Нет, пора определяться.

В конце концов я нашел более или менее подходящую одежду — короткий кафтан серо-коричнево-зеленого цвета, нечто среднее между горчичным, табачным и болотным. Самое оно. И обошелся он мне в шестьдесят копеек, считай — даром. Потому что цвет немодный и вышивки на нем никакой.

Поначалу мне привычка жителей Руси украшать все, что не смогло убежать, узорами, казалась странной. Ладно, верхнюю одежду, еще можно понять, ладно — дома. А нижние юбки? А оружие? А какой-нибудь топор? Да, даже топоры не обходились без узоров, выбитых на металле и выжженных на топорище.

Как оказалось, странным тут был только я.

Все эти узоры — не просто так. Это все — защита. В мире, где каждый может наложить на тебя какое-нибудь нехорошее Слово, защита от него ой как не повредит. Не говоря уж про сглазы, которые суть — тоже Слова, просто случайные. А если вспомнить про созданий из-за Грани…

В общем — защита не помещает. Чтобы одежда не рвалась, топор бил прямо, а пистолет стрелял точно.

Яуза… Я осторожно поднял голову и посмотрел поверх камышей на ту сторону реки.

Сокольники.

Вернее — Соколиная Роща. По официальной версии — место, где царь наш батюшка Василий Федорович, изволит своей любимой забавой тешиться, охотой соколиной. Только официальная версия на то и официальная, чтобы с реальностью не совпадать ну вот ни насколько. Отчего-то ж в эту Рощу не пускают никого, от слова «вообще», отчего-то ж сокольничьи приписаны к Приказу Тайных Дел, про который все знают, что он вроде как есть, но его как бы и нет вовсе (такое себе No Such Agency), и чем он занимается — непонятно.

В общем, лезть в царские дела могут только совершенно безбашенные люди. Вроде вора Заморского, который рядом в Сокольниках себе тайничок оборудовал, да еще одного подьячего, которому мало того, что за его головой могут начать охотиться сразу две группировки бояр — он еще сюда полез.

Ну а что поделать — есть такое слово «надо».

Придумал я, вроде как, как проскочить между Сциллой и Харибдой (Что? У меня в школе четверка по истории была), то бишь — между Дашковым и Морозовыми. Что сейчас для меня самое опасное? То, что меня у дома Анфисы видели. У дома — видели. А как входил — нет. Зато могут следы ауры снять — как их стирать, я понятия не имею… вернее, имею, но для этого ингредиенты нужны, которые я с собой не ношу. Снимут, сравнят — и спросят, мол, что ж ты врешь, сукин сын, что в доме не был? А если был — значит, МОГ с татем проклятым Сережкой Заморским пообщаться! А ну, признавайся, где венец!

Что в таком случае мне надо сделать? Надо к тому дому ВТОРОЙ раз приехать. Мол, первый раз был, называл мне адресок дьяк Алексей, приехал, посмотрел, во двор заглянул, внутрь не заходил. А потом, через денек, засомневался, да и второй раз приехал. Тут уж замок увидал, в дом вошел, трупы обнаружил, тревогу поднял. А что на момент моего прихода — второго — вор уже давно мертв был, это сразу поймут. Поймут, что я вроде как не при делах — и отстанут.

Да, сколький вариант, сомнительный, согласен. Поэтому есть возможность, что придется мне рвать когти из Москвы. Не хочется жутко, мне здесь всё нравится, но жизнь заставит — не так раскорячишься. А чтобы когти рвать — нужны денежки. Которых у меня — не закрома. Нужно все же заначку Заморского потрошить, ту, что в Сокольниках. Деньги забрать, а венец оставить. Пусть бояре ищут. Кто найдет — того и счастье.

Согласен, опасно сюда соваться, где венец лежит. Мол, почему бы не в Бирюлевский лес пойти, там и венца никакого нет, и от царских тайн далече. Вот только сдается мне, что сунься я к кладу, что в Бирюлево — останутся от меня одни косточки. Уж очень настойчиво Заморский повторял, чтобы я СНАЧАЛА первый клад Анфисе отдал, а ПОТОМ в Бирюлево лез. Похоже, или про подкову он соврал или там еще одно условие есть. Разбойники все же прятали, люди злые, особенно до тех, кто на их честно награбленное доброе покушаться будет. Сунусь туда — полетят клочки по закоулочам. Мои клочки, между прочим. Кровавые.

Лучше уж в Соко…

Блин!

Я резко пригнулся. Авось не заметят…

По кромке противоположного берега прошли трое. Сокольничьи, наверное… В низких шапках с отворотами, серо-зеленых кафтанах, с мушкетами в руках. Идут, пригнувшись, как будто выслеживают кого-то.

Точно, сокольничьи. Кто ж еще…

Вот он, тот поворот реки, вон и крыши царского терема виднеются. Отсюда сворачиваем в лес, к холму…

Камень я нашел без труда. Поддел пальцами край — тяжелый, зараза… — откинул вбок. Червей не было, даже завалящей сороконожки или мокрицы — той не наблюдалось. Просто ровный участок земли.

Я достал из заплечного мешка связку лука и бросил вниз.

Волшебство… Сколько раз вижу — столько раз удивляюсь.

Рыхлая почва пошла рябью, заколыхалась — и исчезла. Вместо нее появился круглый деревянный шит, с полметра диаметром, с железным кольцом посередине.

За ним открылось неглубокое квадратное пространство: стенки из вертикальных досок, и, на глубине сантиметров двадцати — железный пол.

Больше ничего.

Пусто.

Я озадаченно посмотрел на пустой тайник. И стоило огород городить? Или Заморский напоследок решил приколоться?

Тьфу ты.

Это не дно вовсе. Это крышка окованного ларца, который почти впритирку вошел в проем тайника. Вон и две ручки сбоку. Я потянулся к ним…

И убрал руки.

Стоит ли оставлять на нем следы своей ауры? Я взял с собой несколько штучек, которые могут их затереть — покойный дьяк научил, царствие ему небесное — но, как говорит мой сыскной опыт, на каждую затирку могут найтись проявители.

Первая мысль — обмотать руки каким-нибудь тряпьем, да хоть полами кафтана. Мысль хорошая, но глупая. Отпечатки ауры — не отпечатки пальцев, они через любую тряпку лягут, иначе все воры давным-давно бы в перчатках ходили. Правда, через тряпку они будут несколько мутные и продержатся не несколько суток, а максимум два дня… Ладони в плане оставления следов ауры — самое «грязное» место у человека. Через подошву, например, след держится несколько часов, а, скажем, через локоть или живот — с четверть часа, не больше. Мощнее ладоней в этом плане только язык — следы от него держатся почти неделю. Но, знаете ли, воры редко оставляют следы языка…

Что мне-то делать? Брать или не брать?

Хотя… Если как следует подумать — тот, кто найдет венец, будет слишком рад для того, чтобы искать, кто там его обляпал своей аурой. По-моему так. А если этот кто-то найдет венец через несколько дней — моя аура и вовсе не сохранится. В особенности если присыпать его сухим листом хрена. Банальщина, конечно, но против первых нескольких способов проявления ауры пойдет…

И деньги мне, как ни крути, нужны.

Решено.

Перекрестившись и взявшись за ручки, я крякнул и выдернул ларец из тайника, как репу с грядки. Кажется, даже чпокнуло…

А, нет, это со стороны Сокольего Парка выстрел донесся. Как-то даже мурашки по спине пробежали. Крупные, прям не мурашки, а цельные муравьи.

Я взглянул на ларец. А может… Или все же не стоит… Или…

Нет, я умру от любопытства!

«Я делаю это зря, я делаю это зря, я делаю это зря» мысленно приговаривал я, отщелкивая замки ларца. Откинул крышку.

Осторожно заглянул внутрь…

И это вот из-за этого весь шум-гам?

Венец походил на золотую корону, такую, знаете, как в мультиках рисуют: золотой обруч, по краю — зубцы в виде лепестков. По краю — зеленые камушки-изумруды, они же на каждом зубце по три штуки. А ларец изнутри выглядит как ящик, сбитый из неструганных досок. Вроде бы, по описанию купца, он иначе выглядел, более… э… солидно. Заморский, что ли, переложил? Что без палева по улице нести. А так — венец выглядит как дешевый театральный реквизит, брошенный после спектакля…