— Давайте лучше вы, - сглотнула она. - Если можно, заклинанием, а не ножом.

Он понимающе кивнул и достал волшебную палочку. Только не закрывать глаза. Только не закрывать глаза! Мама дорогая, да она даже при необходимости сдавать анализ крови или делать уколы всегда глаза закрывала! Что же это будет?!

Взмах. Заклинание. Нечеловеческая, резкая боль. Из глаз брызнули искры, в ушах зазвенело. Хотелось кричать. Наверно, она так и делала, но из-за звона в ушах ничего не слышала. Больно, господи, как же больно! Обе руки, да что там, все тело превратилось в один большой источник боли!

Судороги. Ледяные руки и по ним течет что-то горячее. Волдеморт над ней как будто в видеокамере с наездом и отъездом - то выплывает, то отдаляется. Его губы двигаются, он явно что-то говорит. Он почему-то то отчетливый, то размытый. Вот он стремительно оказывается ближе и трясет ее за плечи. А да, не закрывать глаза. Холод. Как холодно. И спать хочется. Ужасно хочется спать. Не закрывать глаза! Если только всего одну секундочку. А потом опять открыть. Не закрывать глаза. Не закрывать. Не закрывать!

Ее как будто рвут на части. А нет, не как будто - Волдеморт и правда растягивает ее надрезы своими руками. Надо же, ее руки еще способны на большую боль, чем та, что уже была. Новая порция боли сквозь холод и судорогу. Не закрывать глаза. Кричать! Мерлин, ее сейчас вытошнит! Кажется, она падает со стула. Нет, он не дает упасть.

Что это? Он вставляет ножи в ее вены? А, нет, какие-то трубки. Не закрывать глаза. Не закрывать глаза! Пощечина? Господи, значит, она все-таки чуть не отключилась. Боль распространилась на все тело. Боль ее второе имя. Волдеморт что-то говорит. Непонятно. Как будто бы просит. Выдержать? А, да, она выдержит. Она же обещала.

Вены вновь пронизывает судорога от чего-то горячего, что теперь не выходит наружу, а врывается, вталкивается внутрь. Миллионы острых иголок мгновенно впились в ее клеточки, опять пытаясь разорвать Гермиону на части. Вот теперь она сама слышит, что кричит. Кричит яростно и истошно, хотя голос доносится словно через ватную стену. Он нарастает, нарастает и, наконец, вырывается лавиной, так, что она едва не глохнет от собственного вопля. А потом, видимо, все от того же неожиданно громкого звука она замолкает и растерянно хлопает глазами. Мир постепенно становится четким, и вдруг она видит лицо Волдеморта, совсем близко. Его глаза, такие черно-синие, такие живые, смотрят на нее с радостным волнением. Он улыбается, а его землистого цвета лоб покрыт испариной.

— Вот и все, девочка. Слышишь? Все! Все закончено! — повторял Темный Лорд, держа ее за руки.

Руки. Гермиона с трудом перевела на них взгляд. Пальцы и ладони были в крови, но кожа на запястьях словно не была тронута - разве что небольшие тонкие линии, очень аккуратные шрамы, вечное напоминание о том, что смена крови действительно состоялась. Боль отступала, но наваливалась страшная слабость. Гермиона пошатнулась и упала на руки Темному Лорду.

— Вот теперь закрывай глаза, Гермиона. Спи, спи столько, сколько хочешь, — говорил он, растирая ее ледяные руки своими, не менее холодными. — Закрывай глаза. Ты проснешься другой, той, какой должна быть. Надеюсь, я еще смогу увидеть, какой ты станешь. Хочу увидеть твою новую силу в действии, успеть... Но самое главное, что нам удалось. Удалось! Грейнджер, это величайший шаг в истории и науке!

Гермиона стремительно проваливалась в сон под звук его голоса - никакого шипения, очень мягкий, приятный тембр, на удивление. У нее по-прежнему оставалось много вопросов, особенно то, как именно должна проявиться ее новая сила, а еще почему Волдеморта может не стать, чего он боится, и действительно ли это как-то связано с Джинни… Но это все потом. А сейчас сознание несло ее навстречу миллионам новых, теперь уже по-настоящему волшебных снов.

Today I killed, he was just a boy

Eight before him, I knew them all

In the fields a dying oath:

I'd kill them all to save my own

Он был лишь мальчишкой - его я убил,

А кроме него и не счесть, сколько было.

Не раз и не два вслух я провозгласил:

Убью в сотни больше, чтоб нас защитило,

Ведь самое ценное - кровь в наших жилах.

Nightwish "10th men down". Вольный стихотворный перевод К.Буяновой

Они ушли. Люциус провел рукой по незримому очертанию захлопнувшегося прохода, силясь впитать остаточные магические следы. Как, хотелось бы понять, им удалось создать полноценный портал, да еще такой чистый? Остается только догадываться, куда он вел, куда по нему устремились эти двое. Успокаивало лишь то, что далеко им уже не уйти, но это же и огорчало: зельевар был нужен Малфою живым.

Отрезанные ноги Снейпа холодели на глазах, превращаясь в бессмысленный кусок мяса с костями. Люциус брезгливо поморщился. Тысяча чертей! Как, без волшебных палочек, без сил и явно без надлежащих знаний им удалось уйти отсюда?! Во имя всего святого! Мерзавка Уизли, конечно, чистокровна, но без необходимой теоретической базы это не имеет решительно никакого смысла. Если только девчонка действительно не обладает какими-то особенными силами, но это полный абсурд. Носитель такого могущества давно проявил бы себя раньше, а активность этой девицы была видна только в беспорядочных половых связях. К которым, судя по следам на полу и тряпках, совсем недавно прибавилась еще одна.

Да, эти следы Люциус распознал на раз. А вот магический след настолько грамотно рассеялся, что практически не подлежал восстановлению. Конечно, можно было бы вызвать Сивого, чтобы воспользовался своим драгоценным нюхом боротня, но, во-первых, тогда пришлось бы посвятить его в детали плана, а это лишнее, а во-вторых, от него отвратительно пахнет, и это точно не понравится Нарциссе.

Восстановление слабых магических следов чревато изрядной опасностью. Счет в таких случаях ведется на любые, даже самые мелкие пространственно-временные ответвления, любые вибрации поверхности, неявные искажения материи. Шажок влево — и ты можешь оказаться в другом месте в другое время. Или в том же самом месте, но уже не ты или не сейчас и не факт, что с возможностью вернуться в исходную точку.

Люциус прежде не сталкивался на практике с множественностью пространства и неоднородностью материи, из которой соткана окружающая действительность. Если говорить прямо, то о данных понятиях мистер Малфой вообще имел более чем абстрактное и даже смутное представление, поскольку не злоупотреблял сильнодействующими психотропными веществами. Изворотливо-рациональным умом, часто присущим маглам и полукровкам, он тоже не обладал по очевидным причинам, и потому всецело полагался на свое особое магическое чутье волшебника из старинного рода. Не может же он, в конце концов, быть слабее какой-то маленькой осквернительницы крови.

— Люциус?

Беллатрикс. Как всегда, чуть позже, чем следовало бы. Появись она раньше, возможно, парочка бы и не ушла черте куда. Вдвоем бы задержать точно удалось. Мерлин…

Он поднялся, стиснув зубы, чтобы не сорваться на свояченницу сразу же, медленно обернулся, взглянул на нее так, что она отшатнулась, и прошипел, выделяя каждое слово:

— Где, твою мать, ты шлялась, Белла?!

Она сделала несколько шагов назад и уже собиралась ответить, но осеклась, заметив валяющиеся на полу ноги Снейпа. Ее и без того огромные глаза расширились еще больше, она охнула и поднесла руки ко рту.

— Да, это именно то, что ты подумала, — рявкнул Малфой. — Они каким-то образом ушли через портал, причем так чисто, что след практически стерся.

— Люциус, это его ноги! — потрясенно пробормотала Беллатрикс, нервно сжимая и разжимая пальцы.

— Я тебя умоляю, Белла! — раздраженно перебил тот. — Можно подумать, ты никогда не видела оторванных конечностей и ни разу собственноручно их не отрывала! Брось свои сопли, честно, не убеждаешь! Если бы ты пришла раньше, мы, возможно, успели бы удержать портал или хотя бы отследить его.