— Ну хорошо, на тебя один раз взглянул, — примирительно вскинула руки Марина. — Даже так, всё равно, почему?

— Он сказал, что мы родственники.

И я пересказала нашу беседу.

— Здорово, — сказала Алёна и задумалась. — Ещё там, в небоскрёбе, этот говорил, что ты ему нужна больше всех.

— Кстати, не могли бы вы мне рассказать, что было после того, как я упала в обморок? Я помню лишь столп света.

— Только это? — удивилась Марина. — Ты не помнишь, как взлетела в воздух и начала говорить тарабарщину? Гоблин аж в нору попытался забиться от страха.

Я ошарашенно помотала головой. Как я могла забыть такое?

— Да, а после боялся прикасаться к тебе, — подтвердила Алёна. — Правда, радовались мы недолго.

— Потом мы вышли из пещеры и вместо города оказались в горах. Как же хотелось зимнюю куртку и термос с чаем, ты бы знала, — посетовала Марина.

— Да, а потом Элтин отрыл из-под листьев и снега телегу, что-то прошептал, и перед ней появились кони, — добавила Алёна.

— Не кони, а что-то вроде скелетов-призраков, — подметила Марина.

— Это слишком жутко, я представляла, что это призрачные кони, — Алёна потёрла себя за плечи, как будто ей и сейчас было холодно и страшно. — Потом мы ехали два дня и оказались здесь. Нас встретила управительница, отчитала Эрра, дала нам тёплые вещи и напоила вкусным чаем!

— И вправду, хорошо, что я этого не помню.

Мы замолчали, не зная, за что зацепиться. Тишину прервал мой урчащий живот.

— Тебя не кормили? — побеспокоилась Марина.

— Нет, видимо, сперва должен был подействовать чай.

Алёна уже несла поднос.

— Вот, держи, это принесли нам на обед.

Да, не густо. Хлеб, бобовая похлёбка и что-то белое в кружке.

— Что это?

— А, что-то вроде кефира. Ингрид сказала, что его делают из молока местных животных, я не запомнила, но в целом сытно.

Я с удовольствием съела всё до последней крошки, подбирая хлебом каждую каплю. Несмотря на простоту, мне показалось, что это самая вкусная пища, что я ела.

Удобнее усевшись на диване, я почувствовала, как будто кого-то не хватает.

— А Лиза? — вдруг опомнилась я. — Её лицо… И то, что он с ней сделал…

— Так ей и надо, — гневно выпалила Алёна. — Наглая предательница. Зачем мы вообще пустили её к себе, нам было хорошо и без неё. А мы ведь ещё ей помогали, не спали по ночам. Если бы она была здесь, я бы расцарапала не только её рожу.

Тут я обратила внимание на её ногти и ужаснулась. Они были сломаны чуть ли не до основания. Я взяла девушку за ладони и завернула рукава. Руки по локоть были в тех же царапинах, что и лицо Лизы, только эти раны не такие глубокие.

Алёна отвернулась и стала угрюмо смотреть в стену. Я обратилась к Марине, та отмахнулась, мол, не бери в голову.

— Ладно, — сказала я. — Что было мы поняли, но что будет дальше?

— Не хочется об этом даже думать, — Марина потёрла висок. — Он говорил, что женится на нас и всё такое. Что мы можем с этим сделать?

— Сбежать, — предположила я. — Что же ещё?

— И как ты это видишь?

И действительно, как? Пока что зацепок не было. Можно ли рассчитывать на чью-то помощь? Вдруг надменный эльф меня обманул и, когда я пожалуюсь, просто сдаст меня гоблину, и будет хохоча смотреть? Но ничего другого не остаётся.

— Элтин предложил помощь. Да, он сказал, что не может помешать ему, но, думаю, дать нам больше времени он сумеет. Правда, не знаю, сколько дней нам отведено.

— Пока что уроду достаточно этой сучки, — бросила Алёна. — Но надолго ли? Когда она ему надоест, он захочет большего.

— Я не отдам вас ему, — сказала я от чистого сердца. — Вряд ли, если я ему так сильно нужна, он предпочтёт мёртвую меня живым вам. Опять же, если он ещё не взял меня, то, видимо, до поры и не будет. Ингрид обмолвилась, что он не будет трогать меня месяц, значит на то есть причина, надо всё разузнать. Так вот, этот месяц пускай давится слюной, но мы ему не дадимся.

Подруги с уважением взглянули на меня и одновременно покивали.

В дверь постучали и спустя мгновение вошла Ингрид в сопровождении мелкого зелёного человечка.

Отметив, что я уже поела, она приказала подручному вынести поднос и села на свободное кресло.

— Гоблины… — сказала она, не обращаясь ни к кому. — Работящие, но глуповатые создания.

Постучав по подлокотнику, она вдруг обратилась к нам.

— Мне приказано дать вам занятие. В замке мало свободных рук, и вы везде пригодитесь. Одна из вас должна отправиться на кухню, другая заниматься уборкой, а третья вести учётную книгу. Выбирайте, что хотите.

Так началась моя рутина в замке.

— Отмывайся же, ну! — пробормотала я себе под нос.

— Чего? — захлопал глазами гоблин-стражник.

— Я не вам, — отмахнулась я и продолжила тереть пятно.

Если бы мне в детстве сказали, что я окажусь в сказочном замке у императора из древнего рода, я бы наверняка очень обрадовалась. Но, когда я таскала уже, наверное, юбилейное, сотое ведро грязной воды, мне было не до веселья.

Мои ноги стёрлись в неудобных кожаных туфлях, руки покрылись мозолями, и мышцы устали так, словно я пробежала марафон.

Вытирая рукавом пот с лица, я обратила внимание, что гоблин пялится на меня. Это сильно раздражало. Каждый раз, когда я опускалась намочить тряпку, он немного наклонялся в мою сторону и пучил глаза.

Какие же они животные.

Несмотря на это, они не были настолько уж плохи. Иногда, когда я просила их о помощи, они помогали мне… Со своеобразной любезностью. Некоторые старались бросить самый грязный комплимент, но таких было немного. Другие относились, кажется, с пониманием и как могли вежливо выполняли просьбу, если это не мешало им нести пост. Но были и третьи, самые странные. Они относились ко мне практически также, как к своему королю. Кланялись, когда видели, обращались «моя повелительница» или «хозяйка». Некоторые даже сами спрашивали, не нужно ли мне чего. Я предполагала, что они то ли не понимают, что я ещё не стала супругой Гул Эрр Адана, то ли, наоборот, хотят выслужиться перед будущей госпожой.

Это было мило, но, во многом, такое отношение пугало меня. Их поведение, как будто бы делало реальным то, что их хозяин, это чудовище, неизбежно станет моим мужем.

Зазвонил колокол, оповещая о наступлении вечернего караула.

— Хозяйка, — промямлил гоблин. — Пора.

Этот был из поклонщиков, как я их прозвала про себя. Когда я спросила, как его зовут, он произнёс непонятное слово, похоже какое-то нецензурное прозвище на их языке, потом растерялся, забегал глазами, извинился и назвался Ортом. Меня это позабавило, и я решила, отчасти ради шутки, обращаться к нему максимально вежливо.

Его это очень смущало, видимо, он не понимал, почему я так говорю. Возможно, ему было до сих пор неловко за сквернословие в присутствие важной особы.

— Да, Орт. Я уже заканчиваю.

Наконец оттерев пятно, я выжала тряпку в ведро и встала. Гоблин подошёл и взял бадью в руки. Я поблагодарила его. На то место, где он стоял последние несколько часов, пришёл сменщик, гоблины обменялись приветствиями, и мы пошли в сторону моих покоев.

Орт не был обязан помогать — надзор с меня сняли почти сразу, когда переселили в более приличную комнату. Они понимали, что при всём желании я никуда не денусь и, по моим догадкам, на замок было наложено некое заклинание, и пока я не разберусь с этим, путь к дому мне закрыт.

Пока руки не были заняты ношей, я могла спокойно разглядывать причудливое окружение. Вместо колонн в замке, по крайней мере в той его части, где мне довелось побывать, находились изумительные статуи мужчин, держащих потолок. Они будто сотканы из плоти, и я была бы готова поверить, что это замерли некогда живые гиганты, если бы не узоры, а главное головы, что были у них на плечах. Узоры добавили явно не к месту, они были то там, то сям и, на мой взгляд, были слишком грубо вытесаны, портя впечатление. А головы, видимо подразумевались быть гоблинскими, но походили то ли на собачьи, то ли на свиные. Всё это создавало впечатление незавершённости, словно скульптор сотворил замечательную основу для каждой статуи, но устал и просто кое-как закончил.