— А где?.. — начала она, но быстро поняла сложившуюся ситуацию. Села на стул, сложив руки на коленях. — Зря ты так, хорошего парня оттолкнула. Останешься одна, кого потом обвинять будешь? А характер у тебя не из простых…

Я молча пожала плечами, но, даже если бы ответила, вряд ли была бы услышана.

***

Ночью я спала очень плохо: то ли события прошедшего дня дали о себе знать, то ли гроза за окном. Уснула только под утро, а потому проснулась очень поздно и сразу отправилась в душ. Я не ходила на работу, не имела каких-то определенных планов на день, но привычка осталась. За звуком льющейся воды уловила какой-то шум, доносившийся из прихожей. Высокий громкий голос принадлежал моей матери, более низкий и спокойный — отцу, а третий… Нет, это просто невозможно и все же на мгновение мне показалось, будто я услышала голос Ника. Быстро одевшись, я поспешила вниз, чтобы развеять сомнения.

— Веро!

Ник стоял на пороге дома, дальше ему просто не позволили пройти.

Я сбежала по лестнице, мимоходом отметив удивление, отразившееся на лицах родителей, и бросилась в его объятия. Уткнулась лицом в грудь мужчины, судорожно вцепившись в его пальто. Он здесь. Он пришел за мной.

— Наконец, я нашел тебя, Вереники.

Николаос крепко обнял меня, целовал еще мокрые волосы, а мне было стыдно за то, что он видел меня такой — надломленной, неухоженной, в домашней одежде. Чуть отстранилась от него, подняла глаза, но во взгляде мужчины не было недовольства или пренебрежения, только любовь.

— Что произошло? Ты заболела? — спросил он, не сводя с меня внимательного взгляда. Отрицательно покачала головой, только мой вид был красноречивее слов.

— У тебя есть загранпаспорт?

Кивок.

— Виза?

Еще один кивок.

— Собери вещи, Веро, только самое необходимое на первое время.

Я не могла спросить, зачем он задавал мне все эти вопросы, но ему не нужны были слова, чтобы понять меня. Я так ждала его все это время, так доверяла, что не требовала объяснений.

— Поедешь со мной домой, в Грецию?

Ник ждал ответа, а мне даже думать не нужно было. Едва он только появился на пороге, я решила, что пойду за ним, куда бы он ни позвал. Только бы позвал. Остальное не имело значения. Улыбнулась и прошептала «да».

Любимый облегченно вздохнул. Неужели сомневался в моем решении?

— Иди же, я подожду тебя здесь, — добавил он.

Не хотела уходить. Казалось, если я отпущу его руку, меня снова поглотит тьма, но он легонько подтолкнул меня в сторону лестницы и ободряюще улыбнулся. Я не стала закрывать дверь в комнату, чтобы слышать, о чем говорили внизу, пока я собирала вещи.

— Я не позволю вам ее забрать! — крикнула мама. — Девочке плохо, ей нужен уход и соответствующее лечение.

— Со мной она ни в чем не будет нуждаться, — спокойно ответил Ник.

— Я ее опекун и не позволю вам забрать ее, — возразил отец.

— Разве Веро больна? Или у вас есть справка, подтверждающая ее недееспособность? Нет? Значит, она имеет право решать, что ей делать. Вы не знаете меня и вряд ли сразу станете доверять. Спросите Веро, чего она хочет.

Я счастливо улыбалась: Ник нашел меня. Он боролся за нас, за наше будущее, когда я практически потеряла надежду, и уважал мое мнение. Пожалуй, он был единственным человеком, который поинтересовался, чего хочу я, а не принял удобное для всех решение.

Я высушила волосы: при моих проблемах с голосом нельзя было допускать даже малейшего переохлаждения. Надела джинсы и свитер: была середина сентября. Столбик термометра показывал не более пятнадцати градусов тепла. Ник ждал меня внизу. Он взял чемодан и произнес:

— Попрощайся с родителями.

Так много хотелось им сказать, объяснить, что со мной случилось, хотя сомнения не оставляли даже меня, но я физически не могла этого сделать, поэтому просто обняла маму, а затем отца.

— Я не отдам тебя ему! Сейчас же позвоню Андрею.

Только не это! Не хватало только Демидова. Я отрицательно покачала головой. Мама удержала меня за руки, будто это могло что-то изменить и повлиять на мое решение.

— Пусти ее, Нина, — сказал отец.

— Ты позволишь какому-то незнакомцу забрать нашу дочь?

— Да, если с ним она будет счастлива.

Папочка, как я благодарна была тебе за поддержку! Слезы медленно катились по щекам, но я не сдерживала их. Не знала, как скоро увижу родителей и поняла, что они дороже мне любых обид и недопониманий.

— Это мой номер телефона и скайп. Вы сможете общаться с Веро, когда захотите, — произнес Ник, оставляя свою визитку на столе.

Я накинула кожаную куртку, обулась и вышла вслед за ним. Взяла его за руку и не отпускала всю дорогу. Нас никто не провожал.

Оставив мой чемодан в отеле, мы вышли на улицу. Ник слишком хорошо понимал, как я устала от замкнутого пространства, и предложил прогуляться. Мы неспешно шли по аллее парка, свернули на набережную, наслаждаясь тишиной и прохладой осеннего дня. Листья деревьев шелестели на ветру, пестрели всеми цветами от зеленого до золотистого и пурпурного. Волны набегали на берег, разбиваясь о каменную кладку.

Я вдыхала свежий воздух полной грудью. Снова видела краски мира и, казалось, смысл в жизни. Я ничего не спрашивала, Ник сам рассказал, как безуспешно пытался дозвониться до меня, как вернулся в Россию и не нашел меня на работе. Никакую информацию обо мне ему не предоставили: защита персональных данных и информационная безопасность не были пустыми словами в компании Нежинского.

Моя замкнутость сыграла с нами злую шутку: никто из моих коллег не знал, где я жила, кто мои родители, что со мной случилось.

Андрей придумал легенду о семейных проблемах, договорился об отпуске для меня, позаботился о моей репутации, но я не могла ему простить ту неделю, которую провела в клинике. Если бы не вышла тогда, то позже это не имело бы смысла. Невозможно остаться собой, побывав в таком месте.

Не сумев найти меня, Ник нанял частного детектива, который в короткие сроки предоставил всю необходимую информацию. Скорее всего у него были связи в полиции, а, может, быть и в иных структурах и организациях. Возможно, ему повезло. Едва узнав адрес, Ник тут же приехал за мной. Фактически с момента его отъезда прошло около двух недель, но мне они казались вечностью.

Когда-то я очень нуждалась во внимании, и в моей жизни появился Андрей. Теперь рядом со мной был Ник. Наши отношения не были заменой одной зависимости на другую. Я не простила Демидова, но мне было, за что его благодарить. Быть может, без него я так и осталась бы улиткой в раковине. Однако теперь я четко понимала, насколько признательность, благодарность отличается от любви. Поверив Нику, доверившись ему, как никому другому, я впервые предпочла чувства разуму и ни минуты не жалела об этом. Наверно, я действительно ненормальная, только с недавних пор даже не представляла своей жизни без него.

***

Моя решимость до конца разобраться с проблемами никуда не делась. Их корни следовало искать там, где мы, по словам Ника, впервые встретились. Однако, сначала нужно было разобраться с насущными вопросами. В течение нескольких дней, что остались до вылета в Грецию, я собиралась решить наиболее важные из них, чтобы не оставить незавершенных дел. Первым в списке значилась моя работа.

В «Новый взгляд» я приехала вместе с Ником. Голос еще не восстановился, долго говорить я не могла и без своего грека не обошлась было. Кроме того, боялась новой встречи с Андреем, словно он по-прежнему имел какую-то власть надо мной.

— Смелее, — произнес Ник, когда я замешкалась на входе в офис. — Я рядом.

Он был моим голосом и поддержкой. Говорил от моего имени. Одним своим присутствием придавал уверенности, которой мне так недоставало.

В отделе кадров я написала заявление на увольнение, надеясь, что Нежинский пойдет мне навстречу и разрешит не отрабатывать положенные две недели. Получив одобрение от шефа, отправилась к своим почти бывшим коллегам. Едва вошла в кабинет, как девчонки окружили меня и засыпали вопросами. Я лишь улыбалась в ответ и едва не плакала. За эти два года мы не только сработались, но и по-своему сдружились. Жаль было прощаться с ними, но теперь наши пути разошлись. По всему было видно, что они действительно за меня переживали.