— да какие средства Луиза? Единственное моё средство — это здравый ум и сила воли! Они меня, слава Богу, ещё не подводили!

— какие новости нынче в Сардинии сеньор? — спросил Карло, нехотя жуя огурец.

— погодите с новостями Карло, лучше расскажите как здоровье Луизы и что там ваше детище? — улыбаясь, сказал старик.

— с Луизой всё хорошо, как видите, живот с нашим прекрасным дитём растёт не по дням, а по часам, а виноградник, а чёрт бы с ним…

— Карло?! Как же так, я не понимаю? Вы же сегодня целое утро не могли нарадоваться вашему творению! С чего вдруг такое безразличие? — со страхом спросила жена.

— видать просто огурец оказался горьким! — пошутил отец — Не беспокойтесь дочь, я поговорю с Карло наедине, мне есть, что ему сказать.

Луиза, не совсем понимая, что происходит, смотрела то на весёлого отца, то на угрюмого мужа.

— вы можете объяснить мне, что происходит?

— вам не нужно переживать дочь, это небольшая проблемка, которую я уже решил. Лучше хорошо ешьте и не тревожьтесь попусту.

Карло хотел бы не тревожиться, попусту, зная, что его ожидает, но никак не мог с собой совладать. Спустя полчаса беседы на около семейные темы, рыцарь больше не мог выдерживать, ему уже стало невыносимо ожидать, что там Роберто привёз за новость. Так же он хотел его спросить о походе, и всех деталях известных ему об этом ужасном событии. Они вдвоём вышли на улицу, и пошли вдаль между рядом винограда.

— прекрасный виноград Карло, а вы так брезгуете своим трудом?! Не каждому хозяину удаётся с первого раза такое чудо сотворить. — срывая на пробу одну грону сказал тесть.

— сеньор Джанини, давайте поговорим о более важном. Что вам известно о походе? — серьёзно смотря на старика, спросил Карло.

— известно, что он состоится.

— почему? Зачем?

— ну, мой уважаемый зять, я же не папа Иннокентий! Что ж вы мне такие вопросы задаёте?

— потому что вы прекрасно знаете, что для нашей семьи это значит! — с ужасом ответил Карло.

— я прекрасно знаю Карло. И хвала господу Богу на это лихо есть решение.

— какое ещё решение? — хватая за плечо тестя, спросил великан.

— Иннокентий учредил откуп за участие в походе. Сумма не малая я вам скажу, но это лучше чем провести год в аду с большой вероятностью больше никогда не вернутся на родину.

— святые небеса! Откуда вы это знаете? О какой сумме речь? Я готов на всё сеньор Роберто!

— я не сомневаюсь Карло, я тоже готов вам помочь, ведь я вовсе не желаю оставлять мою дочь вдовой раньше времени! Извините меня за такое отношение, я не хотел преуменьшить ваших талантов, но вы, скорее всего осведомлены о целях похода?

— я слышал только слухи.

— значит, вы должны были слышать, что поход весьма серьёзный и даже слегка абсурдный! Один Бог знает чем он может закончиться и как! — уже с тревогой пояснял тесть.

— я продам все свои поместья лишь бы откупиться! — быстро сказал Карло.

— не спешите Карло! Вы слишком импульсивны и гоните лошадей! Я позаботился о том, чтобы вы сходили в собор клятвоприношения с этой вот бумагой. Вы можете сдать её в качестве пожертвования, этого будет достаточно, чтобы оплатить добровольный взнос!

— о какой сумме идёт речь? — спросил рыцарь.

— вы не сможете её оплатить мой дорогой Карло. Папа настолько свят насколько и хитёр. Он специально сделал взнос несоизмеримо большим, чтобы отказаться смогли лишь единицы избранных, при этом казна крестоносцев пополнится большими сумами золота.

— сеньор Роберто! Я буду вам должен до конца жизни!

— моей или вашей? — смеясь, спросил Роберто.

— без разницы! — великан прошел к тестю, завалив куст винограда и крепко его обнял, едва не ломая рёбра.

— полегче славный муж! Приберегите вашу силу для моей дочери! Я уж слишком стар для таких проявлений любви!

***

В тот вечер они не стали рассказывать Луизе о причине плохого настроения, а лишь выдумали несколько отговорок, в которые Луиза вроде бы поверила. Так как она не покидала дома, почти никогда, то и не знала никаких новостей. Когда наступило злосчастное воскресенье, Карло с утра пораньше взял бумагу и собрался в собор на оплату взноса. Он оставил письмо жене, что вскоре вернётся, даже не подозревая с какими новостями.

Не очень плотная очередь из рыцарей медленно продвигалась внутрь величественного собора, который представлял собой трёхнефную базилику с тремя апсидами. На соборной площади беседовали трое сицилийских рыцарей, ожидая своей очереди. Подобные мероприятия записи проходили во многих городах всех христианских стран берущих участие в походе. Эти трое, истинно верующие господина, готовились дать присягу на Библии в этом богоугодном деле, все, кроме одного. Великом походе, на Константинополь и защиту гроба Господа. После этого папа Иннокентий устраивал грандиозное собрание на кафедральной площади Норманнского собора, где он давал наставления и благословения своим божьим воинам.

Разговор начинался весело и задорно и медленно перерастал в нечто иное. Рыцари Пепито Раньйоло и Амадео Порци, были не столь веселы, когда узнали о намерениях Карло.

— значит, ты Карло не хочешь идти с нами? — осуждающе говорил Пепито.

— я же говорю, счастье у меня! Скоро родится наследник, я не могу пропустить такое событие, даже ради такого великого дела! Жизнь меняется, я не могу бросить свою возлюбленную! — улыбаясь, объяснял Карло, пожимая бумагу.

— а как же ты собираешься сказать об этом архиепископу? Ведь верный христианин, сам граф Антонелли тебе выдал земли за ту реликвию, что ты привез из Иерусалима! Святая Мария! Ты же практически бок о бок сражался с такими героями, как Фридрих Барбаросса и Ричард Львиное сердце! — упрекнул друга Амадео. Синеглазый, русый итальянец.

— друзья мои, я всё понимаю, что та слава, которую я добыл, когда Бог даровал мне милость выжить, идёт впереди меня. Но, хоть я и верный христианин, наверное, это судьба. Папа Иннокентий дал добро на выплату возмещения. И я могу заплатить нужную сумму денег, которая пойдет на благо кампании, в помощь другим храбрым воинам!

Амадео и Пепито переглянулись. Потом Пепито недоверчиво начал.

— ты уверен в этом? Что такое возможно?

— я слыхал о таком нововведении, вот только там сумма крайне неоднозначная! Ты сможешь это сделать Карло? Откуда у тебя такие деньги? — спросил Амадео

— на сто процентов возможно, мой славный друг. У господина Джанини есть знакомые священнослужители из церкви святого Петра, они то и поведали об этих нововведениях! А то, откуда средства для взноса, к сожалению, я не могу вам поведать мои друзья.

— это ведь просто откуп?! — возмутился Пепито. — Как можно откупиться от миссии господней?

Карло немного замешкался, понимая, к чему клонит Пепито, но всё же сумел сохранить улыбку и добавил.

— я так не считаю, кто я такой, чтобы осуждать решения папы Иннокентия? Если он так решил, значит, сам Бог так завещал.

Карло, который был в возрасте 35 лет, повидал немало крови в битве за Иерусалим, и те ужасы, которые там творились. Он прекрасно понимал цену того, что, наверное, сам Бог ему даровал. Счастье выжить. И он это ценил. В его мыслях он просто возносил хвалу и папе и Богу за то, что они дали возможность избежать участия в грядущей бойне. Естественно он не забывал и сеньора Роберто.

— знаешь Карло, я не ожидал от тебя такого! А как же несметные сокровища Византии? Ты хоть представляешь, насколько богат город Константинополь? Тебе до конца жизни бы хватило его злата! — жадно говорил Пепито.

— как знать Пепито, Византия нам не подарит Константинополь просто так. Вон болгарский царь вместе с половцами и Османской империей с двух сторон грызут Алексия и никак не могут с ним ничего сделать. — возразил Амадео.

— ХА! Ну ты и пример привел! Амадео не смеши меня, посмотри на нас и на других бравых рыцарей Европы! Да у нас лучшая амуниция и оружие во всём мире, мы сицилийцы, а ты говоришь о каких-то болгарах голодранцах. А кто эти половцы? Это вообще несчастные кочевники, босота! А Османская империя не настолько сильна в нынешнее время, чтобы что-то сделать с огромной Византией. — посмеиваясь разъяснил Пепито.