В неспешном путешествии прошло несколько недель. Помимо запасов еды и воды, позаимственных у неизвестных серых существ Андрей пытался охотиться. В степи хватало мелких животных, похожих на земных кроликов, но парень отчаянно мазал, лук оказался более капризным оружием, чем рисовалось по фильмам. Спасали то, что грызуны были непуганными, кто такой человек или, что такое лук, не понимали и подпускали Кузнецова на минимальные дистанции. С водой было сложнее, к счастью, её было достаточно, к тому же иногда парень натыкался на маленькие роднички.
За все время движения местность вокруг почти не менялась, и не было видно ни одного разумного существа. Если бы не те три людоеда, можно было решить, что Андрей единственный в этом мире. Однако, стоило парню всерьёз начать страдать от одиночества, на горизонте появилась маленькая точка, которая вскоре оформилась в колонну всадников и повозок. Кузнецов вспомнил о серых существах, сразу же перестал скучать и развернул лошадь в другую сторону, стараясь скрыться от непрошеных попутчиков. Увы, те тоже его заметили. От каравана отделилось пяток наездников, которые легко догнали неопытного землянина.
— Акрак — прокричал один из них, находясь буквально в десятке метров от парня — Маы реплеп!
Поначалу Андрей и не думал оборачиваться, что бы там ему не кричали, но у преследователей было другое мнение.
— Вжух — парочка стрел вонзилась в землю аккурат перед мордой лошади Кузнецова. Он резко дёрнул за поводья и остановился, разворачиваясь к стрелкам. Меч в руках Андрея поддрагивал и норовил вывернуться из ладони, но парень твёрдо нацелился подороже продать свою жизнь.
— Рапр аар — проговорил один из окруживших его всадников, остальные четверо держали Кузнецова под прицелом. Не получив никакой реакции, говоривший сказал ещё пару фраз, вроде даже на разных языках, но Андрей его не понимал. Он пристально изучал преследователей: к его огромному облегчению, они были людьми. Одетыми примерно похоже на тех серых людоедов, но людьми. Поэтому воинственный пыл парня быстро угас. Ещё и луки всадники держали очень уверенно, сомнительно, что они промахнуться, как он по кроликам. Не найдя понимания в речи, главный преследователь перешёл к языку жестов. Он оказался более универсальным, Кузнецов без труда понял, что если он сейчас же не бросил меч и не слезет с лошади, его утыкают стрелами, отрубят голову и что — то нехорошее сделают с трупом. Припомнив свои неудачные тренировки, Андрей решился и отбросил оружие в сторону, отчего пару всадников испуганно дернулись. Затем сполз со своего транспорта и зачем — то поднял руки. Преследователи быстро обыскали его, ничего не нашли, и посадив к одному из своих, поскакали назад к своим.
Колонна, куда доставили парня, состояла из повозок, запряженных лошадьми и вооружённых всадников. Кузнецова привели к самой большой и богато украшенной повозке. Внутри сидел невысокий толстячок с хитрым лицом и его полная противоположность, накаченный мужик немного глуповатого вида. Доставивший Андрея воин о чем — то переговорил с ними, затем кивнул и удалился. Толстяк и мужик некоторое время поспорили, однако вскоре первый что — то властно отрезал и глуповатому оставалось только согласиться.
— Торк. — сказал толстячок, бывший, судя по всему, хозяином каравана. — и ткнул себя пальцем в грудь.
— Андрей! — сообразил Кузнецов и поступил аналогично. Торк заулыбался и кивнул воину. Тот вздохнул: Ханим. — и повторил жест начальства. Кузнецов улыбнулся и показал сначала на толстяка, затем на мужика, повторяя их имена. Торк явно обрадовался и что — то приказал Ханиму. Позднее Андрей понял, что это было распоряжение обучить языку.
И потянулись длинные и скучные уроки. Скучные они были потому, что Ханим никогда не любил учить и учиться, но приказ есть приказ, да и делать в походе было особо нечего. В первую очередь воин попытался узнать у Андрея: чем же он платить за место в караване? Парню, естественно, предложить было нечего, поэтому он и выпалил: Охранником, как и ты.
Ханим долго смеялся, но затем обратился к Торку. Хозяин неуверенно зацокал языком, глядя на далеко небогатырскую фигуру бывшего контрактника российской армии.
— Ну давайте сначала поборитесь. — предложил он Ханиму — только не сломай его, нам еще его на рынке продавать.
Андрей почти ничего не понял из этой фразы, но когда стражник отложил оружие, и, сняв доспехи, пошёл против него, догадался. Лёгкий уворот, прямой в печень, быстрая подсечка — и ошеломленный Ханим лежит на земле. Русское самбо прекрасно работало и в этом мире! Во второй раз воин был осторожнее, но и это ему не помогло. После того, как Ханим оказался на песке третий раз, Торк заулыбался и велел дать бойцам мечи, и через пару минут его физиономия приняла кислое выражение: сражаться мечом Андрей не умел совершенно…
В результате к урокам языка добавились и уроки владения мечом. Практичный купец рассудил, что за владеющего мечем раба можно выручить больше, чем за неумеху. К тому же на Андрея повесили и ночное дежурство, так что парень уставал так, как не уставал в первые месяцы армейской службы. И если с языком дело двигалось, то владение мечом россиянину упорно не давалось. Андрей узнал, что караван, подобравший его, очень сильно отклонился от привычных троп и ему крайне повезло. Чуть не сожравших его монстров звали вельфы, и, в принципе, с ними иногда можно было договариться. Особенно, если иметь за спиной большой отряд воинов: вельфы были типичными варварами и уважали только грубую силу. Люди давно бы уничтожили их, однако были не едины и постоянно враждовали между собой. Ханим показывал Андрею карту, на которой был изображён смутно знакомый парню материк, в центре которого жили вельфы, в по побережью располагались пять королевств людей. Или не королевств, чёткого названия Андрей не понял. И сейчас между двумя королевствами шла вялотекущая война, торговля была запрещена, поэтому, как догадался Кузнецов, встретившиеся ему торговцы были обыкновенными контрабандистами.
Очередной день начался как обычно. Андрея расстолкал его сменщик, парень взгромаздился на лошадь (хорошо хоть, что в детстве Кузнецов частенько бывал в деревне, а у его дедушки были лошади) и занял место возле Ханима, который начал тыкать пальцем во все вокруг и называть это на своём языке. В задачи Андрея входило все повторять. Ханим ткнул пальцем в какую то точку на горизонте и завопил: Вельфы!
— Вельфы… — на автомате повторил парень, потом вскинулся: Что?!
Но Ханим уже не обращал внимания на Кузнецова, он взял рожок и резко загудел в него — это был сигнал тревоги, похожий давали Андрею ночью перед дежурством. Весь караван организованно заметался, каждый знал, что ему делать. Кроме Кузнецова, который стоял столбом посреди суеты, не зная, куда бежать. Тем временем все повозки быстро выстроили в неровный круг, в центр которого загнали лошадей, лучники забрались на крыши повозок, прочие войны заняли позиции между ними.
— Игеб юдас, кудар! — услышал Андрей крик Ханима, который тоже забрался на повозку.
В принципе, парень понял, что ему кричат, поэтому недоуменно воскликнул: Да им еще скакать и скакать до нас, к чему такая паника? Что?!
Отряд всадников, который был почти в 5 километрах, внезапно резко приблизился, теперь варваров отделяло от каравана всего метров 500. Андрей недоуменно моргнул и чудом отскочил от стрелы, которая чуть не вонзилась ему в грудь. Вельфы обрушили град стрел на повозки, людские стрелки по мере сил им отвечали, а Андрей прятался под телегой и мечтал об автомате Калашникова.
Бух! — раздалось где — то в отдалении, и Кузнецов робко выглянул в щель: из 50 всадников примерно пять лежали мёртвыми, еще столько были ранены. Он осторожно перебрался к Ханиму на повозку и попытался узнать, что это было. Тот произнес непонятное слово «Гимия» и вскочил на ноги с мечом наизготовку. Вельфы прекратили обстрел и, подсадив к себе безлошадных товарищей, быстро приближались к людям. Андрей встал рядом с Ханимом, держа меч мокрыми ладонями. К ним прыгнули сразу два варвара, от души замахиваясь топорами. Кузнецов в страхе отступил, но Ханим был умелым воином: точным движением меча он перебил одному горло и, обратным взмахом обезоружил второго, выбив у того топор из рук. Вельф пытался достать кинжал из — за пояса, но воин не дал ему времени, пронзив его грудь. Затем Ханим покосился на Андрея, прорычав что — то явно матерное и тут же упал замертво, пронзеный чей — то меткой стрелой.
