— Настя, — перебил я ее, — А можно тебя попросить?

— Больше так не делать?

— Нет. Каждый раз, когда ты увидишь людей боярина Морозова — вспоминать, что я тебе пообещал, что мы им отомстим. И я — отомщу. Скоро отомщу. Страшно отомщу.

— Правда?

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

— Ну да. Помнишь, когда мы у Ефимки-Памятка обыск в доме делали, ты мне сказал, что за сундуком что-то блестит?

— Сравнила… — смутился я, — То — какой-то сундук, а то — месть!

Я тогда просто пошутил. Откуда я знал, что ее рукав зацепится и Настя застрянет в неудобной позе гнутой березки?

— Обещаешь?

— Обещаю.

По моей щеке в легком поцелуе скользнули губы. Дальше я ехал, глупо улыбаясь.

***

— Мне эта одежда надоела!!!

Не успели мы свернуть с дороги, чтобы остановиться на ночлег на лесной полянке, как Аглашка запрыгала, срывая с себя мужскую рубаху.

— Хочу быть девушкой!

И я даже знаю, с чего это вдруг в Аглашке, по-моему, всю жизнь таскавшей штаны, вдруг загорелось это желание.

Мы уже проехали Москву и теперь двигались к своему пункту назначения… то есть, тьфу-тьфу-тьфу — месту назначения. Не надо нам тут «пунктов назначения»… Так вот — Москву мы проехали, но все равно пришлось заехать в столицу, чтобы прикупить кое-что в Торговых рядах. Что именно? Ну а сами как думаете — до Мангазеи три тысячи верст. И, пусть до нее проложена точно такая же каменная трасса, как та, что шла до Тулы, но все равно наше путешествие займет не меньше пары месяцев. То есть, подъедем мы к пункту… тьфу, месту назначения — уже к сентябрю. А Мангазея у нас, между прочим, место далеко не курортное — она за Полярным кругом находится. И оттого, что сам термин «полярный круг» еще не выдумали — теплее там не будет. Климат в Мангазее, как в… блин, я даже не знаю города, который в современной России за Полярным кругом находится! У меня по географии четверка была!

Да, вы угадали — теплой одежкой запасались. Валенки, шерстяные чулки, свитера — называемые здесь теплыми рубашками — рукавицы, меховые шапки-треухи, наподобие тех, что в фильмах носят монголы и всякие дикие кочевники, шапки вязаные, меховые кафтаны, полушубки…

Аглашке особенно приглянулся один полушубок, на лисьем меху, обшитого тканью веселого розового цвета. Она долго ходила вокруг него, как та самая лиса, вздыхала, косилась в мою сторону. В общем, я ей его купил.

Восторженно пища, скоморошка затащила меня в укромный уголок, какую-то щель между лавками, и попыталась расцеловать в знак благодарности. В щеки, не подумайте чего эротического. Расцеловать. Напрочь забыв, что она сейчас — вообще-то мальчик. Отрезвил ее только возмущенный вопль: «Совсем содомиты обнаглели! Средь бела дня!»

Пришлось убегать. Давясь хохотом, от самой ситуации, и от возмущенного пыхтения красной, как мак, Аглашки. Вот после этого случая она мужскую одежду и разлюбила.

— Вот так! Да!

Из-за кустов, в которых переодевалась Аглашка, на поляну выскочила самая настоящая девушка: в сарафане, кокошнике, все как полагается. Косы, правда, нет, но это дело наживное. А вот тот торжествующий танец, который на радостях забацала наша девушка, больше подошел бы каким-нибудь новозеландским маори, брейкерам или еще каким дикарям. Могу только сказать, что девушки в сарафанах так не скачут.

— Иииииэх! — Аглашка лихо крутанулась на каблуке сапога и, сделав прогиб назад по-скоморошьи, встала на руки.

Забыв, конечно, что она теперь девочка. В девочковой одежде.

Я успел закрыть глаза рукой. Только услышал шорох, с которым подол сарафана упал Аглашке на голову.

Как известно — женщина на корабле к несчастью. И хотя капитан Джек Воробей утверждает, что без женщины на корабле совсем худо, но он — персонаж вымышленный, поэтому его точку зрения мы рассматривать не будем. А вот настоящие моряки в своем мнении о женщинах были совершенно правы.

С чего я это взял, если у меня нет не то, что корабля, даже самой захудалой лодки? Ну и что? Зато женщин у меня, на борту моей повозки — целых четыре! И я могу вас заверить — это сумасшествие!

Честно говоря, я уже начинаю склоняться к мысли, что мое переселение в этот мир — не просто так. Что, если я умер, и всё вот это вот — загробный мир? Мой персональный ад, с моим персональным наказанием за плохое поведение в прошлой жизни? Сидел целыми днями дома, передвигаясь по городу исключительно на метро? На, получай — никакого метро, зато и домой приходил только поспать, и иногда, если повезет, поесть. А сейчас и вовсе дома нет, зато путешествий — хоть чем хочешь жуй. Представлял себя героем бояръ-аниме? Представлял-представлял, самому себе-то уж не ври. Ну вот — получи бояр, магию, приключения. Не знал, как подойти к девушке? Так теперь их у тебя целых четыре! На любой вкус! Можно сказать — гарем собран!

Правда, тут моя мысль обычно сбоила. Потому что я как в прошлой жизни ничего в девушках не понимал, так и в этой никто не научил. Идти по следу, пользоваться Словами, драться, стрелять из пистолета и бить ножом — научили. А как разбираться в девушках — нет.

И мои напарницы в этом мне совершенно не помощницы. Наоборот — то ли от скуки, то ли от не знаю чего, но они каждый день придумывают что-то новое. Да, даже тетя Анфия!

Наша повозка вот уже несколько дней потихоньку катится по каменной трассе на северо-восток, в сторону Мангазеи. Северного города, в котором находится разгадка тайны моего — в смысле, Викентия — происхождения, потерянный Источник рода Остеровских, и, я надеюсь, разрешение всех моих проблем с Морозовыми и Дашковым. После того следа, что я оставил в Подоле — блин, как-то пошло звучит… — все заинтересованные бояре явно ищут меня в южном направлении. По крайней мере — никаких признаков поисковых отрядов на нашей дороге не встречались. Видимо, мы хорошо запутали след, к тому же еще раз поменяв внешность и лошадь. Аглашка, правда, предлагала не покупать новую, а просто перекрасить старую — и нет, к тому случаю с исчезновением коней из конюшни в Китай-городе она совершенно непричастна! — но я, к счастью, усомнился в ее способностях ветеринара-стилиста и предложил не красить сразу всю несчастную лошадку, а попробовать на одном кусочке. Из-за того ярко-желтого пятна на заднице пришлось сделать скидку покупателю нашего четвероногого транспорта…

Да, вот это я и имел в виду: стоит выпустить хоть одну из вида, как ей тут же приходит в голову очередная «гениальная» идея и хорошо, если последствия будут безобидными.

Та же Аглашка, например, твердо решила стать настоящей девушкой, нацепила на себя кокошник, сарафан… в которых и ходит так, как привыкла — размашистыми мужскими шагами. Она в этом сарафане — еще и с короткостриженными волосами — меньше похожа на девушку, чем тогда, когда штаны носила…

Погодите-ка.

Я с сомнением посмотрел на скоморошку — сказал бы, что бывшую, но все ее поведение доказывает, что бывших скоморохов не бывает — которая достала из вещей скрипку и тихонько дергает струны, то ли настраивая, то ли просто балуясь.

Мы свернули с дороги в лесок и разместились на полянке, отдохнуть, перекусить и готовиться ко сну. Нет, можно было бы и на постоялом дворе остановиться, они на трассе «Москва-Мангазея» — да и на любой дороге Руси — через каждые тридцать верст расположены. Можно было бы, но мы все же немножечко скрываемся, так что не надо оставлять лишний след и лишних свидетелей. Мы, в конце концов, не сицилийская мафия, чтобы убирать каждого, кто нас видел. Все чем-то заняты: Настя ускакала к ручью, Клава ушла переодеваться, тетя Анфия разводит костер — и я более чем уверен, что развернулась ко мне… кхм… спиной она при этом специально, Аглашка мучает скрипку…

Да, Аглашка.

А она точно девушка?

Я с сомнением поглядел на девчонку в кокошнике и сарафане. Если судить по фигуре… То фигуры у нее нет. Тощая, плоская… Я потряс головой. Да нет, бред, конечно, не может она быть мальчиком.