Заседание коллегии редакции уже подходило к концу, когда главный редактор взял слово.

— Дорогие коллеги! Если вы помните, у нас в редакции уже около года работает молодой журналист Анатолий Ежов. Как журналист, он весьма неплох, я бы даже сказал, талантлив…

— Так в чем вопрос? — перебила его главный бухгалтер, вечно опаздывающая забрать внучку из садика.

— Лидия Петровна, вы, как всегда, на Пегасе, спешащем по небу над московскими пробками. — раздраженно ответил редактор. Только прошу вас учесть, что перед вашим Пегасом вплотную стоит «Ситроен» Степана Михайловича, без которого вам все равно ни уехать, ни взлететь. Так что прошу не перебивать. Так вот. Анатолий решил, что, если он — журналист, то может писать о чем угодно. В результате на адрес редакции пришло письмо из ЖКХ Остаповского района, где написано, что данный журналист регулярно вмешивается в хозяйственную деятельность предприятия, пытается, как он сам выразился, беря интервью у сотрудников компании, вывести их начальство на чистую воду ну и так далее. И просит принять меры, вот так. Что будем делать?

— Послать, пусть сами с ним разбираются. — сказал грузный мужчина, давно ведущий одну из колонок.

— Неправильный ответ, Василий Петрович. Председатель и по совместительству один из владельцев данной конторы является шурином заместителя начальника по борьбе с экономическими преступлениями Васильевского района, в котором, как вам известно, и работает наша редакция.

— Тогда уволить нашего сотрудника. Лезть в осиное гнездо, не зная, где сидит главный ос — высшая степень непрофессионализма.

— Будто вы всегда знаете. Нам его увольнение невыгодно, и так штат сократили до неприлично малого количества. Еще раз говорю, парень талантлив, у него большой потенциал. Придумайте, какое ему дать задание, чтобы он больше не мозолил глаза ЖКХ! А лучше, чтоб вообще больше о нем не думал.

— Пошлите его писать о «Гондване» тогда. — раздался голос секретарши Аллочки.

— Послать куда??

— Игрушка есть такая с погружением в виртуальную реальность. Модная становится, о ней многие писать начали. 200 тыщ уже играют.

— 200 тысяч, Аллочка, это слезы, а не много для такого рода игр.

— Через год 400 обещают. Там вся проблема со стоимостью капсулы и в объеме квартиры. В телеграмме писали, что готовятся сдавать капсулы в «Капсшеринг». Утверждают, тогда туда народ реками пойдет.

— Что он там будет делать, душенька? — раздался голос бухгалтера.

— Писать об игре, Лидия Петровна, а для этого там надо находиться весь день.

— Аллочка, да вы — гений! — восхитился редактор.

Куда же в первой главе без кроликов.

— Ну, иди ко мне серенький. Ближе, мой лопоухий дружок. Еще ближе… Бамц!

Очередной любопытный кролик замер неподвижной тушкой с моей стрелой в боку у понравившегося ему кочана капусты, честно сворованного с соседнего поля. А я чуть не упал с дерева, получив второй уровень в виде сладостного экстаза, на миг лишившего меня равновесия. Вниз упал только лук, мое единственное пока оружие в этом игровом мире. Подозрительно оглядевшись по сторонам на предмет желающих мною полакомиться, я слез вниз, подвесил несчастное убиенное животное на сук головой вниз и перерезал горло, давая свободно стечь крови. Теперь десять минут и можно свежевать. Наступило самое опасное время охоты для таких малышей, как я. На запах крови могут сбежаться более клыкастые товарищи, супротив которых я беспомощный щенок, и сожрать добычу вместе со мной, луком и собственной жабой. Это, конечно не страшно, но перерождение стоит денег, а их-то у меня и нету. Редактор, по воле которого я здесь, а не перед любимым ноутом, замызганном жирными пальцами и следами кофе, так и сказал, мол крутись, как хочешь, только все смерти за твой счет. И каждую неделю статья об игре, иначе твоя зарплата окажется в чужих руках. Которые не такие принципиальные и пишут, что говорят умные люди, а не то, что думают сами.

Скривившись от этих воспоминаний, я выждал положенное время, постоянно озираясь, как мелкий ворюга на стреме и наконец приступил к разделке. Как я понимаю тех, кто нанимает на это грязное дело за пять медяков или тридцать процентов от добычи НПСов и не парится, как я, морщась от запахов смерти, неумело очищая тушку от всего несъедобного! Но пять медяков — это минимальная стоимость ночлега для нищебродов — неудачников и их тоже надо заработать, если нет бездонной сиськи в виде доната. Еще три медяка на ужин без бухла, с бухлом же в виде кружки пива, сваренного неделю назад, целых пять. Итого надо набить десять кролей типа этого, чтобы прожить день без заворота кишок или как это называется, когда съешь вместо пиццы беляш с мясом несвежей крысы. Готовить же самому правила не дозволяют, только что-нибудь сырое, либо покупаешь поварскую лицензию, а также набор для розжига, а если достаточно крутой в плане доната, волшебную горелку и баллоны с газом пуков драконов. Называется по-другому, но суть в этом. Это тут вместо газа.

Короче, модеры тут в своих влажных фантазиях переплюнули все мечты земных правителей. Их девиз — ни шагу без доната. И если в песочнице, где я сейчас и нахожусь, все обходится для новичков тысячью рублей в неделю на пожрать, оружие и пятнадцатидневное втыкание в прелести местных реалий, то потом тех, кому понравится, ожидает более глобальная дойка на все, что помогает стать крутыми в игрушке. На мой взгляд, сомнительное удовольствие, хотя сам я еще не пробовал, только первые деньки здесь. У меня, я повторюсь, от редакции совсем другое задание — быть нищебродом и своими хилыми силенками карабкаться наверх по игровой лестнице, рисуя умопомрачительные рассказы об этой увлекательной игре, грозящей, по мнению козлов, кто затеял ее воплотить в жизнь, стать бестселлером на русском постсанкционном рынке. И, увы, придумал это все отнюдь не я. Просто, как начинающий журналист, пытался писать о насущном, волнующем пускай не миллионы, а только сотни людей. За это я уже третий день херачу с переменным успехом кроликов, жру условно съедобное два раза в день и ночую за жалкие гроши в каком-то гостевом сарае, гордо именующимся «хостелом», полном подозрительных личностей или таких же беспомощных придурков, как я, и конца и края этому пока не видно.

— Эй, чичако! — отвлек меня от мрачных размышлений и надругательства над тушкой кролика веселый голос. — Сколько набил сегодня?

Да уж. Как ни старался смотреть в оба, а девчонку, да еще с носильщиком за собой, проморгал. Я косо посмотрел на ладную деваху в стильном охотничьем костюме, мгновенно оценив свою ущербность по сравнению с ней и угрюмо пробормотал:

— Сама такая. Сколько набил, все мое!

— Понятно. Невежлив. Эгоистичен. К тому же нищеброд. Одним словом, краб. Славик, не приближайся к нему, а то вшей нахватаешь. Пошли побыстрее отсюда. Еще пять дней осталось, и я наконец покину этот благословенный поселок парий…

— Во-во, крути педали и назад оглядываться не забывай — крикнул я вслед.

Некрасиво получилось, но вот нехрен под руку лезть, когда люди мерзким трудом заняты. Блин, какая у нее, оказывается, симпатичная попка! Зря не познакомился, теперь уж поздно. В этот же момент, в очередной раз настороженно оглядевшись по сторонам, я заметил волчью голову, неспешно мелькавшую среди травы. Голова замерла, принюхалась и бодро затрусила вслед за охотницей. Я же, не зная, что будет дальше, вернее будет сказать догадываясь, схватил лук и метнулся к стволу. Взявшись руками за веревку, свисавшую с нижнего сука и специально обученную для самоспасения в экстренных случаях, с грациозностью пьяной гориллы взметнулся наверх, поднял веревку за собой и, удобней примостившись на суку, злорадно приготовился наблюдать шоу «Маша и Волк». Ни разу еще не видел, как заживо поедают людей в игре. Ба, а волков-то, оказывается четверо! С ветки было прекрасно видно, как они окружают сзади потенциальные жертвы, бесшумно мелькая в зарослях. Капец тебе, засранка, говорил, назад оглядывайся! Сейчас в твою красивую попку вонзятся чьи-то злобные зубки, будешь знать, кого чичакой называть! Ой! Прямо подо мной раздалось щелканье, и я с испугом соизволил посмотреть вниз. Тьфу, опять проморгал, дебил… Пятый волк, промахнувшись по моей свисающей ноге, злобно щерился внизу, раздумывая, попытаться ли допрыгнуть до моего филе в грязной одежде или ограничиться заботливо очищенным кроликом. Я судорожно натянул тетиву, пытаясь понять, смогу ли убить этого гада со своим новообретенным вторым уровнем и гордо красующейся единичкой в ранге стрельбы из лука. Волк решил, что кролика достаточно, встал на задние лапы и схватил зубами за тушку. Дзеньк! Кажется, это называется «крит» или просто удача попасть в почти неподвижную цель с четырех метров, но стрела зашла ровно в глаз хищнику и тот ничком свалился под дерево. Сердце запоздало забухало и организм срочно потребовал дефекации. Я по понятным причинам спешно сбросил вниз веревку и тут вторично испугался — а где остальные гады? Тут внезапно включились звуки окружающего мира, и я услышал душераздирающий крик обреченного на смерть, а через некоторое время второй короткий. И тишина, только покойнички с луками лежат — в немногочисленных извилинах мозга пронеслась бредовая фраза, услышанная когда- то в старом кино. В этой тишине прошло несколько мучительных минут, как бы я не прислушивался. Нарушил ее все тот же организм, напоминая, что сейчас буквально обосрется от впечатлений. Ну и что делать? Вниз — ни за что, еще не хватало сдохнуть со снятыми штанами! Терпеть… Сейчас дотерплюсь до жидкого тепла в штанах и буду со стыдом это вспоминать до гробовой доски. Значит, придется с дерева… Не буду описывать само действо, никакого удовольствия от процесса. Единственно, облегчение от прожитого, просранного и получения второго уровня стрельбы из лука наступило одновременно, отчего я опять чуть не сверзился с дерева.