- А ну-ка, мужики, айда посмотрим, как там иуда Лаврентий поживает? - предложил вдруг кто-то, - заодно и спросим его, что он знает и слышал. Не может он не знать о них, наверняка к нему заходили.

- Только надо с ружьями! - спохватился другой, - Вдруг их там застанем? Надо засаду у его дома сделать! Выследить, кто к нему шастает? Кто-нибудь, да шастает!

- Дак с ружьями теперь везде надо ходить, я так понимаю, - промолвил чуть пришедший в себя Герасим, - Особенно вечером. Они теперь, не поймёшь, из-за какого угла выпрыгнут...

Все не пошли, но пошли четверо: трое охотников и Герасим. Они осторожно подошли к дому Лаврентия, разделились по парам и спрятались с двух сторон избы в высокой, годами не кошенной, дворовой траве. Стали ждать...

Прошёл час, всё было тихо. Тут один из охотников - Игнат - предложил подлезть к окну и подсмотреть, есть ли в доме кто? Сам же и полез и попытался что-то разглядеть в пыльном, крест-накрест забитом окошке Лаврентия. И только он хотел отойти от слепого окна, ничего не разглядев в сплошной темноте комнаты - в окошко через пыльное стекло глаза в глаза на него уставилось какое-то заросшее волосами детское личико... Игнат ахнул и отпрянул...

- Мужики... - шептал он, пытаясь с ошалелыми глазами изобразить им что-то жестами, - мужики, там...

Он не знал, как это назвать. Игнат совершенно не ожидал увидеть там заросшее рыжими волосами детское лицо.

- Мужики, там оно... Чертёнок какой-то, ей Богу... Мужики, я не понял, кто это...

Охотники поняли, что в доме кто-то есть. И ждут они не зря. Снова сползлись в густой высокой траве и стали обсуждать план действий. Двое предлагали забежать и расстрелять нелюдя. Герасим понимал, что в избе, кроме ребёнка, могут быть ещё и взрослые особи, которых, возможно, так просто расстрелять не получится. Да и стрелять дитя было ему не по сердцу, тем более он знал, что это может быть ребёнок главного врача, украденный когда-то... Он был против стрельбы. Игнат же, после лицом к лицу увиденного, вообще не мог прити в себя и только твердил:

- Чертёнок, мужики, ей Богу...

Посовещавшись ещё раз, решили действовать так: привяжут к ручке двери верёвку и дёрнут. Если не будет открываться - выломают дверь. И, в зависимости от того, кто выйдет в дверной проём - и будут действовать. Если взрослая особь - стрелять без промедления и жалости, если "чертёнок" - то попытаться схватить. Они так рассудили, что если в доме есть взрослые - малышу выйти в открытую дверь они не позволят. Следовательно, если "чертёнок" покажется в дверях - он дома один, нужно брать.

Так и поступили. Старая и гнилая дверь держалась на соплях и поддалась с первого раза. Открыв её, мужики отбежали и присели в траву. Долгое время никого не было. И вдруг из-за косяка выглянуло смазливое чумазое детское личико, заросшее шерстью. Герасим, подозревая, что это - сын Глеба Никифоровича, начал ему уськать и насвистывать, постепенно подходя ближе и наблюдая за реакцией. Ребёнок, недолго думая, быстро скрылся из виду.

Вслед за ним ломанулись двое. В доме раздались крики, детские визги, был слышен грохот падающих лавок и стола. Наконец охотники вынесли испуганного мальчишку, взяв его голыми, изрядно покусанными и расцарапанными руками. "Чертёнок" шипел и извивался.

Было принято решение закрыть его на время в сарай к одному их охотников. И оставить дежурить у дома трёх бойцов с разных сторон. Ну, теперь-то они точно знают, что оборотни сюда вернутся, ведь здесь - их кровиночка... Мужики притаились и стали ждать...

Игнат сидел в засаде возле своего дома, карауля подходы к сараю, где был спрятан чужой волосатый детёныш. Он хотел было позвать соседа в подмогу, но у того жена была на сносях, того и гляди должна родить, Иван отказался.

Сосед на другом порядке, Фрол - обещался было прийти помочь, но жена не пустила. Говорит: "Он у меня один, а детей трое. Если что с моим мужиком будет - кто мне поможет детей на ноги поставить?" И не пустила Фрола в засаду.

Был у Игната ещё племянник Митька от погибшего брата, парень лет двадцати. Но охотник подумал: "А вдруг и впрямь чего с Митькой случиться может? Единственный мужик в семье остался..." И усовестился звать и его в помощь.

Такой высокой травы, как на заброшенном участке Лаврентия, у него не было, и Игнат лёг в телегу, покрыв себя сверху сеном. Весь двор с этой позиции просматривался, как и вход в сарай, где был заперт зверёныш. Игнат приготовился и стал ждать.

Мужики, что остались у дома Лаврентия, лежали в засаде по двое с каждой стороны. Трава на участке была не кошеная, в пояс, что, с одной стороны, было хорошо для укрытия, с другой стороны мешало обзору.

Вечерело, начало смеркаться. Погода, как на грех, тут же стала портиться: поднялся сильный порывистый ветер, небо заволокло тяжёлыми чёрными тучами.

Вдруг со стороны калитки послышался скрип. Дверь распахнулась и с силою ударилась назад. Порыв ветра? Или кто идёт?

Мужики напряглись, стали всматриваться и увидели высокую худую женщину с длинными распущенными волосами. Она, запахиваясь в шаль, шла по направлению к дому.

- Стреляй, это она...- шептал по одну сторону дома Матвей Егору, сам не решаясь.

- Кто - она? - смотрел на неё, как заворожённый, Егор.

- Вурдалачка. Она Людку выманила. Ну же! Стреляй!

- А вдруг это наша баба, какая?

- Что нашим здесь делать? Стреляй, говорю, а то уйдёт!

Женщина подошла к распахнутой двери дома и зашла внутрь.

- Точно она! Внутрь зашла! Стреляй!

- Да куда стрелять, она в доме. Теперь надо ждать, когда назад пойдёт. А Герасим-то что с Пахомом не стреляли? - изумился Егор.

- Тоже не поверили, наверное, что вурдалачка. Ждали же оборотня, не человека...

На другой стороне от дома из-за вдруг накрывшей всё темноты и шума ветра Герасим с Пахомом вообще ничего не увидели. Они продолжали лежать и всматриваться в темноту перед собой, чувствуя, что начался ливневый дождь и в таком ураганном ветре трудно что- либо услышать из засады.

Вдруг сзади Герасима раздался вой. И сразу ведь не поймёшь: звери воют, или ветер? Герасим развернулся и лёг на спину, чтобы ждать гостя сзади...

Матвей с Егором шептались, обсуждая, что же делать теперь: ползти к дому за женщиной-оборотнем или подождать её здесь?

- Там ведь темно. Где она - не понятно... - рассуждал Матвей, - Туда за ней идти - вообще гиблое дело... Выйдет из темноты и разорвёт... Они в темноте-то ведь тоже видят... Как ты думаешь: она нас видела?

- Хрен её знает...- сокрушался Егор, протирая глаза, ничего не видящие от заливающего лицо дождя, - Эх! Зря мы её упустили!... Стрелять надо было! - корил себя он, - теперь вообще не понятно, где она. Может, через другой какой лаз вылезла? Или в окно сиганула на той стороне?...

- Там Герасим бы её... - начал, было, Матвей, так же плохо видя и ничего не слыша из-за шума дождя да шелеста листвы клонящихся под порывами ветра деревьев. И вдруг они услышали выстрелы...

По ту сторону дома мужики палили, из ружей и кричали что было сил. Егор и Матвей переглянулись и, не сговариваясь, поползли на брюхе в сторону крика друзей. Тут дверь дома с грохотом распахнулась и оттуда вырвалась женщина, проскакав мимо них на четвереньках так, что они опомниться, не успели. Егор в последний момент стал стрелять куда-то перед собой... Матвей, ничего не соображая, но поддавшись охватившему их ужасу и панике, стал кричать и стрелять вокруг себя...

Игнат лежал в телеге и во все глаза смотрел на сарай. Дождь так же измочил насквозь, а ветер унес часть сена, покрывающего его. Охотник , поняв, что укрытие неудачное, заполз под телегу и продолжал наблюдать. Вдруг, как будто, ветер стал стихать, а дождь униматься... И Игнат внезапно обнаружил, прям перед своим лицом чьи-то сапоги... Он, подняв голову, увидел стоящего перед собой мужика, хитро улыбающегося, с бородой, который, наклонившись к нему, спросил: