3
Гитлер все еще верил в свою полководческую звезду… Брать и не отдавать — было его жизненным принципом.
Тяжелые поражения под Москвой, Сталинградом, в предгорьях Кавказа требовали реванша — он во что бы то ни стало должен отыграться. Но война затягивалась. Давно минули те шесть недель, в течение которых Гитлер рассчитывал поставить на колени Россию.
Успехи на полях сражений давались ценой невосполнимых потерь. Иссякли, казалось бы, неисчерпаемые силы великой Германии. После двух лет войны немецкая армия была далеко не такой, как в сорок первом году. Гитлер понимал это. Тогда на его стороне были не только внезапность нападения, но и отлично обученные оснащенные современной техникой войска, одержавшие блистательные победы. Такой армии быстро не восстановить, солдат, погибших в России, в строй не поставить… Правда, живую силу можно заменить техникой, внезапно обрушить ее на врага, как тот первый удар в первые дни войны. В запасе новые танки — «тигры», «пантеры», самоходные артиллерийские установки «фердинанды» — стальные крепости с броней, неуязвимой для врага… В резерве — ракетные снаряды, рожденные в цехах подземных заводов на острове Пенемюнде… Впереди большая игра — дипломатическая война, которая разрушит единство противостоящих ему воюющих стран Европы, Америки, большевистской России… Неудачи под Москвой и Сталинградом, в Северной Африке — только эпизоды, думал Гитлер. Успех войны решают последние завершающие битвы…
Германское верховное командование искало ответа на вопросы — где, когда, на каком участке Восточного фронта советские войска могут начать новое наступление. От этого зависели планы летней кампании, выбор направления для удара. Тщательный анализ давал основание полагать, что русские готовят наступление в северной части Центрального фронта. Авиационная разведка подтверждала такой вывод — в угрожаемых районах происходила концентрация войск, по железным дорогам в этом направлении шли военные эшелоны. Ожидали активных действий русских в Крыму, в районе Керчи.
Чтобы упредить действия противника, решили возвести мощные полевые укрепления, названные «Восточным валом». Но фортификационные работы не удалось сохранить в тайне. В конце марта сорок третьего года Люци передал новое сообщение. Джим своим шифром направил его в Центр.
«29.3.43. Директору. Молния. От Вертера, 25 марта.
Немцы установили, что продолжается концентрация советских войск на нижнем Волхове и в Ленинграде. Немецкое главное командование предполагает, что за последние недели в Ленинград через Мурманск и Вологду поступило большое количество военных материалов, а также войск через Шлиссельбург и воздушным путем… Немецкое главное командование ожидает усиления русской активности в районах Невы, Волхова, Свири. Немецкое командование по этой причине решило ускорить в первую очередь строительство оборонительных рубежей и укреплений «Восточная стена» в северном секторе фронта, а именно в Эстонии и Латвии».
В Москву поступала нужная информация. Центр посылал в Женеву всё новые запросы для проверки, уточнения ранее полученных донесений из других источников.
Центр интересовался германским «Восточным валом», о котором упоминалось в первых сообщениях с «передовых застав». Но не так-то просто было получить такие сведения. Материалы по «Восточному валу» хранились в особых сейфах верховного командования, доступ к которым был закрыт. Сначала пришло сообщение от Тедди: «Изъять и скопировать документы из сейфа пока невозможно…» Риск был слишком велик. Затем новое сообщение — информация об укреплении стратегических рубежей будет передана. Сооружения планируются вдоль Восточного фронта от Прибалтики до Черного моря…
Прошло две недели, и радист Джим передал:
«Директору. Молния. Очень важно. План «Восточного вала» от Тедди…
Строительная группа «Норд» возводит две линии «Восточного вала» — противотанковую и линию сопротивления… В предполье «Восточного вала», как и на линии сопротивления, всюду строятся бункера из бетона и дерева, а также противотанковые рвы, ловушки и т. п. … общий план и задачи, поставленные перед строительной группой «Норд», показывают, что имеется намерение вести стратегически решающие оборонительные бои в районе между противотанковой линией и линией сопротивления, в надежде, что основная масса советских танков и штурмовой артиллерии не пробьется до линии сопротивления…»
Источник Тедди перечислял рубежи, по которым шла линия обороны.
На запрос о технических данных новых германских танков источник Тедди передал, что новый немецкий танк «Б-1», названный «Тигром», по шоссе и на дорогах с твердым покрытием может развивать скорость до 36 километров в час. Толщина брони от восьмидесяти восьми до ста миллиметров.
Пришло подтверждение и от Вертера — производство танков разных типов рассчитывают довести до девятисот машин в месяц, заводы начали выпускать тяжелые танки «Тигр» и «Пантера», предназначенные для летнего наступления германских войск.
По поводу танка «Пантера» сообщалось дополнительно, что немецкие инженеры и конструкторы закончили работу над новым танком «Пантера», он имеет бо́льшую маневренность и лучшую броню по сравнению с танками «Тигр». Обе машины запущены в производство.
О новом немецком оружии, которое готовили для летнего наступления сорок третьего года, советскому командованию стало известно еще до того, как танки поступили в массовое производство на военных заводах… Теперь эти сведения подтверждал и Люци.
Информация из Женевы говорила о перегруппировке войск, о больших резервах в тылах центрального участка фронта. Это указывало, что германское верховное командование именно здесь намерено осуществить удар по советским войскам — в районе Курской дуги. Все отчетливее вырисовывался стратегический замысел противника. Но полной ясности пока не было.
Курский выступ, глубоко вклинившийся в позиции германских войск, в одинаковой степени интересовал обе воюющие стороны. Для советских армий Курский плацдарм мог служить базой для наступления в направлении Днепра. Германской же стороне удар с юга и севера под основание Курской дуги сулил грандиозный успех — окружение, разгром по меньшей мере двух советских фронтов, а дальше — выход на стратегический простор, Наступление на Москву, завершающая победа на Востоке.
Начальник Генерального штаба Красной Армии дал задание выяснить наличие и расположение резервов в глубине войск противника, ход перегруппировок и сосредоточение войск, перебрасываемых из Франции, Германии и других стран.
Ночью задание передали в Женеву.
Второго и третьего апреля в ставке Гитлера проходило совещание, на котором обсуждали планы на весну, лето и осень 1943 года, а также распределяли резервы.
После совещания последовала директива Гитлера: начало операции под Курском — «Цитадель» — осуществить в первых числах мая.
Через две недели стало известно, что срок немецкого наступления под Курском, намеченный на первую неделю мая, отложен.
Даты наступления на Восточном фронте менялись еще несколько раз. Гитлер хотел действовать только наверняка. Он понимал: удар под Курском — его последний шанс выиграть войну на полях сражений. Он накапливал силы, требовал ускорить формирование резервных дивизий, производство новых танков. Без этого нельзя начинать наступление, а время шло…
Радо докладывал:
«Немецкие потери с начала войны до 30 мая этого года составляют: убитыми — один миллион девятьсот сорок тысяч человек. Пленных — пятьсот шестьдесят пять тысяч. Раненых — один миллион. Всего немецкие безвозвратные потери… составляют три миллиона семьсот семьдесят две тысячи…»
На пятнадцатое апреля в резерве германского командования находилось более сорока свежих дивизий.
Перед советским руководством возникла задача сложная: отбить удар противника, перемолоть в оборонительных боях силы врага, чтобы затем перейти в наступление не только под Курском, но и на других участках фронта. Все было предусмотрено, выверено, рассчитано. Позади, в трехстах километрах, возник резервный — Степной фронт. Войска насытили противотанковой артиллерией для борьбы с новыми вражескими танками… Сформировали танковые армии, создали артиллерийские резервы Главного командования… Глубина полосы обороны, которую должен был прогрызать противник, практически составляла несколько сот километров — вплоть до переднего края Степного фронта.