— Эйва? — позвала Шэйли, когда горничная пришла к ней в комнату, чтобы разбудить.

Девушке всё равно пришлось уйти от Верона и теперь она лежала в кровати и делала вид, что была здесь, а не где-то в другом месте. Врала…

— Да, ваша милость? — повернулась она, потом нахмурилась. — Кажется вам надо провести этот день в постели, госпожа.

— А? — озадаченно нахмурилась девушка, не ожидая подобного от горничной.

— Дождь ещё идёт, а это значит, что герцогиня и брат герцога не вернуться сейчас, — сказала служанка и подошла к ней. — А ещё повариха и слуга вдовствующей графини.

И Шэйли показалось, что Эйва всё знает, словно видела её насквозь, но почему-то в ней не было осуждения или негодования, она будто успокаивала девушку. И на деле это было как глоток воздуха, было так необходимо, потому что Шэйли сама себе сейчас казалась страшно уродливой, грязной, мерзкой, а главное она так жалела, что эта ночь кончилась, что наступило это отвратительное, жестокое утро.

— Да, хорошо, — ответила она служанке. Та улыбнулась, кивнула.

— Принести вам завтрак, он правда весьма скудный.

— Меня это не пугает.

— Я так и сказала Янре — она его приготовила.

— Я просто, просто не хочу есть, — прикусила губу Шэйли. — Можно не завтракать сегодня?

И Эйва улыбнулась так понимающе, так грустно.

— Конечно, ваша милость, как скажите. Вам помочь одеться? Или всё-таки поспите ещё?

— Посплю, — закивала Шэйли. — А герцог встал?

— Нет, — ответила горничная. — Насколько мне известно, он сказал, что пока не будет спускаться. И просил не беспокоить его.

— Ясно.

— Могу я идти? Позовите, если буду нужна.

— Да, хорошо, — отозвалась Шэйли, но потом поймала горничную за руку. — У тебя ничего не случилось, Эйва?

— Нет, всё хорошо, ваша милость, — ответила та.

— Точно?

— Да, всё хорошо. С утра просто немного… укололась, но это пустое, — и горничная улыбнулась. Она так нравилась Шэйли, была такой тёплой.

— Я рада, — закивала девушка.

— Спасибо, госпожа. Отдыхайте! Вдовствующая графиня будет внизу, а вас с герцогом не побеспокоят.

Эйва сказала это и вышла.

И Шэйли ошарашенно уставилась на дверь — зачем горничная это сказала? Она действительно знает? Это написано на Шэйли?

Девушка вскочила с постели и глянула на себя в зеркало. На неё смотрело бледное лицо, но глаза на нём бессовестно светились счастьем.

Она вздохнула так горестно, словно хоронила себя.

— Не вздыхай так, — сказал Верон, стоя на пороге. — Дождь дал ещё немного времени. Но я пойму, тебе решать…

Но Шэйли всё уже решила — он не успел договорить, как она подскочила к нему и обняла, целуя.

Ужасная, совершенно бесстыжая девица… счастливая до исступления.

Интерлюдия — Мир, подлежащий стиранию

— Ава инквизитор, архитекторы из шестьдесят шестой партии почти все разобраны.

— Почти?

— Простите, ава инквизитор, осталась только одна душа. Порядковый номер десять восемь.

— Почему её не разобрали?

— Она в процессе проверки на ошибку.

— Вероятность, что ошибки не будет крайне мала, ничтожна. Изъять и разобрать. И мир, который эта душа создала.

— Простите, ава инквизитор, но её погрузили в мир, который она не создавала. Первый инквизитор приказал. Тот мир предназначен для уничтожения. Его должны были стереть палачи.

— Запустите проверку и перезагрузку мира.

— Да, ава инквизитор.

— Далее отдайте принудительный приказ палачам.

— Да, ава инквизитор.

Янра была мечтательницей. С детства ей говорили, что она не от мира сего, потому что слишком многого хотела от жизни.

Старая герцогиня, бабушка господ Нииллы, Верона и Иана, научила Янру читать и писать. И разрешила брать книги в библиотеке, открыв девочке целый мир. У неё было очень живое воображение и поэтому благодаря книгам она побывала в стольких местах, что и жизни бы не хватило, если посещала их в реальности.

Янра верила, что в её жизни случиться чудо. Но случилась война. Она растерзала многих кого физически, кого морально, кого духовно. У Янры война забрала мечты.

Её отец и брат погибли на войне, влюбленный юноша, с которым она вместе мечтала о будущем попал в дом для душевнобольных, навсегда потеряв связь с окружающим миром и уйдя в мир иной, и было бы хорошо, если полный мечтаний, но нет, там было много страха и боли, а Янра горько переживала случившееся и пала духом настолько, что не хотела жить.

А потом герцог привёз израненную госпожу Нииллу, которую Янра знала с детства, которая была всегда добра и участлива к слугам и их проблемам, а теперь стала сама нуждаться.

Забота Янры о госпоже Ниилле была искренней и самоотверженной. Эта женщина, ставшая внезапно по злой воле супруга девочкой в теле женщины, была для неё важна, и горничная старалась изо всех сил, чтобы хозяйке было хорошо.

Она заботилась о ней — кормила, мыла, следила за своевременным принятием лекарств, гуляла, развлекала. Берегла, насколько могла. И развлекала — вдовствующей графине нравились её истории, те самые, сказочные и полные волшебства, приключений, истории о воплощении которых в жизнь сама Янра так мечтала в детстве.

А потом молодая женщина заметила, что за ней стал ухаживать Сэмэл. Знаки внимания были робкие и ужасно милые, и может эй хотелось бы какой-то бури чувств, но оказалось, что скромный букетик полевых цветов, подаренный от всей души может заставить сердце стучать, как ненормальное.

Чувства конюха откликались в Янре, она была счастлива всего лишь, когда он ловил её руку, проходя мимо, когда смотрел полным восхищения взгляда, когда думал, что она не замечает. Она любила его сына, очаровательного сорванца, тоже любившего слушать истории Янры, всегда веселящий госпожу Нииллу, а ещё реакция на рассказы у этих двоих была одинаковой. И это тоже было невероятно забавно.

А потом случилась хнийская лихорадка. Было чувство, что с тяжёлой, яростной осенью, набежали тучи не только на небо, но и на жизнь.

— Янра? — Эйва подошла к ней и заглянула в глаза. — Что такое милая?

— Просто, просто, — она не хотела говорить при Юллин, которая, спросив про отношения, всколыхнула тревоги и печали горничной.

Эйва понимающе кивнула.

— Так, Юллин, на тебе дом, давай-ка всё в порядок с девочками, а мы с Янрой на кухню, — проговорила служанка Шелранов строго.

Девушка что-то хотела возразить.

— Хочешь сама готовить на всех? — поинтересовалась Эйва, приподняв вопросительно бровь.

— Нет, — пискнула Юллин и в мгновение скрылась, убежав из комнаты.

— Спасибо, — благодарно повела головой Янра. — Тяжело сейчас об этом. Вроде есть что-то, а на деле… я же не вижу его.

— Сэмэл вчера спрашивал о тебе, — улыбнулась женщина.

— Брось, наверное про всех спросил.

— Да что ему все? Я просто не знала, а сейчас — про тебя просто постеснялся.

— Ты такая хорошая, Эйва — спасибо тебе!

Янра поднялась на хозяйский этаж. Было тихо, поразительно даже, хотя от Эйвы горничная узнала, что вчера вечером вдовствующая графиня не давала спать ни герцогу, ни госпоже Шэйли. Что ж — надо дать им отдохнуть.

Она зашла в комнату к госпоже Ниилле.

— Доброе утро, ваша милость, — улыбнулась Янра, открывая шторы.

— Доброе утро, — ответила женщина.

— Как вы спали?

— Хорошо, — потом Ниилла нахмурилась и прислушалась. — Дождь не перестал?

— Нет, ваша милость, — ответила Янра.

— Бэлт не вернулся? — и такая печаль коснулась её милого личика, что горничной стало её искренне жаль.

— Нет, ваша милость, но думаю, что с ним всё хорошо, он в городе заночевал, как только дождь перестанет идти, вернётся, — улыбнулась ей Янра. — Одеваемся?

Вдовствующая графиня рассеянно закивала.

Когда Рэнд и Бэлт пришли в поместье, Янра безумно испугалась. Ей пришлось взять всю свою волю в кулак, чтобы справиться с ситуацией. Показалось, что если она прогонит их, то скорее спровоцирует на что-то плохое, чем если разрешит остаться.