Вот и поедет далеко и надолго. Очень надолго. Я сделаю все, чтобы это свершилось.

Мои люди попробовали отследить ее по телефону — тщетно. Она выбросила мобильник в урну у Аниного подъезда. Еще выяснили, что она не регистрировалась на авиарейсы и не покупала билетов на поезд. Я отправил рассылку с ее фото во все столичные отели — нигде не заселялась. И на ее квартире, которую она сейчас сдает, их тоже нет.

По словам Ани у ее сестры в столице нет подруг, и никого из родственников у них тоже не осталось. Тогда куда она могла поехать?

Три часа назад мне прислали видео с камер наблюдения, установленных у супермаркета, расположенного неподалеку от Аниного дома. Там видно, как Ксенья направляется с Даней в сторону сквера, а дальше их след теряется.

Надуваю щеки, медленно выпускаю изо рта струю воздуха, и, закрыв глаза, провожу пальцами от переносицы до затылка.

«Ну зачем Аня впустила ее в квартиру?!» — в сотый раз задаюсь я этим вопросом.

Я понимаю, что это ее сестра, но как можно доверять ей после всего, что она сделала?

Наивность Ани не перестает поражать. Ее столько раз предавали, но она снова и снова наступает на те же грабли.

Наверное, пока они не пробьют в ее лбу дыру размером с апельсин, она так и не поймет, что нельзя быть настолько доверчивой. Даже к родственникам.

Аня с порога кидается мне на шею, и, захлебываясь слезами, твердит:

— Прости, пожалуйста, прости. Я не думала, что она на такое способна. Что она может забрать нашего сына. Я… я…

— Тише, тише, — глажу ее по спине, крепче прижимаю к себе. — Мы найдем его, Ань. С ним ничего не случится, слышишь?

Отодвинувшись, Аня смотрит на меня пронзительно и горько, по ее щекам текут слезы.

— Я не уберегла нашего сына, Денис… — словно не в себе, шепчет она. — Это я виновата, что впустила ее. Это все из-за меня. Даня болеет, у него температура, ему, наверное, сейчас так плохо, он очень напуган, он… — И она снова прижимается ко мне, рыдая в плечо.

В кармане куртки снова пиликает мелодия, которая за последние несколько часов стала для меня главным раздражителем. Но достав телефон и увидев имя звонящего, я немедленно отвечаю.

— Леонид Палыч, есть новости?

— Мы просмотрели все видеозаписи с камер жилых домов, расположенных неподалеку от того сквера и засекли их.

От этой новости у меня перехватывает дыхание. Аня, подняв голову, смотрит на меня огромными испуганными глазами.

— У детского сада неподалеку от сквера они сели в черный фольксваген с десятым регионом, — докладывает Леонид. — Мы пробили владельца авто. Им является некий Никита Дорохов, девяносто второго года рождения. Прописан в Карелии. Сейчас пытаемся отследить их машину по другим камерам.

— Я выезжаю к вам!

Не успеваю убрать телефон от уха, как Аня впивается пальцами в мои предплечья.

— Их нашли? Денис, их ведь нашли, да? Где они? Что тебе сказали?

— Одевайся, поехали! Расскажу все по пути.

Аня за две секунды надевает курку, сует ноги в ботинки, закрывает дверь. Мы бежим к лифту, и тут за спиной слышится скрежет замка.

На площадку выходит пожилая женщина с очень сердитым лицом и упирает руки в бока.

— Ты когда мне деньги за дверь отдашь? — обращается она к Ане.

Аня сжимает в руке связку ключей, втягивает носом воздух, разворачивается к соседке и сквозь зубы отвечает:

— Сегодня мне не до вашей двери, извините.

— Пхы! — закатывает глаза женщина. — Как испортить новую дверь так у нее есть время, а как возместить уще…

— У меня сын пропал! — взрывается Аня, и ее крик звонко отскакивает по этажам. — С дверью вашей потом разберемся, она сейчас не в опасности, в отличие от моего ребенка.

Женщина резко меняется в лице, быстро хлопает глазами.

— Как это пропал? Я ж только сегодня его видела, ну, маленького твоего. Он с этой был, как ее… Как сестру-то твою звать?.. Это ж она была вроде. Я ее правда в последний раз подростком видела, но вроде не ошиблась.

— Вы видели их? — одновременно спрашиваем мы с Аней.

— Ну да, — пожимает она плечами. — Часов в девять утра столкнулась с ними на первом этаже. Сначала я ее с тобой спутала, только хотела сказать про дверь, а потом вижу, что не ты это, так и смолчала. А я еще смотрю, что у паренька лицо в зеленке и думаю: и чего это она с ним в такую даль поперлась? Болеет же малец.

— В какую даль? — спрашиваю я.

— Я слышала, как она по телефону кому-то говорила, что их уже ждут в Домодедово.

— Я знаю! Я знаю, к кому она поехала! — выкрикивает Аня и несколько раз нажимает на кнопку лифта.

Аня

Мы въехали в город Домодедово. Здесь у школьной подруги Ксюши есть свой небольшой мотель, и я более чем уверена, что она с Даней сейчас там.

Вдалеке уже виднеется крыша этого мотеля, украшенная гирляндой. Навигатор показывает время в пути: семь минут. И, черт побери, с каждой этой долгой минутой мне все больше и больше кажется, что я сижу не на кожаном сиденье, а на кактусе. Всякий раз при виде красного светофора мне хочется выскочить из машины и бежать к Мотелю по обочине дороги.

— Поехали, поехали! — подгоняет Денис Романа, когда тот едва успевает проскочить на мигающий желтый.

Как только джип сворачивает к мотелю, Денис двигается к лобовому стеклу, осматривает парковку. Я тоже нагибаюсь между двух передних кресел.

— Вон он! — подпрыгнув, кричу на всю машину. — Фольксваген с десятым регионом! — тычу я пальцем в лобовое стекло.

Я хватаюсь за дверную ручку, и как только Роман останавливает машину, распахиваю дверь и выпрыгиваю на улицу.

— Скорее! — берет меня за руку Денис, и уже через пару секунд мы влетаем внутрь.

Он стреляет взглядом сначала на стойку администратора, за которой никого нет, потом — на лестницу, ведущую наверх.

— Давай туда! — подталкивает в спину Денис.

Мы бежим к лестнице, и к нам на встречу спускается девушка в форме и со стопкой полотенец в руках.

— Здравствуйте! — доброжелательно улыбается она. — К сожалению, свободных номе…

— Где девушка с маленьким ребенком? — запыхавшись, спрашивает Денис.

— С ребенком?.. — Она настороженно смотрит нас, прижимает к груди полотенца, достает из кармана телефон. — Мне нужно позвонить начальству.

Денис выхватывает из ее руки телефон, его лицо заливается краской, глаза темнеют.

— Если сейчас же не скажешь где они, то вместе со своим начальством пойдешь под суд за укрывательство преступницы.

Девушка становится белее полотенец, испуганно смотрит на нас по очереди.

— П-преступницы? — шокировано шепчет она. — Ой… с-сейчас… Я с-сейчас, только ключ возьму.

Не отводя взгляд от Дениса, она обходит его, пробегает за стойку администратора, кидает на нее полотенца, открывает ящик, берет ключ и быстро идет обратно.

— Только меня в это дело не втягивайте, — по пути говорит она. — У меня семья, у меня дети.

Через десять секунд мы оказываемся на втором этаже у двери шестого номера. Девушка торопливо открывает замок, Денис толкает дверь, вбегает в темный номер. Я нащупываю на стене выключатель, номер озаряет яркий свет, и я застываю от увиденной картины:

У кровати стоят пивные бутылки, рядом с ними валяются небрежно-вывернутые джинсы и носки. Посреди номера стоит расстегнутая сумка с одеждой, на столе — коробка с одним куском пиццы и… Данин серый слоник.

Денис подлетает к кровати, скидывает одеяло и в полном недоумении смотрит на спящего парня, руки которого от локтя до кисти покрыты татуировками, а его лицо — сплошной синяк. Я с трудом узнаю в нем Никиту с фотографии, которую мне показывала сестра.

Денис поворачивается к администратору, сжимает руки в кулаки.

— Где ребенок? — демоническим голосом, спрашивает он.

— Я не знаю, — чуть ли не плача отвечает девушка и прикладывает руку к груди. — Честное слово не знаю. Может, вышли, пока меня не было на месте. Я… я пойду по камерам посмотрю.