Глава 21

…если война длится непозволительно долго, то она затронет всех без исключения…

Схватки за Фесалонники продолжались. Несколько попыток штурмовать город с востока Бонифация Монферратского провалились, по той причине, что он не ожидал такого сильного и ревностного отпора от внезапно возникшей армии Калояна вместе с половцами. Устроив военный лагерь возле города Бонифаций послал гонца к главе Фесалонник, и просил его выехать на встречу для разговора. Маркграф хотел путём переговоров забрать город, потому как война с сильным соперником, которому было проще обороняться за стенами города, стала крайне не выгодна. У Бонифация были свои козыри, которыми они хотел воспользоваться и уговорить грека сдать город. И вот, в ясный майский день, делегация крестоносцев и купцов Фесалонник встретились в пригороде для важной беседы. Парфений Димопулос был прекрасным дипломатом и разумным человеком, человеком слова и чести. Единственный его недостаток был в том, что Бонифаций стал невероятно двуличным и лживым скотом после штурма Константинополя, и грек этого попросту не знал. Обида на Балдуина и Дандоло разожгла в нём огонь зависти и ненависти. Он желал власти и отмщения за то, что ревностно сражался, а получил в итоге меньше всех наград. Парфений зашел в дом вместе с Бонифиацием и их сопровождали по два солдата с обеих сторон. Присев за стол Парфений перехватил инициативу и начал разговор:

— не скажу, что рад вас видеть Бонифаций. Тем не менее, я питаю большие надежды, что вы пришли сказать мне, что уберётесь с наших земель, которые так хорошо существовали без вас.

Бонифаций ехидно улыбнулся и ответил.

— вы живёте прошлым градоначальник. С чего вы вдруг решили, будто я буду отступать?

— разве вы не проиграли несколько схваток?

— маленькие поражения ничто, перед лицом большой победы. — опираясь на локти придвинулся граф, чтобы быть ближе к мэру и сверлить его взглядом.

— это смешно Бонифаций. О каких победах вы можете говорить? Мы прекрасно знаем, чем закончится этот конфликт.

— нет Парфений, ничего вы не знаете.

— просветите меня, что вы имеете в виду! — удивлённо поднял брови грек.

— на пути к Фесалонникам ещё десять тысяч солдат. Мы укрепились близ вашего города и никуда не денемся. Ваши союзнички в лице болгар успешно оборонялись, но нападать не станут, ибо умрут под градом наших стрел и мечей. И вот что я хочу сказать Парфений. Когда наши войска прибудут, а это случиться очень скоро, Фесалонники пожалеют, что позвали болгар на помощь.

— это я их позвал, а не Фесалонники.

— какая разница? Результат будет один. Если город не будет наш, мы превратим его во второй Константинополь. Вы бывали в Константинополе после нашего захвата?

— к моей радости нет, и не намерен. Хотя я наслышан о вашем варварстве. Я вас не понимаю Бонифаций, неужели такая жестокость так необходима? Чего вы добиваетесь? У вас мало денег или власти? За власть нужно было бороться с вашим визави Балдуином, а не с нами, а деньги… Мы можем вам заплатить, чтобы вы убрались отсюда, если вопрос в этом. Лишь бы это кровопролитие закончилось.

— у вас всё так просто Парфений! Как на базаре! Тут заплатил, тут поторговался…

— а разве не так ведутся переговоры?

— это война Парфений, а не базар. Мне деньги не нужны, потому что они и так у нас есть.

— тогда чего вы хотите?

— хорошо, я зайду с другой стороны, как вы говорите, со стороны диалога и благоразумия…

— а оно у вас ещё осталось?

— немного есть. Так вот. Если вы слышали сейчас моя супруга это вдова бывшего императора Алексея. Она уже носит сына, который сможет стать королём этих земель.

— о каких землях вы говорите?

— я хочу стать регентом своего будущего сына, чтобы тем самым показать грекам, как я благоразумен и даю им короля с византийской кровью. Вы ведь были частью Византии долгое время? Но, так как Византии больше нет, я предлагаю вам создать Фесалонникийское государство с центром в этом городе. Мой сын, будет управлять им, когда повзрослеет…

— а пока он взрослеет?

— пока он взрослеет, вы останетесь главой, так и быть… Таким образом, я обещаю, что мои солдаты не будут делать разгрома в городе и ваша земля не умоется кровью.

Парфений задумался и начал потирать щетину на лице, нервно постукивая пальцами по столу.

— это вроде бы и неплохое предложение, которое меня устраивает, но в городе стоят войска Калояна.

— вот именно Парфений, моё основное требования чтобы заключить эту сделку — скажите Калояну, чтобы отозвал войска, ибо и он потеряет много чего в этой войне и мы. Никто не будет в выигрыше. А если вы оба примете мою сделку, то не будет кровопролития, и мы сможем как-то сосуществовать вместе.

— с крестоносцами тяжело сосуществовать господин Бонифаций… — недоверчиво ответил грек.

— возможно, если их не держать в узде. А я держу своих солдат в узде. При двух нападениях мы не уничтожала жилые здания и мирных людей, но всё изменчиво в этом мире. И цель всегда оправдывает средство.

— не всегда Бонифаций.

— это ваше мнение, оставьте его при себе.

— я вас услышал. Мне нужен день, подумать. Завтра я вышлю гонца, который даст вам ответ.

— вот и славно Парфений, надеюсь на ваше благоразумие!

Переговоры закончились пока что ничем. Крестоносцы вернулись в лагерь, а Парфений в город. Поговорив со знатью города, Парфений поддался уговорам Бонифация и выбрал мир. Он понимал, что могут натворить крестоносцы и не желал повторения хаоса столицы Византии, поэтому он послал гонца к Бонифацию, прося его подождать, пока Калоян получит просьбу вывести войска. Пока маркграф ждал, гонец летел на всех порах в Лютицу. Через три дня безумной скачки новость дошла до Калояна. Ему ничего не оставалось, как вывести войска. Фесалонники не были его территорией, а если их глава принял такое решение, то он, наверное, знал что делает. Поэтому армии болгар был выдан указ, отступить к территории южного Родоса. Там они закрепились, потому что Балдуин подло делал набеги на приграничные деревни и захватывал их одна за другой. Но, к Балдуину мы вернёмся позже. Сейчас речь о Бонифации. Этот коварный злодей, который когда то был ревностным христианином был очень рад, тому что его план сработал. Как только войска Калояна вышли с города, крестоносцы заняли их места. Такого погрома как был в Константинополе, они не учиняли, но без насилия, конечно же, не обошлось. Самым важным стало то, что Бонифаций приказал поймать и посадить в темницу градоначальника и его свиту, потому что они были еретиками. Бонифаций воспользовавшись церковными канонами упрятал людей, которые правили городом, тем самым предав их. Он выступил перед народом города, где провозгласил себя королём государства Фесалонники и пообещал, что как только его сын византийской крови подрастёт, то станет главой этого государства. Жители не могли ничего сделать и молча приняли то, что им преподнесли. Этот торговый не воинствующий город не мог дать никакого сопротивления преступнику Бонифацию, который ощутил всю мощь города и его прибыли в первые же недели правления. Жажда власти закрыла глаза правителя Монферрата и он жаждал большего. Он стал собирать войско, которым хотел отнять часть территорий, которые были в данный момент за венецианцами. Тем самым он хотел отомстить подлецу Дандоло, за его обман и заговор с Балдуином против него. Собрав десяти тысячное войско, Бонифаций через месяц выдвинулся в город Мосинополь, который был границей с венецианскими владениями. Он втайне готовил атаку на города Маронея и Энос, которые были важными портами венецианцев. Вот только Мосинополь находился как раз в южном Родосе, где совсем недалеко стояли войска Калояна.

***

Прибыв к Лютице, Эмил не застал Калояна. Король выехал в Тырново для встречи с ханом Сутоевичем, которого беспокоило положение дел на юге после внедрения туда крестоносцев. Эмил отдохнул одну ночь и не глядя помчался в город, где располагался царский в прошлом и королевский ныне дворец Калояна. Не жалея коней и собственного здоровья Эмил как дьявол долетел до Тырново всего за двое суток. Он выглядел не лучшим образом. Не мытый и воняющий лошадьми, в затасканной одежде он вошел во дворец города Тырново, где уже второй день проходили военные переговоры с половецким ханом южного региона степняков. При появлении помятого и явно несвеже выглядевшего советника Калоян очень удивился и насторожился.