Не знаю, сколько это продолжалось, но некоторое время спустя до меня донесся голос Андрея:

— Ника, очнись! Да очнись же ты!

Мужчина тряс меня за плечи, пытаясь привести в чувства.

Сидя на полу, прислонившись к двери, я продолжала кричать, пока не охрипла. В глазах мужчины видела откровенный ужас. Прислушавшись к собственным ощущениям, осознала, что испытанное мной несколько мгновений назад, было видением. Платье на мне было абсолютно целым, только мятым и мокрым. Видя кружку на полу, поняла, что Андрей облил меня водой, чтобы прекратить истерику.

— Так, осторожно, — приговаривал мужчина, помогая мне подняться. — Что это было? Такие приступы мучили тебя в детстве?

— Не помню, — прохрипела чуть слышно, потому что голос еще не вернулся ко мне. — Отвези меня домой.

— Мы дома, Ника.

Я отрицательно качнула головой:

— Домой к родителям.

Я ушла в комнату, плотно закрыв за собой дверь, на ходу снимая одежду. До красноты терла кожу мочалкой, желая смыть ощущение чужих грубых прикосновений. Понимала, что все это — лишь иллюзия, но мне она казалась более, чем реальной: мокрые губы, блуждающие по телу руки того, кто не заботился о том, насколько мне было не просто неприятно, противно, и боль, которой я никогда ранее не испытывала.

Родители никогда и пальцем меня не трогали, даже если я позволяла себе в детстве что-то, что заслуживало сурового наказания. Неужели это воспоминания из прошлой жизни? Возможно здесь корень моих проблем — внезапно возникший страх перед мужчинами и неприятие любых тактильных контактов, с которым я боролась долгие годы.

То, что я испытывала, было настоящим кошмаром, только проснуться не получалось. Сев прямо на пол душевой кабины, я заплакала. Слезы смешивались с водой, унося мою боль. Я как-то справлялась все эти годы и не имела права сдаваться теперь, когда, наконец, я была не одна. Несмотря на расстояние, мне казалось, что Ник рядом. Я чувствовала его любовь, которая придавала мне сил.

Я быстро оделась, завязала еще влажные волосы в хвост. Бросила в сумку совсем немного вещей, не сразу застегнув «молнию» — так дрожали руки, — и пятнадцать минут спустя была готова навсегда покинуть квартиру, в которой по-своему была счастлива.

Андрей поспешно закончил телефонный разговор, едва я вышла из комнаты.

— Предупредил о твоем приезде, — пояснил он.

Я кивнула. На душе скреблись кошки оттого, что так и не смогла объясниться с ним, даже нормально попрощаться, но сейчас вряд ли нашла бы подходящие слова. Пусть пройдет какое-то время, мы оба успокоимся, тогда и поговорим.

Как один поступок может перевернуть всю жизнь! Не думала, что будет легко, но чтобы так тяжело!.. Андрей не заслужил такого отношения, но и я не жалела, что эту ночь провела с Ником. Если бы у меня был выбор: жить нормальной жизнью или пройти через все то, что я уже успела пережить, только ради одной этой ночи, я не задумываясь, выбрала бы второе. Дело даже не в сексе, хотя так хорошо мне никогда раньше не было. Я ощутила то, о чем Николаос говорил раньше, — родство душ, такое понимание и единение, ради которого ничего не жаль. Это даже не любовь — нечто большее. Для этого стоило жить!

Всю дорогу мой теперь уже бывший парень молчал. Странно: я никого кроме него не представляла в роли моего будущего мужа, а теперь так легко называла бывшим.

— Выходи, приехали.

Андрей открыл дверцу машины, подхватил мою сумку с заднего сиденья. Я оглянулась и испугалась: вместо дома родителей в частном секторе я увидела белое четырехэтажное здание — психиатрическую клинику. Нет, только не это! Все, что угодно, только не больница! Я проходило обследование здесь, была в подобной всего раз на обследовании в Москве. Впечатлений от той недели мне хватило на всю жизнь.

«Что ты делаешь?» — спросила Андрея, но с ужасом поняла, что вслух не произнесла ни слова. Попыталась сказать что-то еще, но не смогла выдавить ни звука, только безобразные хрипы. Зажала рот руками, чтобы снова не разрыдаться. Я потеряла голос. Никогда не думала, как это важно, пока не лишилась способности говорить.

Только сейчас заметила, что к нам подошел высокий крупный мужчина в белом халате.

— Иван Юрьевич, это Ника и ей нужна ваша помощь, — услышала слова Андрея.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, не веря, что это происходит со мной. Схватила Андрея за руки, глазами умоляла не отправлять меня туда, но он словно не понимал меня или же не хотел понимать. Тогда я круто развернулась и бросилась бежать. Все равно, куда, лишь бы подальше от этого места! На каблуках это было слишком сложно. Я поскользнулась на чем-то, за что-то зацепилась, но не замедлила движение. Однако санитары быстро догнали меня. Я сопротивлялась, отталкивала их, даже укусила одного, но все было тщетно. Они взяли меня словно в тиски, лишив способности двигаться, и практически внесли в приемное отделение. Подоспевшая медсестра сделала какой-то укол. Слабость нахлынула практически мгновенно. Руки и ноги перестали слушаться. Кто-то усадил меня на кушетку. То ощущение беспомощности и приближающейся беды, которое охватило меня в квартире Андрея, вернулось с удвоенной силой. Я пыталась встать, но не удержала равновесие. Демидов подхватил меня.

— Пожалуйста, пожалуй, пожалуйста, — повторяла я одними губами, но он был глух к моим мольбам.

— Что думаете, Иван Юрьевич? — спросил Демидов врача.

— Ваша девушка находится в состоянии психоза. Она способна причинить вред самой себе и окружающим, поэтому я настаиваю на немедленной госпитализации.

— Может быть, достаточно сделать ей пару уколов и прописать какие-нибудь таблетки? Она постоянно их пьет.

— Вы не понимаете, — мужчина в упор смотрел на моего бывшего парня. — Неоказание своевременной медицинской помощи может привести не только к серьезному ухудшению самочувствия пациентки, но и к попыткам суицида.

— Ника не способна на такое! — воскликнул Андрей.

Резко поднявшись со стула, он несколько раз пересек кабинет по диагонали, пытаясь успокоиться. Некоторое время я непроизвольно следила за его передвижениями. В какой-то момент зрение расфокусировалось, перед глазами предстала иная картина.

Я стояла на краю обрыва. Внизу плескалось море. Волны набегали одна за другой на берег, словно играли в некую вечную игру. Я залюбовалась ими, представив, что достаточно только одного шага, чтобы все закончилось. Я избавлюсь от боли, отчаяния, тоски о несбывшихся надеждах. Вот только и его тоже не увижу. Нам не суждено быть вместе, а без него жизнь все равно не имела смысла. Несколько мгновений полета, и я ощутила, как холодные волны приняли меня в свои объятия. Я не сопротивлялась, когда мои легкие наполнялись соленой водой: там, наверху, больше ничто меня не держало.

Почувствовав боль в груди от недостатка воздуха, вынырнула из пучины воспоминаний и попробовала сосредоточиться на разговоре. Мужчины по-прежнему обсуждали мое будущее, не стесняясь моего присутствия, не интересуясь моим мнением.

— Вы сможете помочь ей? — спросил Демидов.

— Соберем комиссию, проведем психиатрическую экспертизу, назначим лечение. Не волнуйтесь так, молодой человек.

Врач что-то записывал. Андрей сидел молча, порой оборачиваясь в мою сторону. Он выглядел расстроенным, но мне не было жаль его. Я даже себя не жалела. В этот момент мне было совершенно безразлично, что станет со мной.

— Кто наблюдал ранее пациентку? Мне нужно будет взглянуть на ее медицинскую карту, ознакомиться с историей болезни и использованными ранее методами лечения.

Я оживилась, мысленно призывая Андрея вспомнить об Ахметове. Тот сумеет понять мое состояние и поможет выбраться отсюда.

— Я дам вам адрес, номер телефона не знаю.

— Хорошо, я постараюсь связаться с ней сегодня же, как только начнется рабочий день, — ответил врач, взглянув на лист бумаги, заполненный Андреем.