Мать издала лай, слишком грубый, чтобы его можно было принять за смех.

— И зачем он это сделал? — отец притянул ее к себе.

— Мы считаем, что это он убивал скот.

Вспыхнул спор. Резкие возражения матери то и дело раздавались между отцом и Эдит. Подробности того, о чем они спорили, доходили до меня через что-то похожее на вату, закрывавшую уши. Мой разум метался от одной мысли к другой, соединяя точки, которые я должна была видеть. Близость и время убийств, время, когда Майкл был один. Цветы, окружающие жертв грифона; цветок, подаренный Бет. Грязные ботинки Майкла, когда он еще не был на улице.

Дело Майкла с незнакомцем в темном углу гостиницы. Майкл возле гостиницы, весь в крови Бет. Большой том Майкла в кожаном переплете, который он, казалось, старался скрыть от меня. Расшатанная половица в его комнате, где он разрешал мне прятать конфеты, но больше не подпускал близко. Как грязно было в его комнате, когда мать приезжала в город стирать почти каждый день последние несколько недель. Расшатанная половица. Грязная одежда. Расшатанная половица. Мои мысли прервались. Я медленно попятилась от разговора. Никто не взглянул в мою сторону. Добежав до коридора, я побежала, громко стуча ногами по полу.

В комнате Майкла царил беспорядок. Его кровать была не застелена, а грязная одежда свалена в кучу в центре комнаты. Как могла его одежда остаться немытой после того, как мама столько убирала? Ногой я сдвинула кучу, обнажив тусклое дерево пола. Я опустилась на колени и начала осторожно нажимать на разные части, внимательно прислушиваясь.

— Что ты делаешь? — я подпрыгнула, но не обернулась к Элле. Последняя панель скрипнула.

Я вытащила нож из сапога и вставила его в щель между панелью и следующим куском. Половица осторожно приподнялась, и из темноты под ней я вытащила дневник и стопку разрозненных бумаг. Я вслепую нащупала книгу, но больше ничего не нашла. Я повернулась и села на пол.

— Они все еще занимаются этим на кухне?

— Твой отец начинает слушать, но твоя мать… — я могла сказать, что она смотрит на меня сверху вниз, но не отвела глаз от своего открытия. — Она плачет. С тобой все в порядке?

— Нет, — сначала я просмотрела свободные страницы, но они не имели смысла. Я начала листать дневник.

— Я знаю, что это неожиданно. Если бы у меня была хоть малейшая зацепка прошлой ночью, я бы сказала тебе. Я рассказала маме о наших планах. Сегодня утром Бет проснулась рано. Все просто рухнуло. Мы не знаем, зачем он это сделал. Вот что не имеет смысла.

Я чувствовала себя больной. Я протянула ей бумаги, пролистывая до конца дневника. Страницы были забиты каракулями Майкла. Диаграммы и маркированные списки перемежались абзацами заметок. Я поднесла книгу к лицу, чтобы лучше читать.

Элла что-то пробормотала себе под нос, читая то, что я ей дала, и вдруг остановилась. Рука, держащая бумаги, опустилась.

— Я не могу читать это правильно, — она помахала передо мной бумагами. — Это безумие.

— Да, — я согласилась, во рту пересохло. Это было так. В записях Майкла подробно описывалась процедура. Мастер Ноланд дал ему книгу, в которой перечислялись методы, необходимые для обуздания разума другого существа. В частности, Майкл изменил его, чтобы применить к грифону. Мастер Ноланд намекал, что это возможно. Посредством кровавых жертвоприношений и жертвоприношений намеченной цели, Майкл верил, что сможет командовать одним из великих зверей гор. Его последние записи в журнале ссылаются на конкретного зверя, он вызвал Зеха. Это была самка грифона с телом снежного барса, крыльями и головой снежной совы. Она молода, податлива, отметил Майкл. За последние пять месяцев он заманил Зеха вниз по горе сердцами животных. Сначала с приношениями диких зверей, потом домашних… кур, потом свиней, потом крупного рогатого скота и овец.

Я чувствовала себя опустошенной. Где была моя голова? Были моменты, которые должны были меня просветить. В то утро, когда овцы пропали без вести, сапоги Майкла были уже в грязи, когда он вышел на улицу. Мне казалось странным, сколько крови было на нем в ночь нападения на Бет, но я не хотела этого видеть. Я знала, что Майкл что-то скрывает от меня в последнее время. Я знала, что что-то не так, но не следовала своим инстинктам. Я слишком боялась, если буду давить на него слишком сильно, то потеряю.

Элла присела рядом и положила руку мне на плечо.

— Мы должны отдать их моей матери и твоим родителям. Твой брат опасен, Тайрин.

— Мой брат в опасности, — возразила я резким шепотом. — Если грифон не съест его, деревня сожжет его. Этот список… — я указала дрожащим пальцем на правую сторону дневника. — В нем говорится, что грифон должен поглотить человеческое сердце и часть его, чтобы ритуал был завершен.

Сидя среди беспорядка в комнате Майкла, я дала носу время привыкнуть к нему; наконец, я уловила медный запах, который пронизывал все вокруг. Отложив дневник, я потянулась влево и перевернула стопку одежды Майкла. Я задохнулась от собственного шока. Быстрый вдох Эллы перешел в шипение. Нижний слой одежды был заляпан коричневой засохшей кровью.

Я перевернула стопку, подтянула колени к груди и на мгновение прижалась к ним лбом. Я медленно вдохнула через нос и выдохнула через рот. Как Най, когда пыталась успокоиться. Было трудно дышать. Думать было трудно. Теплая рука Эллы, как якорь, не давала мне уплыть.

Когда я подняла глаза, Элла убрала волосы с моего лица.

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

Мое сердце остановилось, а затем ударилось о грудь, и я всмотрелась в ее лицо. Ее выражение было свирепым и вызывающим. Она была моей подругой, и она не разделяла веру города в то, что несчастье нужно спалить дотла. Возможно ли, что она сделает то, о чем я хочу ее попросить?

— Я должна спасти его. От него самого и от города. С ним что-то не так.

— Но… — Элла прикусила губу. — Он все равно это сделал, Тайрин. Он должен предстать перед судом. Именно поэтому я здесь.

— Это я знаю, — я быстро накрыла ее руки своими. — Думаю, что человек, который проезжал через город несколько месяцев назад, каким-то образом отравил его разум. Город не захочет вылечить его от того, что его мучает. Они захотят сжечь его. Они будут правы, — поспешно сказала я. — Но я не могу позволить этому случиться. Если я доберусь до него первой, возможно, я смогу заставить его понять причину. Мы можем отвезти его в столицу, чтобы там его судили, а не сожгли. Может быть, мы даже сможем свершить правосудие над человеком, действительно ответственным за все это.

— Кто тот человек, которого ты считаешь ответственным за это?

— Какой-то мастер Ноланд, — мрачно сказал я. Оливковая кожа Эллы побледнела. — А что?

— Мастер Ноланд?

— Майкл сказал, что именно он предложил ему место. А что?

— Мастер Ноланд — один из братьев старого короля, Тайрин.

— Брат старого короля? Я думала, у него только один брат? — я чувствовала себя неуравновешенной и сбитой с толку.

— Мастер Ноланд не из тех родственников, которыми можно хвастаться. Он самый опасный некромант из горных земель, — Элла понизила голос почти до шепота и оглядела комнату, словно ожидая, что кто-то выйдет из тени.

— Некромант? Но Майкл расспрашивал о нем… он занимался исследованиями. Он не стал бы связывать себя с кем-то подобным. Он сказал, что мастер Ноланд — доверенный член королевского двора.

— Как и он, и любой, кто говорит иначе, просыпается мертвым. Он прочесывает страну в поисках перспективных протеже и имеет самую впечатляющую поддержку магов во всем королевстве, не считая самой школы магов. Если короне нужна магия, они посылают за одним из учеников. Хотя все знают, — она с трудом сглотнула, и ее взгляд снова обшарил окрестности. — Все знают, что он окунает руки в кровь больше, чем следовало бы. И это говорит наемник.

— Майкл сказал бы мне, если бы человек, у которого он хотел учиться, был братом старого короля, — сказала я, но знала, что пытаюсь убедить в этом не только Эллу.