Я лениво кивнул, и он повёл меня в сторону школы. Мы обошли главное здание по тропинке между правым крылом и спортивной площадкой и вышли на задний дворик. В другом его конце, прямо возле стены располагался очередной бетонный барак, у дверей которого караулила охрана. Здесь, в этом отдельном строении, проходили обучение Стражи.

— Чтобы можно было нас подорвать в случае чего? — спросил я.

— Конфиденциальная информация, — ответил Икари и продемонстрировал солдатам на входе бейджик.

Внутри здание представляло собой всё те же белые коридоры, только непривычно пустые. Икари ушёл заниматься своими делами; я же поднялся на второй этаж и подошёл к единственной классной комнате, возле которой висела табличка: «А13».

Открыл бамбуковую дверь.

Вошёл.

Передо мной распахнулась просторная классная комната с широкими окнами. Справа висела доска и стоял учительский «стенд», слева — в четыре ряда размещались одноместные парты. Детей было немного, всего три человека, и даже так не все из них потрудились ко мне повернуться; сам же я стал их пристально рассматривать…

За первой партой сидел парень в мятой рубашке. У него были широкие брови и немного смуглое лицо, выражавшее предельную серьёзность.

У него за спиной, в последнем ряду, покачивалась на стуле его полная противоположность. Тоже юноша, только неряшливый, в кожаной куртке на чёрную майку и с причёской помпадур а-ля Элвис.

Наконец, возле окна, затемнённая светлым голубым небом восседала изящная девушка. У неё была непринуждённо правильная осанка и тонкий стан. Её длинные, прямые чёрные волосы разливались как смолянистый водопад.

Первый парень повернулся и приветственно кивнул.

Второй посмотрел на меня и прыснул.

Девушка не шевельнулась.

Занятная компания… Я присел за ближайшую парту и зевнул.

Следующие несколько минут прошли в тишине. Наш класс оказался на удивление спокойным. И дело было даже не в том, что было мало людей — обыкновенно, трёх человек более чем достаточно, чтобы между ними завязался оживлённый разговор. Скорее, проблема состояла в самом сочетании собравшихся. Все мы были словно противные друг другу химические элементы. Есть избирательное сродство, а есть — избирательное избегательство.

Впрочем, чего я распинаюсь. Это было понятно с первого взгляда.

В какой-то момент открылась дверь. Пришёл учитель? Относительно. Из коридора показался Икари, но не простой, а в очках. Спокойной походкой он прошёлся к учительскому столику. На мои губы вылезла улыбка. Похоже, его «кураторские» обязанности включали, в том числе, педагогическую практику.

— Всем доброе утро, — сказал он скучным голосом. — Сперва я бы хотел поздравить вас с началом нового учебного года. Я понимаю ваше волнение, однако запомните: хотя вы и были избраны Стражами, вы остаётесь учениками нашей школы, и потому я надеюсь, что вы будете с равным усердием исполнять свои школьные обязанности и обязанности по части государственной безопасности… — говорил он монотонно, скучно и деревянно. Икари откровенно читал по бумажке и не придавал своим словам никакого значения. Элвис прыснул. Черноволосая девушка смотрела в окно. И только смуглый, стриженный, по виду сельский паренёк пристально слушал эту официальную речь, которую с тем же успехом могла написать и озвучить нейросеть.

Затем бумажка — и Икари — попросили, чтобы мы представились. И снова стриженный парень первый вскинул руку, поднялся и сказал:

— Мацуя Кен. (Иероглифы)

Сел.

После него пришла очередь хулигана. Он подниматься не стал, только ещё сильнее откинулся на своём стуле, так что мне даже стало интересно, упадёт он сейчас или нет — удержался — сложил руки на затылке и заявил:

— Джо Кирияма! (Иероглифы)

Икари поставил галочку и посмотрел исподлобья на меня.

— Ямато Надесико, привет. Надеюсь на ваше понимание и дружбу. Имя пишется, эм… Как-то пишется, я не совсем уверена, — я улыбнулся.

Кто-то прыснул:

— Идиотка.

Я покосился на черноволосую девушку. Водрузив подбородок на ладонь и уткнувшись верхней губой в пальцы, она смотрела в окно.

Какая грубиянка.

— Я помню, как оно пишется, — сухо сказал Икари и тоже обратился к девушке. Она неторопливо повернула голову и сказала:

— Юки Мурасаки, «пурпурный снег».

— Очень красиво, — заметил я со своей парты. Девушка прищурилась, но промолчала.

Как только мы закончили с нашими приветствиями, Икари стал расписывать учебную программу. Раньше, рассказывал он, собирая листочки в папку, ещё пару лет назад Стражи освобождались от своих школьных обязанностей и вообще проживали в отведённых для них квартирах в министерстве обороны под непрестанным надзором.

Тем не менее дальнейшие исследования доказали негативное влияние данного подхода на психику детей младшего и особенно среднего и старшего школьного возраста. А поскольку именно психика является слабым местом, через которое НИСы просачиваются в наш мир, это приводило к частому появления так называемых «ренегатов». Чтобы этого избежать, решено было минимизировать давление на детей и создать для них условия, максимально приближенные к тем, в которых обитают их сверстники.

— Поэтому вам позволяется и дальше жить в своих семьях и посещать данное образовательное учреждение… По крайней мере если не будет иных постановлений, — заявил Икари. — Тем не менее, — он перевернул листочек, — ваша учебная программа отличается от стандартной. Базовым предметам уделяется не больше десяти часов в неделю; всё остальное время вы будете изучать свои прямые обязанности.

— Типа мы полезем в этих роботов? — спросил Кирияма.

Мацуя сжал кулаки.

— …Как только освоитесь с техникой безопасности, — ответил Икари.

— Хм.

— Помимо этого вы пройдёте курс ориентации на местности, освоитесь с процедурой захвата и защиты, узнаете самые последние теории касательно природы «НИС», изучите тактику боя внутри «СТРАЖЕЙ», как ближнего, так и дальнего и многое другое… Каждый месяц вы будете проходить психологическое обследование и тест, — он присел за стол и сложил руки.

— Расписание висит на первом этаже, в коридоре.

Темой нашего первого занятия будет административное деление министерства обороны, виды и классификации дистриктов, а также та роль, которую конкретно вы занимаете в данной системе… Достаньте ручки и тетрадки. По завершению урока я соберу ваши конспекты и выставлю оценки…

…

…

…

Весь оставшийся урок я записывал термины и заполнял таблички. Под конец занятия Икари действительно собрал и прямо на месте проверил наши записи. Самые образцовые оказались у Мацуя — паренёк действительно старался и на протяжении всех сорока пяти минут сгорбленный поскрипывал ручкой. Ему Икари поставил (9+), ибо его конспект оказался даже слишком подробным.

Мою тетрадку он просматривал дольше всех, то и дело поглядывая на меня своими хмурыми серыми глазами… Я неловко отвернулся. Мне запомнилось написание некоторых слов, но падежи и прочее давались с большим трудом… А вернее сказать они мне вообще не давались. Когда я перечитывал собственную работу, она звучала мягко говоря странно; Икари, судя по всему, пытался понять, это я так над ним издеваюсь, или у меня действительно проблемы с головой. В итоге он поставил жирную четвёрку. С плюсом. И то лишь потому, что я заикнулся про дисслексию.

— Благо-дарю, — сказал я, принимая свой листочек.

Мурасаки у меня за спиной надменно хмыкнула:

— Идиотка, — и протянула свою тетрадь.

Она начинает действовать мне на нервы… Немножко. Самую малость.

Во время длинной перемены, посвящённой обеденному перерыву, обнаружилась ещё одна неприятная вещь:

— Я забыла обед…

Второй раз подряд. По крайней мере теперь у меня была дельная причина: я так торопился успеть на автобус — не успел — что удивительно, что не забыл при этом ещё и сумку, в которой у меня лежали ручка и тетрадка.