— Вы не склоните нас к бунту, — бас бойца становился всё более грозным. — Сложите оружие и сдайтесь. Больше предлагать не буду.

— Огонь! — скомандовал Афанасий Степанович, и жуткий треск автоматных очередей снова наполнил этаж.

Ведя ответный огонь, противники начали отступать и скрылись за углом.

— Они пошли к лифту, — сказал Афанасий Степанович. — Все — к окнам. Перехватим их на выходе, — он включил рацию. — Группа «Б», покиньте вестибюль.

Мы вышли в просторный светлый холл, окна которого выходили на улицу. Стёкла были разбиты. Снаружи грохотала стрельба.

Выглянув в окно, я увидел на обочине дымящийся броневик, второй стоял посреди дороги: он как будто хотел уехать, но внезапно передумал и остановился. За его пулемётом сидел боец и в кого-то постреливал. Едва Афанасий Степанович подошёл к окну, боец замер, уткнувшись носом в своё оружие.

Вскоре трое бойцов выбежали из широких стеклянных дверей учреждения, и потрусили к бронемашине. Солдаты Вахрамеевых принялись палить по ним. Двое обернулись и открыли ответный огонь, пятясь к броневикам. Вначале упал один, потом — второй. Последний скрылся за деревьями. Пальба стихла.

— Все от окон, — скомандовал Афанасий Степанович. — Держим защиту.

Мы двинулись к коридору, когда на улице послышался тонкий писк, похожий на комариный, только громче.

— Бегом! — крикнул глава рода и обернулся.

Мы ринулись в коридор, и в следующий миг раздался дичайший грохот, и удар неимоверной силы сотряс здание. Пол чуть было не ушёл из-под ног, но я всё же устоял. Воздух наполнился пылью. Штукатурка посыпалась со стен. Я обернулся и не обнаружил ни холла, ни Афанасия Степановича, ни двух солдат, бежавших за мной. Та часть здания, где мы только что находились, обрушилась.

— Мы должны немедленно взять под контроль ворота и ввести сюда войска! — Афанасий Степанович опёрся руками на стол, на котором была разложена карта Москвы и Подмосковья, а поверх — карты Белого города и подземных коммуникаций. Штаны и рубашка главы рода были покрыты пылью, местами порваны, волосы растрёпаны. Я сильно удивился, когда оказалось, что он выжил при обрушении верхних этажей. Он мало того, что блокировал мощную воздушную волну, созданную Рюминым, но ещё и умудрился выстоять под бетонными завалами. Правда на это ушла вся сила, и теперь Афанасий Степанович с трудом держался на ногах.

Но отдыхать он не пошёл, несмотря на настояния Екатерины и Виктора Сергеевича. Слишком напряжённый момент сейчас был, чтобы отдыхать. Судьба всего восстания зависела от того, предпримем ли мы что-нибудь, и насколько наши действия окажутся эффективными. От этого же зависели жизни всех нас здесь присутствующих.

Мы находились в просторной комнате с широким столом. На одной из стен висела огромная картина, подсвеченная сверху отдельными лампами. На другой стене располагалось оружие: три штурмовые винтовки неизвестных мне фирм, снайперская винтовка, два хромированных пистолета и один револьвер с длиннющим стволом и оптическим прицелом. Кроме Вахрамеевых и меня тут находились трое военных, среди которых был здоровый лейтенант.

— Филиппов, доложи о потерях. Сколько людей осталось? — спросил у него Афанасий Степанович.

— Трое погибли, — отрапортовал лейтенант. — Один ранен. Осталось девятнадцать человек.

— Так, Виктор, бери Филиппова, девятерых бойцов и Дениса, и марш по тоннелю к восточной стене. Тихо подойдёт и ликвидируете охрану ворот. А я свяжусь с нашими людьми за стеной. Когда противник опомнится, мы уже займём улицы.

— Они пойдут вдесятером? — удивилась Екатерина. — Без брони? Как?

— Денис нашлёт на них демонов. У ворот «духовных» мало. А броню мы не можем отправить. У них вертушка. Даже выехать не успеем.

В комнату вошла девушка в чёрной юбке и чёрной блузке с отложным белым воротником. Все замолчали. Девушка поднесла главе рода на подносе стакан воды и какие-то таблетки. Тот съел их и махом осушил стакан, а затем тяжело опустился в кресло. Когда девушка ушла, обсуждение продолжилось.

— Извини, конечно, но ты уверен, что это хорошая идея? — спросила Екатерина, нахмурившись.

— Да, чёрт возьми, я уверен! — хлопнул ладонью по столу Афанасий Степанович. — Мы в безвыходном положении. Либо сегодня же откроем эти чёртовы ворота, либо всем нашим начинаниям — конец. А заодно и нам.

— Можно попробовать прорваться снаружи, — спокойно заметил Виктор Сергеевич.

— Знаешь, какие потери будут? Нет. Надо захватить КПП и открыть ворота, — повторил глава рода. — Выступаем немедленно. Виктор, Денис, собирайтесь. А ты, сестрица, — обратился он к Екатерине, — останешься здесь. Если эти гады сюда полезут, будем обороняться.

— Надеюсь, вы не забыли про наш уговор? — спросил я. Возможно, сейчас напоминание было не самым уместным, но не хотелось, чтобы Вахрамеевы воспринимали меня, как одного из своих солдат, коим я становиться не собирался.

Недоумевающий взгляд Афанасий Степановича лишь подтвердил мою догадку о неуместности подобных вопросов.

— С Вениамином была назначена встреча на сегодня, — холодно ответила Екатерина. — Как видишь, всё изменилось неожиданным для всех нас образом. От успеха этой операции зависит жизнь всех нас, и твоя в том числе.

— Я это прекрасно понимаю, — ответил я.

— Тогда собирайся, — повторил Афанасий Степанович. — Не время разговоры разговаривать.

Виктор Сергеевич кивком велел мне следовать за собой, и мы вместе с лейтенантом Филипповым отправились в оружейную, а Екатерина и глава рода остались что-то обсуждать.

Екатерина была права: хоть я и сражался сейчас на стороне Вахрамеевых, но делал это лишь для того, чтобы выжить самому. Ведь если я окажусь в руках Орловых, меня не пощадят. Одна только была проблема: усталость. Я до сих пор до конца не отошёл от призыва высокоуровнего демона и не знал, сколько ещё смогу призвать существ.

Операция, задуманная Афанасием Степановичем, выглядела последним отчаянным рывком. Несмотря на то, что дворец Вахрамеевых, как я слышал, ещё держался, остальные князья, возможно, уже сдались Орловым. И если это так, тогда даже если мы откроем ворота, Вахрамеевы в одиночку долго не продержаться.

А сложилась такая ситуация по одной простой причине: ни один род, кроме императорского, не имел право держать свои гвардии в Белом городе. Но когда начался конфликт, здесь появились армии Куракиных и Рюминых — родов, поддерживающих Орловых, а для всех остальных въезд оказался закрыт.

И вот пока Вахрамеевы со своими союзниками собирали за стеной войска, чтобы захватить Белый город, Орловы всё подготовили и первыми нанесли удар. И если сегодня гвардии Вахрамеевых и других мятежных князей не прорвутся в «гадюшник», завтра восстание будет подавлено.

На складе нашёлся комок, подходящий мне по размеру, бронежилет, разгрузочный ремень и каска. Бойцы, идущие в рейд, на этот раз вооружились автоматами АФ-2000 — такими же, какие я видел у казаков в последней нашей стычке. У нескольких человек имелись подствольные гранатомёты. Один — широкий бородатый гвардеец с украшенными наколками предплечьями — был вооружён пулемётом с ленточным питанием и коробом под ствольной коробкой, ещё один боец тащил ПЗРК, двое несли одноразовые гранатомёты.

Среди тех, кого лейтенант Филиппов избрал для вылазки, были трое «духовных» — я чувствовал их силу, хоть и не так явно, как у главы рода и двух его родственников. Один из этих «духовных» являлся сержантом и тоже носил фамилию Вахрамеев. Выглядел он моложе остальных. Второй была женщина. Она лишь немного уступала мужикам габаритами, носила короткую стрижку, а выражение физиономии имела такое, что сразу понимаешь: под руку ей лучше не попадаться. Собственно, сам лейтенант Филиппов тоже был «духовным».

На меня гвардейцы посматривали искоса: то ли удивлялись, зачем этот шкет идёт вместе с ними, то ли они уже знали о моей способности призывать демонов, и это немного пугало их.

— Твоя задача, Денис, — напомнил Виктор Сергеевич, — призывать существ. В контакт с противником не вступать, держаться под прикрытием. Призывать будешь, когда я прикажу — не раньше! Всё уяснил?