Света усмехнулась, но на меня не взглянула.

— Ладно. Я тоже погорячилась, — сказала она, наконец. — Просто я не понимаю тебя. Ты говоришь странные вещи. Ты отрицаешь всё доброе и благородное в человеческой душе.

— Нет, это не так. Просто много дерьма видал в жизни, — сказал я и, подумав, добавил. — Ты же знаешь, в какой я среде вырос. Наверное, ты не видела, как живут люди за стеной.

— Да, в трущобах жить не приходилось, — произнесла Света насмешливым тоном.

— А зря. Может, увидела бы, до чего людей доводят ваши кланы, во что цари и князья превратили мир. Может, увидела бы, как «благородные» разбомбили полгорода, уничтожив сотни мирных жителей в собственной стране. Вот что сила делает с людьми. Сила даёт ощущение безнаказанности, безнаказанность ведёт к произволу. Вы считаете себя хозяевами, считаете, что мир этот существует для вас. Потому что, как я говорил… — я вдруг спохватился: кажется, теперь уже я разошёлся не на шутку. — А впрочем, ладно. Сытому голодного не понять.

— Да, всё так, — согласилась Света. — Император и его приближённые забыли о своём долге, и поэтому начались проблемы. Ты спрашивал меня, зачем я пошла в гвардию? Вот поэтому. Потому что я не хотела забывать о долге и прожить свою жизнь беспечно. Я хотела чего-то большего, чем праздное беззаботное существование. Меня намеревались выдать замуж за одного польского княжича, и тогда я бы ничего не сделал.

— Постой, — я посмотрел внимательно на Свету. — Ты сейчас хочешь сказать… что тебе уготована роль невесты какого-то знатного человека, а ты вместо этого подалась в солдаты? То есть оставила предназначенный для тебя Господом путь.

— Погоди… — Света нахмурилась, — нет, это совсем другое. Я же служу своему роду. При чём тут…

— Ладно, пусть будет так, — улыбнулся я. — Каждый сам выбирает свой путь. Вот только… пути бывают разные. Все мы, конечно, придём к одному, каждый путь окончится могилой, но некоторые приведут к этому быстрее. Вы с Олесей чем-то похожи. Она ведь тоже захотела воевать ради каких-то идей. А мне кажется это глупостью. Я и сам однажды подписался на нечто подобное. Сейчас жалею. Лучше бы другим путём пошёл. Жил бы нормальной жизнью, а не гонялся бы за каким-то придурком.

— Олеся твоя сейчас в штабе, — сказала Света.

— Как в штабе?

— Вадим её взял в бухгалтерию, она теперь с бумажками работает.

— Почему это он так решил?

— Не знаю.

Когда я услышал это, мне стразу стало легче на душе. Теперь Олеся была в относительной безопасности, и оставалось только порадоваться за неё. Может, и наладится у девчонки жизнь.

— И про Веру мы кое-что узнали, — продолжала Света.

— Да неужели? И как она?

— В роду Вахрамеевых есть один человек… один из старших членов семьи, в общем. Он сторонник идей Вадима. Я сказал, что Вера осталась у них в бункере, и Вадим попросил того человека забрать её.

— Ты сказала? — удивился я. — Серьёзно? Слушай, я даже не знаю, как тебя благодарить. У меня все эти дни из-за Веры сердце было все эти дни.

— Не за что, — вздохнула Света. — Я просто, когда узнала… в общем, неважно.

Чем больше я общался со Светой, тем больше виде в ней не высокомерную дворянку, а простую девчонку, не лишённую обычных человеческих эмоций, доброты и сострадания. Она хоть и держалась за свои прежние понятия, но постепенно её мышление менялось. Наверное, не последнюю роль в этом сыграл Вадим, за которым ей пришлось пойти. И всё же сломать собственные устоявшиеся стереотипы Свете будет тяжело.

Уже окончательно рассвело, а мы так и сидели, таращась на ворота слипающимися глазами. Музыка смолкла, и мы решили, что гости скоро начнут разъезжаться по домам.

Ворота поползли в сторону и замерли на полпути. В проёме стоял мужчина и махал нам рукой.

— Кто это? — спросила Света, вглядываясь. — Это не Вениамин. Ты его знаешь?

Я пригляделся и не поверил глазам: в воротах стоял Бельфегор.

Света задумалась над словами, сказанными Денисом. Они казались странными, но было в них что-то такое, что запало ей в душу. Вадим говорил похожие вещи, но иначе, в других выражениям. Не столь резко, не столь категорично, но суть была та же. Свете вспомнилось, сколько ненависти она испытывала к Денису после их столкновения на продовольственной базе, а теперь от ненависти не осталось и следа. Кажется, она полностью простила его.

Даже наоборот, чем больше Света узнавала этого странного паренька, тем больше проникалась к нему чем-то похожим на уважение. Хотя без сомнения, это не было уважением. Отца она уважала. А тут… тут что-то другое, но близкое. Больше всего Свету удивляло то, как сильно не соответствовали слова Дениса его годам. Она и от людей более старшего возраста не слышала такой рассудительности. Впрочем, рассуждения его зачастую вызывали не самые приятные эмоции и поднимали внутри волну протеста.

Света удивилась, когда увидела в воротах высокого мужчину в чёрном костюме. Она посмотрела на Дениса — не его лице было написано недоумение.

— Кто это? — спросила Света. — Это не Вениамин. Ты его знаешь?

Денис молчал, пристально вглядываясь в фигуру.

— Да, это мой знакомый, — ответил он, наконец.

— Что он тут делает?

— Я не знаю, — проговорил Денис задумчиво. — Пойду спрошу.

Света ощутила необъяснимую тревогу. Происходящее выглядело до безобразия странным. Откуда здесь у Дениса знакомые, если парень, насколько она знала, за свою жизнь ни разу не выезжал из Москвы? Может, кто-то из Вахрамеевых? Тут Свете ударила в голову мысль, которая при всей её очевидности возникла не сразу. Света и Денис приехали в машине, принадлежащей Куракиным, и с такого расстояния невозможно было разглядеть, кто внутри. Тогда как этот знакомый понял, что Денис — здесь?

— Что за знакомый? Как он узнал, что ты здесь? — спросила Света.

— Да без понятия, — Денис открыл дверь. — Я и сам хочу выяснить, что там произошло и что случилось с Вениамином Куракиным, — он вылез и пошёл навстречу загадочному типу. Тот, в свою очередь, уверенной походкой направлялся к машине. Теперь Света могла лучше разглядеть его: это был высокий смуглый мужчина с острой бородкой и собранными в хвостик чёрными, как смоль, волосами.

Света всем нутром ощущала, что дело нечисто. И не придумав ничего лучше, она тоже выскочила из машины, достала пистолет и пошла к этим двум, которые встретились на полпути.

— Что тут происходит? — она наставила пистолет на незнакомца. — Ты кто?

Смуглый мужчина с бородкой ухмылялся. Его лицо казалось Свете каким-то неестественным. Она не могла понять, что с ним не так. Оно выглядело маской, которая двигалась, как живая. Маска невероятным образом походила на человеческое лицо, и всё же это была маска.

— Спокойно, красавица, — проговорил незнакомец на чистом русском языке. — Ну зачем тебе ствол? Вряд ли он тебе сейчас понадобится. Опусти, поболтаем по-человечески.

— Ты кто такой? — Света схватила пистолет обеими руками. — Отвечай немедленно! И руки подними. И ты — тоже, — она перевела оружие на Дениса. — Что здесь происходит? Я требую объяснения.

Оба подняли руки. Незнакомец не прекращал ухмыляться, и это пугало Свету.

— Как скажешь, красавица, — произнёс он. — Зовут меня Борис, хотя иногда называют Бенруз или Бельфегор. Я сменил несколько имён за свою жизнь. А прибыл я сюда, поскольку узнал, что сыну моему нужна помощь. Вот и подумал: а почему бы и нет? Ну а ты, как я понимаю, Светлана Орлова, дочь бывшего главы рода? Не представляешь, как я рад нашему знакомству!

Света слушала, что говорит этот странный человек, и ей становилось всё тревожнее и тревожнее. И имя это… Бельфегор — чем-то демоническим веяло от него.

— Его отец умер в тюрьме, — сказала Света. — Ты врёшь.

— Отнюдь, — Борис перестал улыбаться. — Случай Дениса уникален: у него оказалось два отца, один отчем, а недавно даже появился один опекун, так ведь? — он иронично посмотрел на парня, но тот не ответил. Денис был мрачнее тучи.