Среди прочих важных персон присутствовал тощий землемер Младен Дунев с тонкими, жилистыми пальцами и выпуклыми глазами. Длинный тонкий нос прибавлял запоминаемости этому персонажу. Он распределял и вёл учет всех новоприбывших и уже имеющихся территорий. Также решал вопросы по переписи населения, раздаче территорий определенным особям царского и около царского рода; учёт имеющихся производств и их принадлежности определённым управленцам из знати.

Последний из тех, на ком стоит остановиться в этот вечер, это главный священник Болгарии Богдан Здравков. Тоже толстый, как и подобает честному попу с длинными, чёрными, седеющими волосами. Которые были связаны в хвостик и большой чёрной бородой; картофеле-видным носом и массивными щеками за которыми едва виднелись синие глаза. Поп сидел в своей апостольской рясе и уничтожал одну за другой куриные ножки.

Калоян был в хорошем настроении после очередной шутки которую выдал главный судья Николай Стайков; потом пригубил вина, и поднявшись дал знак приуменьшить пыл бесед, чтобы нести свое слово.

— уважаемые гости, сегодня в столь прекрасный вечер, мы собрались на очередное заседание, где уже по традиции мы вместе вкушаем дары божьи! — говорил Калоян, чуть повысив голос, чтобы все его слышали.

— Аминь! — сказал епископ и перекрестился, после чего взял полотенце и начал вытирать бороду от жира.

— не хотелось бы прерывать столь благое занятие, но вы все сами прекрасно понимаете, что еда едой, а дела сами себя не сделают!

— верно подмечено… — поднял тонкий, указательный палец Младен.

— поэтому я жду от вас доклада о происходящем в нашей Богом благословенной Болгарии. — Калоян окинул взглядом сидящих, все внимательно слушали.

— прошу, отец Богдан, скажите доброе слово о нашей религии и Иисусе Христе, мне не терпится услышать, каковы дела там, где так долго правила проклятая Византия. Не утратили ли веру в Бога люди за время войны и пребывания в оккупации Византией.

Царь сел и протянул правую руку вперед, ладонью вверх, указывая попу на его очередь. Батюшка начал резво шевелиться, плавая в собственном жиру погрязшем в рясе, пытаясь убрать полотенце с бороды и отодвинуть стул. Это ему удалось ценой великих усилий, после чего он, стоя с закрытыми глазами, прочёл какую-то молитву, и в конце перекрестился. Также перекрестились все сидящие, дослушав молитву до конца.

— великий государь Болгарский! Я внемлю вам царь величавый и избранный господом Богом! Иисус Христос наш спаситель, когда то спас всех нас от вечного греха посеянного Адамом и Евой; таково и вы спасаете всех нас от греха ужасного, несущего Византийскими узурпаторами! Наша церковь Болгарская чиста и священна как глас господень! На тех землях, что были долгой час осквернены Византией, множество церквей привелись в упадок и смятение! Иконы были вывезены, а злато и серебро разворовано! Освящённые серебряные кресты сняты и заменены на деревянные! Такого хаоса сам Иаков не видел своими глазами! — перекрестился батюшка, жалобно причитая царю.

— но мы болгары, добрые христиане, не оставим просто так священные места в разрухе. Все церкви поставим на реставрацию; мы нарисуем новые картины и иконы. Мы обустроим землю вокруг храмов, всё станет так красиво, что сам святой Пётр удивится! Люди чествуют и вас мой государь и Бога нашего! Но! Только нужно немного финансирования на богоугодное дело. Ведь мы растратили средства на ремонт храмов в районе Белграда.

Царь немного изменился в лице от вышесказанного, улыбка сменилась на непонимание. Он посчитал необходимым вмешаться в речь святейшего отца, дабы прояснить так ли он понял то, что поп только что наговорил.

— обождите святейший отец Богдан, но вы же просили финансирование два месяца назад? Я выделил столько золота и серебра, сколько вы просили. Неужели этого оказалось мало? Там ведь не малая сумма была! — повысив голос, возмутился царь.

Епископ сложил толстые пальцы вместе, и начал стучать один о другой, явно нервничая. Маленькие капли пота от майской жары и переедания начали выступать на сморщенном лбу священника.

— не поймите меня не правильно ваше превосходительство, но после захвата новых территорий, оказалось, что святые места в полной запущенности! Невыносимо смотреть, как обители Бога пребывают в разрухе и бедным христианам, которых терзает война, некуда пойти, чтобы отпустить грехи и помолиться о дне грядущем! И правда, средства были выделены не малые, но и дело наше не малое! У нас очень много объектов, которые требуют восстановлений, а работники не добросовестные — халтурят, а некоторые даже крадут! Но, что мы можем сделать? Мы молча платим им…

Нотка злости саданула по скулам Калояна, но он не стал спорить, и тем более на его лице не дрогнул ни единый мускул. Он не желал портить себе хорошее настроение из-за поповских аппетитов. Напротив он решил спустить пока всё на самотек. Наоборот, улыбнувшись, он ответил:

— хорошо, ваше святейшество! Я учту ваши пожелания. Напишите подробно отчёт уважаемому Григорию, чтобы он подсчитал необходимые для духовенства средства, и мы их выделим на реставрацию церквей. А рабочих нужно заменить, не подобает халтурить в нынешнее время! Всех кто не добросовестно работал — на войну!

Было бы неплохо на этом остановится, получив добро от царя, но батюшка от своей беспечности и святой наглости решил ляпнуть завершающую речь.

— ах, великий государь! Мы с Григорием уже беседовали на этот счёт и всё уже обговорили. Он уже осведомлён о необходимой сумме выплаты и всё зависит лишь от вашего конечного слова. — расплываясь в улыбке заверил царя отец Богдан.

— во как? Неужели? — почти сорвавшись на крик, выдавил Калоян. Он был на грани, чтобы не сорваться в бездну ярости. Ведь за его спиной уже решали денежные вопросы, даже не посоветовавшись с ним. Но, сжав кулак до боли в костяшках, он всё же принял этот унизительный факт, решив, что пока не стоит заходить на конфронтацию.

— Так получается мне необходимо вас наградить уважаемый Богдан и Григорий, ведь вы так молниеносно решаете вопросы, что я даже практически не нужен, оказываюсь?! — с кривой усмешкой сказал Калоян, смотря на лысого червя Григория-счетовода.

Тот заподозрил, что слова батюшки были лишними, и Калояну они не особо приглянулись. Сболтнув лишнего, поп нарывался на неприятности, которых последнее время получалось удачно избегать. Поэтому второй по жирности, а может быть и первый — Григорий, медленно поднялся со стула, показывая всем своим уверенныым видом, что готов вещать. Царь махнул небрежно рукой попу, чтобы тот садился. Поп сел, и пришло время рассказывать истории счетоводу.

— государь, — начал своим тенором, почти пищать Георгий. — простите святого отца Богдана за нерасторопность, он хотел сказать одно, а получилось совсем другое… — повернув голову на попа, осуждающе посмотрел Георгий.

— Так вот, батюшка не имел наглости или смелости просить или утверждать, что-либо о денежных нюансах эного дела. Все вопросы по поводу реставрации и найма рабочих мы будем принимать, только после детального обсуждения с вами. Поэтому не берите в голову этот ошибочно изложенный факт.

Калоян немного расслабился, сразу поверив словам Георгия. Тот довольно часто умел выкручиваться, как Уж из любых сложных ситуаций, и эта ситуация не была чем-то особенным. За годы проведенные вместе с царём, Георгий научился находить подход не только к его характеру, но и к его казне, поэтому был весьма успешен как финансово, так и политически. Калоян почему то ему доверял, не видя ничего дальше собственного носа.

— отлично Георгий, вы как всегда неподражаемы и рассудительны. Давайте отклонимся от церковной темы, и поговорим о деньгах и ресурсах, что касаются священной войны. Впереди нападение на Варну и мне нужно понимать, что нас ждёт сейчас, и в ближайший год. Потому что на меня давят венгры, и мне нужно как можно быстрее отнять часть северо-запада у Византии, чтобы заключить с ними временный мир. — уже более спокойно спрашивал царь.