Прошло еще некоторое время, когда Николаю Кузнецову удалось встретиться с девушкой, говорившей ему о персидских коврах, обещанных Ортелем после возвращения из таинственной командировки. Это было в партизанском отряде, расположившемся неподалеку от города Ровно.
— Читай! — весело сказал он. — Впрочем, нет… Такую газету нельзя выпускать из рук, тем более — выносить из отряда.
Кузнецов вслух прочитал корреспонденцию из Лондона, свернул газету, сунул в карман и воскликнул:
— Вот тебе и персидский ковер!.. Значит, мы с тобой недаром служим… Не напрасно послали нас под Ровно…
Девушку звали Майя Микота… Она работала машинисткой в ровенском отделении гестапо… Числилась осведомительницей под номером семнадцать у штурмбаннфюрера фон Ортеля.
— Ясно, товарищ генерал! — сказал полковник, закрывая папку.
— А мне не ясно, — возразил Директор. — Не ясно!.. Откуда противник мог узнать об «Эврике»? Подготовка проходила на самом высоком уровне… Вы полетите с группой… — Генерал назвал фамилию, знакомую Беликову по его работе. — Поступите в его распоряжение… Илье передайте, мы довольны его работой, представляем к правительственной награде. Встречайтесь только с глазу на глаз. Передайте ему… — Генерал дал последние напутствия, инструкции, пожелал счастливого пути. Посмотрел на часы.
— Самолет уходит через час с четвертью… Машина у проходной… Еще раз желаю успеха!
В последних днях ноября члены «Большой тройки» — Сталин, Рузвельт и Черчилль — собрались в Тегеране. Сталин прилетел из Москвы, когда его партнеры по конференции уже расположились в своих посольствах. Группа обеспечения прибыла несколько раньше.
Сталин сразу же стал настоятельно предлагать Рузвельту поселиться в советском посольстве. Он объяснил, что подготовку к конференции не удалось провести в абсолютной тайне. Слухи о ней каким-то образом просочились в германскую разведку. Необходимо усилить меры безопасности.
Руководитель американской секретной службы Майк Рейли, ответственный за безопасность президента, разделял эту точку зрения. В Тегеране среди беженцев, нахлынувших из Европы, могут быть десятки гитлеровских агентов. Советские коллеги Майка Рейли уже информировали его об аресте нескольких агентов, подготовлявших покушение на жизнь «Большой тройки». Короче, необходимо сократить разъезды по городу, усилить меры безопасности.
Но Рузвельт вдруг заупрямился. Вероятно, здесь было дело в престиже президента. Он говорил, что уже отказался от подобного же предложения Черчилля, который считал, что Рузвельту следует поселиться в британском посольстве… Общими усилиями Рузвельта все же убедили переселиться в советское посольство. Президенту отвели особняк, в котором и проходили заседания «Большой тройки».
В продолжение четырех дней главы союзных держав доверительно обсуждали проблемы завершающего этапа большой войны, говорили об «Оверлорде» — открытии второго фронта на Западе, о послевоенной организации мира, о судьбах побежденной нацистской Германии, о единстве целей во всех этих вопросах.
Тегеранская встреча, которая была первой встречей руководителей трех великих держав, подтвердила несостоятельность нацистских расчетов на раскол антигитлеровской коалиции.
У каждого участника были свои взгляды, в речах отражались особенности их характеров, но цель была едина — победить врага.
Открывая конференцию, Рузвельт сказал:
«Я хочу заверить членов нашей новой семьи, собравшихся за этим столом настоящей конференции, в том, что мы собрались здесь с единой целью, с целью выиграть войну…
Мы не намерены опубликовать ничего из того, что будет здесь говориться, но мы будем обращаться друг к другу, как друзья, откровенно и открыто».
Когда речь зашла об «Оверлорде» — об открытии второго фронта, Сталин произнес только одно слово:
— Когда?
А Черчилль на завершающем заседании конференции, когда возник вопрос о совместной декларации, предложил:
«Нужно, чтобы коммюнике было кратким и таинственным…»
У каждого был свой характер…
В совместной декларации руководители трех союзных держав
«пришли к полному согласию относительно масштабов и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.
Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха».
За этими решительными, недоговоренными и таинственными фразами стояли планы конкретных совместных действий.
На заседаниях конференции, пожалуй, чаще всего употреблялось слово «Оверлорд». «Большая тройка» окончательно согласовала срок открытия второго фронта — первое мая 1944 года. Чтобы обеспечить высадку союзных войск во Франции, советская делегация обязалась к этому времени организовать большое наступление против немцев в нескольких местах и приковать нацистские дивизии на Восточном фронте.
Это было главным и наиболее секретным решением конференции в Тегеране.
А гитлеровских диверсантов, готовивших покушение на «Большую тройку», обезвредили советские бойцы невидимого фронта.
3
Цицерон был теперь в фаворе… Шпион века!.. О нем распространяли легенды, шушукались в абвере, в ведомстве Шелленберга, в министерстве иностранных дел, в ставке Гитлера, в генеральном штабе… Но никто, кроме ограниченного круга лиц, не знал, кто скрывается под этим именем. Под именем древнеримского политика Марка Тулия Цицерона, жившего две тысячи лет назад.
О нем говорили разное — крупный английский дипломат, который имеет доступ к секретным документам, сотрудник британского посольства за границей, ловкий шифровальщик, завербованный немецкой разведкой… Неясные слухи достигли Лондона, насторожили британскую службу безопасности. Утечку информации подтвердил и старейший английский разведчик Александр Паттерсон, работавший в немецком генеральном штабе еще в первую мировую войну, но и он не мог раскрыть, кто такой Цицерон.
Для профилактики проверили, как хранят в посольствах секретные документы, личные сейфы послов решили снабдить электрической сигнализацией. Но слухи оставались слухами. Цицерон был неуловим.
Для своего агента немцы не жалели денег. А кавас Базна повторял турецкую пословицу: «Дружба дружбой, а за сыр плати…» За полгода своей работы Базна передал германской разведке около четырехсот секретнейших документов и получил за это триста тысяч английских фунтов — более миллиона долларов…
Германский посол в Турции фон Папен после войны писал в своих мемуарах:
«Информация Цицерона была весьма ценной по двум причинам. Резюме решений, принятых на Тегеранской конференции, были направлены английскому послу. Это раскрыло намерения союзников, касающиеся политического статута Германии после ее поражения, и показало нам, каковы были разногласия между ними. Но еще большая важность его информации состояла, прежде всего, в том, что он предоставил в наше распоряжение точные сведения об оперативных планах противника».
«Оверлорд» — сроки высадки англо-американских экспедиционных войск на севере Франции — все стало известно германской разведке за несколько месяцев до открытия второго фронта…
Беда для каваса Базны пришла нежданно-негаданно… То, чего не мог добиться один из опытнейших британских разведчиков, внедрившийся в Германии в семнадцатилетнем возрасте, который стал майором гитлеровской армии, награжденным высшими немецкими орденами, все это сделала неприметная секретарша резидента Мойзиша из германского посольства в Анкаре. Она разоблачила Цицерона.
Елизабет Капп занималась тем, что принимала дипломатическую почту и передавала корреспонденцию своему шефу.
Британское и немецкое посольства, сосуществовавшие в Анкаре, словно бы обменивались любезностями. У британского посла работал немецкий агент Цицерон, у нацистского резидента Мойзиша была Елизабет Капп, завербованная английской разведкой…
