Три, два, один. Больше оттягивать некуда. Пора!

Дверь распахнулась, и взору Гермионы предстал Гарри Поттер, полусидящий на неудобной деревянной койке, едва прикрытой рваным матрацем. Он, похоже, дремал до ее появления, но лязг двери заставил его прийти в себя и вскочить. На Гермиону взглянули глаза, полные решимости и твердости - совсем как у того Гарри, которого она последний раз видела в Министерстве, только теперь куда более зрелые, сильные и смелые. Одной секунды ей хватило, чтобы понять: ее лучшего друга не сломали. Но поразмыслить об этом не удалось, потому что уже в следующее мгновение Мальчик, который снова выжил, крепко прижимал Гермиону к своей груди. Сквозь свои против воли катящиеся слезы, сквозь его такой родной, но подзабытый запах она слушала его голос и слова, которые Гарри Поттер повторял вновь и вновь, будто они были заклинанием:

— Я знал, знал, что ты жива!

В камине потрескивали дрова, пламя было неровным и беспокойным, но именно это и умиротворяло. Странная природа огня. Он может давать жизнь и отнимать, может быть тем, что греет одинокого путника в ночи, а может сжечь дотла целый континент. Гибель и спасение. С ним опасно, без него — невозможно. Огонь — странное явление, которое является самым лучшим и наглядным доказательством тесного переплетения добра и зла, темной и светлой сущностей в одной ипостаси.

Она лежала на ковре перед камином в вальяжной позе, рассеянно переводя взгляд с беспокойного огня на его письменный стол, туда и обратно. Огонь отражался от ее рыжих волос, наделяя их красноватым оттенком, кожа, казавшаяся совсем белоснежной, причудливо мерцала в бликах пламени. Неоднозначное, притягательно-губительное пламя огня и девушка, так сильно на него похожая. Удивительная картина, заставляющая время остановиться.

— Что ты там делаешь? — поинтересовалась она, не без интереса в голосе. Он сделал предупреждающий жест рукой — молчи. Тогда она шевельнулась, явно намереваясь встать. Как всегда, наперекор его воле.

— Нет! — Он повысил голос. — Не двигайся. Я не хочу, чтобы ты разрушила это мгновение.

Она непонимающе на него посмотрела, и он, немного скривившись, пояснил, продолжая водить карандашом по бумаге:

— Я стараюсь его запечатлеть.

— Ты что, рисуешь меня? — она иронично подняла вверх левую бровь. — Я увижу рисунок?

— Не сейчас, — отрезал он. — Может быть, даже не потом.

Она улыбнулась и кивнула, но затем внезапно замерла, и ее взгляд стал отрешенным на некоторое время. Затем она вздрогнула и пробормотала:

— Это уже было. Что-то не так.

— Конечно, было, — согласился он, внимательно сосредоточившись на рисовании. — Ты вспоминаешь.

— Значит, я сплю? — догадалась она. — Все это не на самом деле?

— Конечно, ты спишь, — усмехнулся он. — Только кто сказал, что это все не может происходить на самом деле? Я рассказывал тебе о множественности пространства.

— Я помню, — она вздохнула. — Но это сны, а значит, пространство не особенно играет роль. Когда люди снятся друг другу, значит, что они друг о друге думают. Кажется, когда я просыпаюсь, там, в другом пространстве, я о тебе не помню. Только что-то смутное, иногда пугающее. Значит, это ты думаешь обо мне? Поэтому мы вновь здесь оказались?

— Мы здесь, потому что время почти пришло. Очень скоро эти сны встретятся с твоей реальностью, и все будет так, как я тебе говорил. Но еще ты здесь, потому что хочешь поговорить со мной. Я-то здесь всегда, а ты приходишь временами. Но не волнуйся, мой огонь, это нормально. Бессмертные не расстаются…

Она зажмурилась и тряхнула головой.

— Я просил тебя не шевелиться, — несколько раздраженно бросил он.

— Какая разница, ты ведь уже меня нарисовал! — воскликнула она. — Где этот рисунок? Я видела его? А если не я, то кто видел?

— Скорее всего, Люциус. Вероятно, он даже тебя узнал. Только теперь это не имеет значения.

— Да-да, верно, припоминаю. Он смотрел на меня так, как будто где-то уже видел.

— И досмотрелся. Не думай о нем, он уже убит Темным Лордом. Предатель, — он равнодушно пожал плечами. — Собаке — собачья смерть. Взялся мстить за своего сына, возомнил, что тот принадлежит дому Малфоев, хотя мальчик — собственность Волдеморта, и был убит именно им, как и планировалось.

— Мальчик…, — она напряглась, пытаясь что-то вспомнить. — Кажется, я его знала. Драко…

— Да-да, ты его знала - и очень хорошо. Он был твоим. Твой Драко Малфой, твоя огромная любовь и муза, благодаря которой ты создала несколько неплохих стихов, — он в упор на нее посмотрел. — Ты все еще страдаешь из-за его смерти? Хотя о чем я спрашиваю. Ты уже пошла дальше. Точнее, легла дальше.

Она поджала губы.

— Я очень смутно понимаю, о чем ты говоришь. Это было как будто не со мной или в очень далеком прошлом. Я здесь, я с тобой, и больше ничего не существует. Здесь как будто совершенно не важно то, что казалось важным там. Так странно…

— Да, этого я не учел, — он глубоко вздохнул. — Не учел, что ты будешь влюбляться и желать других. Что ж, даже бессмертные ошибаются. Но очень скоро все исправится. Осталось недолго ждать.

— Это хорошо, — кивнула она, накручивая прядь волос на палец. — Я уже слишком сильно устала от происходящего. Знаешь, этот твой Волдеморт… Он сказал, что я пришла за смертью, и это было страшно…

— Он чуть не убил тебя, потому что ты позволила себе быть слабой.

- Я испугалась его.

- А он — тебя. Ты ведь видела ту вспышку, которую он испытал, его ощущения от нашего с тобой разговора. Ты ведь проникала в его мысли.

— Он испугался? Меня? — она недоверчиво нахмурилась.

— Да. Он испугался нас с тобой. И поверь, ему есть, чего бояться.

Она рассмеялась, и ее рыжие волосы рассыпались по обнаженным плечам волной.

— Кажется, мне пора обратно, — произнесла она с сожалением. — Пожалуйста, возвращайся быстрее. Мне кажется, я не выдержу долго. Я устала, понимаешь? Устала не помнить тебя - и себя тоже.

Он оторвался от своего занятия, взял листок, на котором рисовал, подошел к ней и сел рядом.

— Очень скоро все исполнится. Ты молодец - хоть и не помнишь меня там, пришла на мой зов. Очень скоро мы займем место, за которое бились все эти годы. Особенно тогда, много лет назад, когда ты должна была умереть, но выжила. Я очень скоро вернусь к тебе.

— Когда? — Она моляще посмотрела на него, распахнув огромные глаза.

Он резко поцеловал ее, закусывая ее алые пухлые губы до привычного солоноватого привкуса крови во рту. Она ответила на его поцелуй куда жарче и яростнее, чем обычно.

— Очень скоро, — проговорил он, отстраняясь. — Как только закончу этот рисунок. В нем не хватает только твоих глаз.

The truth is hiding in your eyes

And it's hanging on your tongue

Just boiling in my blood

But you think that I can't see

What kind of man that you are

If you're a man at all

Well, I will figure this one out

On my own

В твоих глазах сокрыта тайна,

Она висит на языке.

Ты думаешь, что я не знаю.

Ответ пульсирует в виске.

Так кто ты есть? Живой ли? Призрак?

Бесплотный неспокойный дух?

Но я сомнения отрину,

И не надейся на испуг -

Ты примешь смерть из моих рук.

Paramore “Decode”. Вольный стихотворный перевод К.Буяновой