Мыло вдруг выскользнуло из мокрой ладони, со звонким шлепком падая на пол, ему под ноги. Кувалда собрался наклониться за мылом, как в душевой послышались шаги, и он замер.

Вода вдруг стала ледяной, и по коже пробежало стадо мурашек, а все волосы встали дыбом. От разгорячённого тела повалил пар, застилая всю душевую, словно густой туман.

И из тумана послышался знакомый голос.

— Провокатор. Думал, тебе удастся так просто уйти?

Кувалда вполголоса выругался. Его застали врасплох, и это было недопустимо. Он всего лишь расслабился на мгновение, и тут же за это поплатился.

— Морозов, — произнёс он. — Тебя используют втёмную.

Из тумана послышался дружный смех. Никон Морозов был не один.

— Твои хозяева не те, за кого себя выдают, — сказал Кувалда.

— У меня нет хозяев! — рыкнул Морозов.

Туман стал ещё холоднее, сгущаясь вокруг Краснослава. Кожу обожгло холодом. Майор вышел из кабинки, осторожно ступая по мокрому кафелю и пытаясь увидеть хоть что-то в густом непроглядном тумане.

Рефлексы сработали раньше, чем Кувалда успел это осознать, и тело автоматически уклонилось от удара опасной бритвой, мелькнувшего в тумане перед самым лицом. Краснослав ударил наотмашь, вслепую, рискуя напороться на острое лезвие, но его кулак встретился с мягкой плотью. Неизвестный цирюльник отлетел к противоположной стене, роняя бритву на пол, однако в тот же миг на Кувалду из тумана выскочил другой противник, осыпая его градом ударов.

Кувалда заблокировал большинство ударов, но перейти в контратаку не успел. С другой стороны зашёл ещё один враг, размахивая обрезком трубы, и Краснославу пришлось отступить.

Негодяи знали, когда атаковать лучше всего. Голый человек максимально беззащитен, и не только потому что ничем не защищён. Стыдливость может бить по некоторым людям сильнее, чем кастеты и ножи, и чисто психологически человек может проиграть бой только за счёт стыда. К счастью, Кувалде нечего было стыдиться.

Верное чутьё славянорусса снова сработало, и Кувалда высоко подпрыгнул, как раз в тот момент, когда обрезок трубы просвистел прямо под ним. Краснослав сел на шпагат прямо в прыжке, ударами ног вырубая сразу двоих соперников. Приземление вышло не очень удачным, скользкий кафель ушёл из под ног, и Кувалда упал на пол, в тот же момент перекатываясь от ещё одного удара трубы.

Внизу, под пологом тумана, виднелись чьи-то ноги и лежащие тела, тут же валялась выбитая бритва. Кусок мыла сиротливо лежал возле самого слива. Кувалда вскочил одним чётким движением, возвращаясь к сражению, ударом ноги с разворота вырубил ещё одного врага, подкравшегося в тумане опасно близко. Противник отлетел к раковинам, осколки фаянса брызнули во все стороны, из вывороченного крана хлынула вода.

Краснослав сорвал с вешалки махровое полотенце, взмахнул им в воздухе, скручивая в тугой жгут. Один из нападавших бросился на него с кулаками, майор Кувалда перехватил его удар полотенцем, ловко оборачивая его вокруг запястий врага. Он потянул за края полотенца, противник не смог удержать равновесия, пошатнулся, и волосатое колено Кувалды врезалось прямо в лицо противника.

— Сычёв! Ты скользкий ублюдок! — прокричал Никон, и в тот же момент туман начал оседать на стенах и потолке белесым инеем.

Изо рта стали вырываться облачка пара, морозный воздух обжигал кожу и лёгкие. Мокрые волосы смёрзлись в один ледяной комок. Кувалда почувствовал, как мороз высасывает из него все силы, а мокрая кожа покрывается коркой изо льда.

— Тебя используют, Никон! А ты и рад услужить! — прорычал Кувалда, стуча зубами от холода.

Морозов до сих пор ухитрялся держаться подальше, и холодный туман надёжно скрывал его от взора Кувалды.

— Ты меня подставил, Сычёв! Теперь все думают, что я — крыса! — выкрикнул Морозов.

Похоже, именно поэтому Никон решился на подобную драку. Он, судя по всему, видел, что из себя в бою представляет Краснослав, или Левский ему рассказал, но он решил взять Кувалду хитростью и числом.

— Ты подставился сам, Никон, — произнёс Кувалда.

Туман рассеялся, и майор наконец увидел своего противника. В глазах Морозова плескался страх, и это придало Кувалде сил.

— Сдохни! — взвизгнул Морозов, выставляя руки перед собой, и на Краснослава обрушился поток ледяного ветра, вытягивающего жизненные силы.

Но этого оказалось недостаточно.

Кувалда подошёл вплотную к нему, стараясь не обращать внимания на дующий ветер, с размаху шлёпнул Никона по рукам. Поток ветра тут же иссяк. Майор взял Никона за загривок, как нашкодившего котёнка.

— Ты ошибся, Морозов, — произнёс майор.

Очень хотелось впечатать его в стену, разбить его головой несколько раковин. Но Кувалда держал себя в руках.

— Кто тебя послал? — спросил он.

Никон ударил его несколько раз по рёбрам, но с тем же успехом он мог бить в бетонную стену. Краснослав поменял хватку, взял его за шею и приподнял вверх, так, что Морозову оставалось только цепляться за его руку и царапаться. Ему пришлось встать на цыпочки, чтобы не задохнуться, но даже так Никон скоблил носками туфель по мокрому скользкому полу, с трудом удерживаясь на ногах.

— Кто тебя послал? — повторил Кувалда, добавляя в голос немножко злобного рычания.

Морозов попытался плюнуть в него, но слюна просто повисла у него же на подбородке.

— Брат? Царевич? Левский? — перечислил возможные варианты Краснослав.

Но Никон только криво ухмыльнулся, крепко вцепившись в запястье Кувалды.

— Не угадал, — просипел он.

Кожу обожгло холодом, Никон приложил все усилия, промораживая руку Кувалды до самых костей, и Краснославу пришлось отбросить его к стенке. Осколки плитки брызнули во все стороны, будто шрапнель, Морозов сполз по стене вниз. Никон потерял сознание в тот же момент, когда ударился о стену.

Кувалда потёр запястье, кожа на нём почернела от обморожения. Он окинул взглядом место схватки, тут и там валялись бесчувственные тела. Майор отыскал взглядом оброненный кусок мыла, подобрал его и наконец-то смог помыться, напевая себе под нос имперский марш. Затем, перешагивая через избитых, прошёл к выходу, с явным неудовольствием обнаруживая, что в пылу драки его вещи упали на пол, прямо в лужу воды.

— Вот зараза, — буркнул майор.

Пришлось обмотать чресла полотенцем, едва-едва скрывающим причинное место, а мокрые вещи выудить из лужи и нести в руках. Босиком выходить в коридор оказалось неприятно, пыль и грязь тут же прилипала к мокрым ногам, но делать было нечего, промокшие насквозь тапки оказались не лучше.

Он шлёпал босыми ногами по коридору, перебирая в голове тех, кто мог навести на него целую банду с Морозовым во главе. Вариантов немало, но самым очевидным казался рептилоид Левский. Очень хотелось его снова найти и желательно допросить, но Краснослав понимал, что теперь гадина точно заляжет на дно, а прятаться и шифроваться рептилии умели лучше всего. В крайнем случае Левский мог даже сбросить кожу, как это сделал английский посол, но Кувалда сомневался, что рептилоид на это пойдёт. Слишком известной фигурой в определённых кругах он стал, и терять накопленную аудиторию не станет.

Логичным решением виделось обратиться к Третьему Отделению, местной тайной полиции, но Краснослав сомневался, что его там примут с распростёртыми объятиями. И уж точно не будут делиться засекреченной информацией. Закроют под замок, отобьют почки, отправят на Соловки. После всего, что он натворил и у них в штабе, и в доме Брауна, это было бы ещё не самым страшным вариантом.

Так что придётся опять делать всё самому. Жаль, конечно, что он уже засветился, и не единожды. Придётся искать другие пути, тайно внедриться в шайку рептилоидов уже не получится. С другой стороны, у него всё ещё оставалась Исидора, которая ещё могла навести его на кого-нибудь из бомбистов, тех, кого ещё не успели схватить.

Кувалда добрёл до своей комнаты, дверь оказалась открыта. Он с удивлением опознал директора, Готлиба Карловича, который возвышался над испуганным Семёном, будто скала.