И только сейчас до меня доходит:

— Вот что я забыл купить, — хлопаю себя по лбу. — Детский стул!

— Ничего страшного, — уверяет Аня и отодвигает подальше от сына вазу с фруктами.

Я встаю из-за стола, переставляю к себе Данины тарелки, и забираю его у Ани.

— Я его покормлю, а вы поешьте. Иначе все остынет.

У меня на руках Даня сидит смирно. С великим удовольствием уплетает суп, одновременно мешает руками пюре.

— Эль, мясо ты готовила? — Я киваю на блюдо с красиво-оформленными стейками и узнаю в нем Элин почерк.

— Естественнно, это же мое фирменное, — гордо отвечает она и поворачивается к Ане. — Ань, попробуй. Это по итальянскому рецепту.

— Обязательно, — скромно улыбается Аня и в этот момент на ее коленки прыгает кот.

Она, не шевелясь, смотрит на Шера с таким испугом, словно у нее на коленях граната. Громко проглатывает еду, поднимает на меня встревоженный взгляд.

— У Дани сильная аллергия на шерсть. У... У н-него появляются пятна, краснеют глаза, он чихает, — заикаясь, тараторит она. — А еще, когда он наобнимался с котом моей бабушки, у него отек глаз!..

— Вера Михайловна, — унесите, пожалуйста, кота в спальню. И закройте его там, — велю я. — Раз так, то… — Я в замешательстве смотрю на Элю и даже не знаю, что сказать. — В общем, мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Что именно? — сдержанно произносит Эля и смотрит на меня в упор. — Выкинем кота на улицу?

— Эль, здоровье ребенка важнее кота. Можем отвезти его к Гольцевым. Помнишь, они спрашивали контакты заводчиков, у которых мы брали Шера, — я не успеваю договорить, как Эля перебивает.

— А разве нет лекарств от аллергии? — разводит она руками, ее глаза становятся мокрыми. — Как я без Шера, Денис? Ты же знаешь, что я без ума от него.

— Лекарства не помогут. Антигистаминные лишь уменьшают симптомы аллергической реакции, — с сожалением вздыхает Аня. — Даня не сможет жить в одном доме с котом. Простите, мне правда очень-очень жаль… — она жалобно смотрит на нас по очереди, опускает взгляд.

Эля дрожащей рукой касается лба, поджимает губы, по ее щеке скатывается слеза.

Знаю, она души не чает в нашем британце. И мне тоже очень жаль, что любимой придется с ним расстаться. Но… другого выхода у нас нет.

Прижимаю крепче Даню, протягиваю Эле свободную руку.

— Солнце, прости, но сейчас так нужно.

Эля шмыгает носом, вставая со стула, бегло жмет мою руку и выходит из-за стола.

— Простите, я… Я чуть позже поем, — сдавленно произносит она и выбегает из кухни.

— Неудобно, что так вышло, — отчаянно глядя на меня, говорит Аня.

— Ничего страшного, — пытаюсь улыбнуться я. — Эля все поймет, поверьте.

Оставив Аню с сыном дома, мы с Элей отправляемся в отель. За эту неделю я почти не бывал там. Дел накопилось столько, что будем разгребать еще не один день.

Всю дорогу Эля плачет. Покрасневшими глазами смотрит на телефоне фотографии с Шером, гладит экран.

— Не могу поверить, что завтра я с тобой расстанусь, — целует она экран. — Так привыкла к тебе, мой пушистик, — скривив лицо, пищит Эля и по ее щекам снова катятся слезы.

— Малыш, мы же все с тобой обсудили. Ему будет хорошо у Гольцевых, — остановившись на светофоре, обещаю я и беру ее за руку. — Когда на кону стоят здоровье ребенка и кот, мы же оба понимаем, что нужно выбрать первое, верно?

— Угу, — всхлипывает она и резко поднимает на меня мокрый взгляд. — Мы ведь будем его навещать, да?

— Конечно! — решительно киваю я. — Хоть каждый день! — ободряюще хлопаю ее по коленке и трогаюсь на зеленый свет. — А хочешь, заведем рыбок?

Эля смеется сквозь слезы.

— Они не пушистые и не урчат, когда чешут по спинке, — голосом обиженного ребенка изрекает она.

— Тогда попугая! — восклицаю я. — Говорящего! М?

— Все, хватит на эту тему. А не то сейчас снова расплачусь.

На работе творился дурдом: кипа бумаг, свалившихся на меня, как снег на голову, миллион накопившихся вопросов моих подчиненных, и вдобавок ко всему этому сегодня в отель заселилась американская рок-группа…

У входа столпилась толпа их фанатов, а сами музыканты, изрядно напившись, устроили концерт прямо в ресторане отеля.

Службе охраны потребовалось немало усилий, чтобы отправить их по номерам. Я дождался, когда все утихнет, проконтролировал, как убрали после «веселых» гостей зал ресторана, и только тогда мы с Элей отправились домой.

Уставшие и измотанные мы поднимаемся на этаж, я тихонько открываю дверь, и уже с порога понимаю: Даня еще не спит. Из комнаты на всю квартиру слышится его визг и смех Ани.

Я торопливо снимаю куртку и ботинки, бегу в комнату.

— Денис, может хотя бы руки помоешь? — раздается недовольный голос Эли. И сменив тон на более мягкий, добавляет: — Ну... ты же к ребенку идешь все-таки.

Выйдя из ванной, стучусь в комнату.

— Входите! — кричит Анна.

Открыв дверь, невольно задерживаю на ней взгляд. Впервые вижу ее в домашнем халате и тапочках. Даня, радостно взвизгнув, отвлекает меня, я подбегаю к кровати, хватаю его на руки.

 — И кто это здесь еще не спит? — подкидываю сына вверх. — А? Баловень!

— Ань, как прошел день? — раздается за спиной голос Эли. — Освоились тут?

— Да, — бодро улыбается Аня. — Весь день изучали новые игрушки. Даньке так понравился манеж, что он там полдня кувыркался вверх ногами. Еле вытащила, — смеется она.

— Ох, непоседа, — смешным голосом говорит Эля и берет Даню за кончик носа. — Сколько я с такими проказниками нанянчилась, ты бы знал.

— А вы… то есть ты раньше работала с детьми? — спрашивает Аня.

Эля присаживается на край кровати, печально вздыхает.

— У меня в Италии младшие брат и сестра, и я с детства их…

В этот момент меня отвлекает срочный звонок.

Выхожу из комнаты, оставив девушек за разговорами, располагаюсь на диване в гостиной, и около пяти минут обсуждаю со своим замом поставщиков мебели.

— …Да, давай так и поступим, — заключаю я. — Диваны закажем у этих, а кровати выгодней взять у тех, что ты предложил… — я не успеваю договорить, как тишину квартиры разрезает громкий плач Дани.

Сбросив вызов, вскакиваю с дивана, сломя голову лечу в комнату, и застаю картину:

Эля держит на руках Даню, вся дрожит, а Аня смотрит на меня глазами полными страха.

— Денис, она ударила его! Она… Она его шлепнула! — быстро дыша, говорит Эля и пятится от Ани в сторону.

— Не правда! — прикрикивает Аня. — Это не так, я…

— Дай мне ребенка!

Я подлетаю к Эле, забираю у нее Даню, прижимаю его к себе.

— Тише, тише… — глажу его по спине и в это время сверлю Аню взглядом.

Она прикладывает руку к груди, испуганно мотает головой.

— Денис, честное слово, я никогда не подниму руку на своего ребенка. Поверьте, я не трогала Даню, он заплакал…

— Сейчас узнаем, из-за чего он заплакал! — строго смотрю на нее. — Забыл сказать, что в игровой зоне установлена камера, чтобы следить за ним, когда будем оставлять одного.

Снимаю телефон с блокировки, захожу в приложение, ищу видео и отматываю его на две минуты назад.

Аня

Успокоив Даню, Денис усаживает его на большую кровать, подает мягкого слоника, и кивком подзывает нас с Элей к себе.

Сердце бьется у горла, внутри поселилась тревога.

Не знаю почему. Наверное, просто безумно страшно, что меня могут выпнуть из этого дома, обвинив в издевательстве над ребенком, и навсегда разлучат с сыном.

Ведь если в кадр не попал тот момент, из-за чего на самом деле он заплакал, то Денис наверняка поверит своей невесте…

Подойдя к Денису, кошусь на Элю. Она взволнована. Не знает, куда деть свои руки, нервно кусает изнутри щеку.

Уже догадываюсь: она специально устроила весь этот цирк. Ведь даже не спросила у меня причину Даниного плача — обвинила сходу!