет уличных фонарей. Мелькнула неясная тень человека, стоявшего под аркой. В темноте Анри не узнал его. Спросил — нет ли огня, забыл спички… Связной ответил на пароль и полез в карман. Теперь он узнал его по голосу. Прикуривать не стали.
— Прежде всего, Этьен, что случилось? Провал?
— Нет… Случайные аресты. Захватили рацию, но шифр не обнаружили.
— Но моя квартира под карантином…
— Не знаю… Может, это что-то другое. Попробуем выяснить. Где вы теперь?
— Не знаю… Тоже в карантине. Трое суток не спал.
— Запомните адрес… Это недалеко. Квартира пока надежная. Пароль: «Извините, я сегодня опоздал… Меня прислал Мариан». Хозяйку зовут Анжела… Там я найду тебя сам… На всякий случай — по расписанию у моста.
