— Виноват, господин капитан, — проговорил Филиппов. — Не признали.

— Да ни черта ты не виноват, — возразил капитан. — Они сами полезли без предупреждения. А вы их прижали, как полагается. Даже подстрелили одного. Нечего им торопиться было. Так что, молодцы.

По тону капитана чувствовалось, что он не слишком печалился из-за инцидента и из-за пострадавшего в бойца. Наверное, между гвардиями родов были свои тёрки.

— И ты, Денис, тоже молодец, — продолжал капитан. — Не ожидал такой от тебя прыти. Достойно себя показал, как настоящий воин. Пойдёшь в гвардию служить — далеко продвинешься.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но мне пока не предлагали.

— Ничего, Екатерина Степановна твой талант подметила. Как всё закончится, тебя в спец. училище определят, а через пару лет и в гвардию попадёшь сержантом. Ну а там уж всё от тебя зависит.

Это называется: «без меня меня женили». Я кажется, ещё не давал согласия ни в какое спец. училище поступать. Но кто спрашивать-то будет? Вахрамеевы теперь считали меня чуть ли не своей собственностью и уже определили мою судьбу. А я ведь даже не был уверен, хочу ли с ними дальше сотрудничать.

С другой стороны, здесь подобное считалось обычным делом. Если род тебя заметил и пригласил на службу, отказаться ты не можешь. Служба роду — великая честь, а отказ — неуважение. А неуважение аристократы не прощают.

Род меня принял на службу, пусть пока и не официально, а это значит, вся моя жизнь отныне подчинена воли рода. Такие правила, такие неписаные законы. И придётся напрячь извилины, чтобы как-то избежать этой участи.

— Рано загадываете, господин капитан, — сказал я. — Война ещё не закончилась, и чем закончится, никто не знает. По-всякому может жизнь повернуться.

Офицеры рассмеялись моей рассудительности.

— Верно говоришь, — согласился капитан, — да не совсем. На нашей стороне народ и регулярная армия. Император своими действиями окончательно дискредитировал себя в глаза тех и других, и скоро власть его падёт.

«Нет уж, — подумал я, — народ не с вами. Они вас ненавидят жгучей ненавистью, и регулярная армия не с вами, по крайней мере, если судить по тому, что я слышал». Но на деле выходило так, что регулярная армия действительно сражалась на стороне князей, и я пока не знал, как объяснить данный факт.

— Значит, регулярная армия встала на сторону князей? — спросил я.

— Разумеется, армия восстали. Видел армейскую технику на улицах? Вот то-то. Орловы потеряли сегодня много людей и потеряют ещё больше, если продолжат своё бессмысленное сопротивление.

— И гвардия их тоже восстала против своих? Почему?

— Так поняли, к чему страна катится. И то, что Орловы друг против друга воюют, значит лишь одно: их поражение не за горами. Если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот. Так в писании сказано.

— А ещё там, кажется, то же самое сказано про царство, — напомнил я, — а оно у нас тоже разделилось.

Капитан усмехнулся:

— Вижу, хорошо учил в школе закон Божий?

— Плохо. Просто фраза запомнилась. А восставшими гвардейцами тоже кто-то из семьи Орловых руководит?

— Мех. ротой-то? Да, один из Орловых.

— Говорят, этому капитану Орлову все регулярные части в округе подчиняются, — добавил размеренным басом усатый прапорщик, — Действительно так, господин капитан?

— А у них неразбериха в командовании. Непонятно, кто кому подчиняется. Порядок там надо наводить — вот что. Но это потом.

— Капитан Орлов, это тот, который с вами возле машины разговаривал? — поинтересовался я. — Круглолицый такой?

— Он самый. Так, ладно, господа, работы ещё много, — Иннокентий Валерьевич поднялся из-за стола. — Не время рассиживаться. А ты, Денис, отдыхай. Поможешь магазины снарядить.

— Я бы хотел побыть один, — я тоже поднялся из-за стола. — Сегодня были большие нагрузки, и мне нужно помедитировать в тишине. Если будет контрнаступление, я бы предпочёл встретить врага полным сил.

— Что ж, не проблема. Есть тут комната уединённая? — обратился капитан к офицерам.

— Так точно, найдём, — пробасил усатый прапорщик.

— Вот и проводи Дениса, — приказал капитан.

Вскоре я оказался один в небольшой комнатке. На улице разгружали машины, кипела работа, а тут было тихо и спокойно. Но я не ради медитации в тишине сюда напросился, хоть и чувствовал себя после сегодняшних призывов не лучшим образом. Мне требовалось просто оказаться вне поля зрения командования. Я твёрдо вознамерился найти капитана Орлова и поболтать с ним по душам. Я почему-то не боялся, что меня попытаются убить. Если мы сейчас на одной стороне, то капитану этому просто незачем от меня избавляться. А если он заодно с Вахрамеевыми — и подавно. Одна проблема: «свои» меня вряд ли отпустят, а потому придётся тайком.

Выждав некоторое время, я выглянул в коридор и, не обнаружив никого, кроме двух бойцов, тащащих ящик, выскользнул из двери и быстро зашагал в сторону, противоположную той, где расположилась рота. Наверняка орловцы тоже где-то здесь в здании, по крайней мере, кто-то их видел и знает, где их штаб.

Я направился в южное крыло — туда, где наш взвод перестреливался с орловской гвардией, приняв их за врагов. К моей радости, первые попавшиеся солдаты оказались из народного войска, они меня послали к какому-то офицеру, а тот объяснил, что штаб находится в соседнем здании, там же можно найти и Вадима Орлова.

Двухэтажное здание, в котором, по словам армейского офицера, находился штаб, располагалось через улицу. В здании этом сегодня тоже шло сражение, стёкла были побиты, фасад изрядно пострадал.

В вестибюле меня встретил часовой в однотонной форме регулярной армии и спросил, куда направляюсь. Я назвал себя и ответил, что прибыл от Вахрамеевых, и мне нужен Вадим Орлов. Часовой позвонил, доложил обо мне, и вскоре появилась та самая девушка, которую я видел возле штаба пятьдесят восьмого полка и сегодня, во время штурма.

Увидев меня, девушка нахмурилась.

— По какому вопросу? — спросила она.

— Я от Вахрамеевых, дело к Вадиму Орлову.

Девушка пронзила меня недоверчивым взором, и коротко сказала:

— Пошли.

Я последовал за ней. Она отвела меня в дальнюю часть здания, где и людей-то не было, открыла дверь в одну из комнат.

— Заходи, — велела она.

Я послушался. Комната оказалась пуста. Тут стояли несколько столов, заваленные бумагами, и шкафы — людей не было. Я почуял неладное. Зачем меня сюда привели? Неужели, и правда, хотят убить? Или это просто какая-то проверка?

За спиной раздался щелчок взводимого курка.

— Руки вверх, лицом ко мне! — приказала девушка. — Если замечу, что пытаешься призвать демона, стреляю.

Я обернулся, поднял руки. Пронзительный взгляд больших сероватых глаз испепелял меня злобой. Личико с поджатыми губами выражало решимость и непреклонность. Девушка держала оружие в обеих руках, находясь на недосягаемом для меня расстоянии.

Массивный армейский пистолет смотрел мне в лицо своим круглым чёрным глазом, а палец девушки лежал на крючке, и такое положение вещей заставляло нервничать. Всё моё внимание было сосредоточено на пальчике, который в любой момент мог дёрнуться, послав мне в голову пулю. Я надеялся, что замечу это едва уловимое движение, и моей реакции хватит, чтобы уйти с линии огня.

— Я не собираюсь призвать демонов, — заверил я, стараясь сохранить невозмутимый вид, — я просто хочу поговорить.

— Зачем Вахрамеевы послали тебя?

— Они меня не посылали. Я пришёл сам. Мне нужно поговорить с Вадимом Орловым. Это личное дело.

— О чём хочешь говорить с ним?

— Хочу знать, что стало с девушкой, которую вы похитили, и зачем я вам понадобился.

— А если ты убийца, подосланный Вахрамеевыми?

Эти слова заставили меня сильно усомниться в том, что Вадим Орлов заодно с Вахрамеевыми. Тогда что тут вообще происходит? Кто за кого, кто с кем?

Я пожал плечами: