— я прекрасно знал, что такое может произойти.

— неужели? — улыбаясь, спросил Эмил, наливая вина из бронзового кувшина Захара. — Вас настолько любят, что решили избавиться от вашего присутствия через четыре дня после назначения. Я ещё никогда не видел, чтобы кого-то так ценили недоброжелатели!

— оставьте ваши издевательства для Калояна. Лучше скажите, доживу ли я до съезда торговцев?

— это уже не так важно.

— вообще-то речь идёт о моей голове! — повышая голос, сказал Захар.

— тот кто это затеял, будет казнён очень скоро, а доказательство его причастности валяется в коридоре.

— мне от этого не легче, если я по дороге назад в Лютицу буду заколот случайным прохожим.

— вероятность крайне мала. Тот, кто затеял убийство, не рассчитывал, что оно не состоится. И если он не исчезнет с глаз Калояна в ближайшие два дня, то вскоре исчезнет с земли божией.

— вы знаете кто за этим покушением стоит? — спросил Захар подходя к Эмилу.

— если бы я не знал, то вы уже бы отдыхали с продырявленным сердцем. На вот этой вот убогой лежанке. — показал пальцем Эмил и выпил мерзкого кислого вина, которое выдавало заведения.

— фу, какая гадость. — Эмил встал и вылил вино в окно.

— ладно, господин Эмил я благодарен за спасение. Надеюсь, меня не убьют по возвращению к Лютице.

— не переживайте, даже если и убьют это ничего не даст организатору, а это в свою очередь означает, что он не будет тратить ресурсы и время на эту затею.

— ещё раз спасибо за спасение. Я перед вами в долгу.

— не стоит. Делайте вашу работу, как подобает и может когда-нибудь что-то изменится в этой чёртовой стране.

Эмил вышел с комнаты Захара и подобрал за волосы голову необходимого убийцы и запихнул её в мешок, который ему подал один из сопровождающих солдат. Спасательная делегация направилась назад в Лютицу с важными вестями.

***

Восход солнце ещё не начался, сумерки заполняли Болгарию в преддверии кровавого рассвета. Эмил едва живой от усталости и недосыпа, вернулся за пять часов к Лютице из города Любимца. Советник проделал адское расстояние и уничтожил кобылу в хлам. Первым делом заглянув к Калояну. В данной ситуации, главное, это действовать максимально быстро. Сонному царю сообщили новости с Любимца, после чего, тот созвал всех возможных людей со знати в крепость. Царь желал донести своё слово. Для большинства аристократов это поведение царя не было чем-то сверхнеобычным. Хотя двое из них напряглись от неожиданности и совпадения происходящего.

В большом прямоугольном зале, густо освещённом свечами и лампами, сидели почти все представители двора. На тронном кресле восседал царь в очень гнусном настроении с большими мешками под глазами, рядом сидела царица Анна с каменным лицом, которую тоже поднял царь с самого утра. На её шее красовался след от рук, который она не прятала. За большим длинным столом сидели министры, в том числе двое половецких эмиссара. В числе присутствующих были командир Румен, советник Борил, главный поп Богдан Здравков, главный судья Николай Стайков и многие другие. Молодой казначей Захар Сталев не успел вернуться с города Любимец и поэтому отсутствовал, чудом пережив эту ночь. Министр по земельному учёту Младен Дунев нервно постукивал пальцами по столу. Под стенами и у входов в зал было собрано чуть ли не всех лучших рыцарей государства. Царь встал и начал на средних тонах доносить цель собрания.

— сегодня вы здесь не просто так. — Калоян окинул взором присутствующих людей, и особенно судью, заведующего складами, и земельными участками.

— я спал. Долгие годы спал, пока моё тело ходило по Болгарии. До недавнего времени я бездействовал, хотя вроде как не сидел на месте. Время шло и мои советники мне многое объясняли, а я только слушал. Я забил голову определёнными знаниями, но я ничего с ними не делал. Я был поражен тем, как важно предпринимать действия. Недостаточно просто знать, нужно использовать знания. Мало хотеть чего-то, нужно делать.

Гости, которые думали, что все здесь желанные и почитаемые немного заерзали на стульях. Речь царя явно отличалась от многих тех, что были до сегодняшнего дня. Присутствие такого количества царской стражи очень нервировало многих присутствующих. У господ Богдана и Младена всё лицо покрылось потом, то ли от июньской жары, то ли от надвигающейся беды. Николай пытался казаться холодным, и вести себя непринуждённо.

— сегодня не простой день. Имя моё Калоян царь Болгарии, тот человек, который привёл болгарский народ к воле и независимости, был в который раз поражен тем, что происходит внутри страны. Я дал огромные привилегии многим из вас. Это было неспроста. Ведь мы боремся с огромной империей зла — Византией. А помимо них, на горизонте возникают новые враги, которые хотят сорвать наши планы. И я нуждаюсь в честных, верных и сильных людях. — царь сделал маленькую паузу смотря на реакцию. Все застыли в ожидании. — Император Алексий III, скоро сгинет. А знаете почему? — спросил царь, расхаживая вдоль стола, но никто не спросил почему.

— вам что не интересно господа? Почему погибнет ирод Алексий? — уже громче спросил царь.

— почему он погибнет государь. — спросил Борил.

— вот посмотрите! Человек, которому нечего скрывать, не боится задавать вопросы царю. Он сгинет, потому что у него скоро появится третий враг, помимо нас и османской империи. Вам же интересно узнать кто это? — снова спросил, повышая голос царь.

— уважаемый Богдан. Вы наш преосвященнейший человек, вы же образованный, да? Особенно вы умный в отношении монет и их сбережения, верно? Ремонта храмов за эти монеты и так далее… Так вот скажите гостям, что будет дальше с Византией, ну и с нами, так как мы глубоко повязанные народы! А вы как бы являетесь одной масти с папой Иннокентием, и можете предвидеть его мысли!

Богдан заливался потом, казалось, готов был лишиться своего сана, лишь бы покинуть эту залу. Он не знал, что ответить и страшно боялся. У него трусилась борода и он постоянно вытирал потное лицо платочком.

— я жду. Да что уж, мы ждем! Отец Богдан. — подходя в спину попу, тихо сказал царь ему на ухо.

Батюшка Богдан боялся ошибиться и в то же время не знал, как ответить, но знал, что нужно что-нибудь сказать. Читать молитвы, которые он проговаривал миллион раз беднякам он умел, но то что тут происходило, выходило за рамки его возможностей. Страх и ужас застилали его разум, в добавку ко всему те грехи, которые он совершал, пока царь спокойно воевал, не обращая на мелочи внутреннего устройства государства. Время шло, царь стоял за спиной у Богдана, а тот дрожащей рукой держал платок, и такими же губами хотел что-то вымолвить, но у него не лезли слова со рта.

— что слова не идут?

— я я, я не знаю, царь что ответить… — промямлил, заикаясь поп.

— он не знает что ответить! — сказал царь всем присутствующим. — Вот этот человек, у которого имущества и денег больше чем у половины всех греков, не знает о том, что ждёт нашу державу! А кто знает? Хоть кто-то есть в этой зале с мозгами и рассудком? Или вы все только умеете жрать и срать враньем через ваши головы? — злобно сказал царь, снова обходя стол, и заглядывая в опустившиеся глаза.

— разрешите царь? — снова взял на себя смелость Борил.

— почему меня это не удивляет? Что только у одного человека есть яйца среди сидящих за столом?

Пришло время встрять Румену, которого оскорбляло надменное поведение царя.

— у нас назревает конфликт с папой Иннокентием III. - спокойно сказал Румен.

— я не сомневался Румен, что вы обладаете острым умом и дальновидностью. Не подскажите чем это чревато для нас? — язвительно ответил царь.

— отлучением от церкви, война с католическим миром, объединение врагов, которые входят в сферу влияния папы. Мне продолжать? — спросил Румен.

— достаточно, я не думаю, что сидящие здесь настолько тупы, что не поняли всей той опасности, которую несёт этот мерзкий ублюдок. Он прислал прошение, чтобы я завершил войну и заключил мир с Византией и не лез на север, видишь ли он печётся, что христиане умирают. Тот, кто кладет тысячами своих крестоносцев в походах, рассказывает мне о сохранности христиан, сраный лицемер!