— Ненавижу тебя, — прошипела она.

— Неужели? — он склонил голову на бок и сложил руки на груди. — Так избавься от меня.

Ланира зыркнула на него, нахмурилась.

— Что уж проще, — пояснил он, — особенно здесь. Затащи меня в горы на прогулку, потом избавься от меня, скинув с тропы. Можешь заблудиться для убедительности, сейчас не холодно, ночь удастся спокойно переждать в горах. Иан найдёт тебя, ты скажешь в истерике, что я упал. Тебе поверят — ты такая хорошая актриса!

— Верон, ты с ума сошёл?

— Можешь рассчитывать на определённые выплаты, у тебя счёт в банке — уже намного больше, чем твоё приданое. Или, скорее всего так и будет, Иан оставит тебя при себе. Разве плохо? Вдовствующая герцогиня Шелран.

— Прекрати, — прошептала Лана со злостью.

— Правда есть вариант, что он запрёт тебя здесь, с вдовствующей графиней Сэнори, — и Верон развёл руками.

— Ты ужасен, — проговорила она и Верон так и не понял, были ли у неё слёзы в глазах или это из-за пара в ванне. — Ты самый ужасный человек, которого я знаю.

— Неужели, — фыркнул он и оттолкнулся, чтобы пойти к себе, — ты уверена в этом, Лана, дорогая?

Она что-то пробормотала гневно, замахнувшись в него мылом.

— Спокойной ночи, герцогиня, — отозвался на это герцог и вышел, закрыв за собой дверь.

Сегодня, когда она уехала, Верон понимал, что провоцирует его, но он на провокации уже давно не поддавался. А вот Иан поддался. И, стоя перед заливаемым проливным дождём окном, Верон внутренне ругался от отчаяния, потому что "чтоб тебе, Лана, чтоб тебе, Иан!"

— С ними всё будет хорошо? — спросила Шэйли глядя в окно, скромно стоя возле двери гостиной. Герцог даже не заметил, как она зашла. Ужинать они не стали.

— Не переживай, в городе есть гостиница. Летом в ней бывает полно знати, но сейчас там пусто, так что думаю Иан и Ланира там.

И конечно Верон был уверен, что милая девочка даже не думает о том, чем это их приключение обернётся. Каждый судит по себе. А ей было такое невдомёк — он глянул на неё и внутри всё снова взвыло.

Тяга к ней была чудовищной, и благо он такой жуткий, что она просто не подойдёт к нему, ближе чем на десять шагов. А ему будет достаточно их, чтобы остановить себя, этих десяти шагов, будет довольно, для отрезвления.

Оказалось, что из целой толпы домашнего народа, что по странному стечению обстоятельств ушли сегодня в город, оттуда вернулись только Эйва и Рэндан. Оба они промокли, потому что дождь застал их по дороге назад, но приняли верное решение дождь не пережидать.

Ния была опечалена отсутствием Бэлта, раздосадована тем, что не вернулись брат и Ланира, но Верону, с помощью Эйвы и Янры удалось успокоить сестру, она легла спать, выпив свои капли. И он надеялся, что так и будет спать, что гроза не побеспокоит её.

Верон ушёл к себе, но всё никак не мог уснуть, мысли расслаивали его сознание, но тут громыхнуло и крики сестры, последовавшие за этим громыханием, выдернули его в реальность.

В комнате Нии он нашёл совершенно ошарашенную Шэйли. Сестра держала девушку за ночную сорочку, рыдала, безумно шепча, и составило огромного труда снова успокоить её, а потом и сделать так, чтобы она разжала пальцы и отпустила Шэйли.

— Там капли, милая, — сказал он как можно мягче, потому что у девушки был шок, — десять в стакан с водой.

Шэйли потеряно кивнула, с трудом, он видел как руки тряслись, но выполнила его указания, обернулась к Верону и протянула стакан. Рубашка на вороте лишилась пуговиц и кружева, Шэйли придерживала её одной рукой, вцепившись в ткань до побелевшие костяшек.

— Иди спать, скворушка, — проговорил он и отругал себя снова, потому что уже совершил один раз эту ошибку. Поддался этому щемящему чувству, не сдержался и так надеялся, что это слово ничего не будет значить для неё. Хотя с той ночи на балконе всё ждал от неё вопроса и пытался углядеть изменение во взгляде, дающее понять, что она вспомнила, что всё пропало.

Шэйли подняла на него глаза, такие тёмные, полные страха и волнения, влажные от слёз, и он утонул в них. И какое же счастье, что Ния вцепилась теперь в него, и хватка у неё, как у любого безумца, была стальная.

Верон не знал сколько времени прошло. Громыхало ещё пару раз, но сестра, получившая теперь двойную порцию успокоительных капель уснула на этот раз глубоко и теперь уже сон её гроза нарушить не могла.

Он вышел в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь и наткнулся на сидящую возле двери Шэйли.

— Что ты тут делаешь? — Верон присел перед ней. Девушка подняла на него заплаканные глаза. — Испугала она тебя?

Шэйли что-то хотела произнести, но из-за слёз получился лишь невнятный всхлип.

— Всё хорошо, милая, — Верон позволил себе погладить её по влажной щеке. — Иди спать, девочка.

Он встал, потянул её за собой, поставил на ноги.

— Иди, скорее, — она была босой, — ноги заледенели, Шэлл. Ну, же!

И ему было просто необходимо оставить её сейчас, потому что внезапно расстояние в десять шагов сократилось катастрофически сильно и это было очень опасно для них обоих. Но Шэйли упрямо мотнула головой, одна рука так и держала порванную сорочку, чтобы не спадала с плеча или скрывала всё, что положено, вторая рука держалась за него. И низшие пусть утащат его, если у него есть силы всё это выносить — Верон нагнулся и поцеловал её. Сердце стучало где-то в висках, он ненавидел себя за эту слабость, но был сейчас самым счастливым человеком на свете.

— Нет, — он сжался, уткнувшись ей в плечо. — Прости, девочка. Прости.

И Верон был готов покинуть её, сбежать, оставить вот такой ошарашенной, потерянной, но ему было нельзя иначе — иначе будет беда. Но если бы всё было так просто. Он преодолевая себя, отступил, но Шэйли не пустила. Он снял с себя одну её руку, но его поймала другая, та, что держала сорочку.

— Вер… — прошептала Шэйли и его затопило отчаянной и обжигающей тоской и жаждой по ней.

Эйва была бы счастлива получить выходной в Ласце, ну или в столице — наведалась бы в гости к знакомым. В Хиите же было по сути нечего делать, а в это время года особенно.

Хотя это был ближайший город к горному перевалу и сюда часто заезжали путники, чтобы отдохнуть, а потом двигаться дальше. Но Хииту это не прибавляло ни шика, ни лоска.

Ещё, чуть поодаль от города, была гостиница — вид на горы, сады, хорошее питание, прогулки на свежем воздухе, а ещё лечебные грязевые и солевые ванны. Летом и ранней осенью место пользовалось популярностью у аристократов и богачей, но сейчас, весной, там было тихо и пустынно. Эйва правда не сомневалась, что после тяжелой вспышки хнийской лихорадки, что случилась у них в королевстве этой зимой, в гостинице в сезон будет не протолкнуться.

С магазинами тоже было не очень — там, где было доступно по деньгам, был скудный выбор, а там, где можно было найти что-то интересное, и цены были заоблачными. Горничная правда заказала пару отрезов ткани, с доставкой к Шелранам, чтобы можно было сшить что-то герцогине и порадовать её, может унять немного её нервозность от всего того, что на неё навалилось и взвинчивало.

В город Эйва ушла вместе с Яци. У поварихи в Хиите была племянница, которая то ли была беременна, то ли родила — Эйва не поняла толком, да и вникать особо не хотелось. Женщины договорились встретиться в середине дня на так называемой главной площади городка, чтобы вместе идти назад.

Перекусив свежей лепешкой, Эйва вышла на площадь, но так как Яци пока не подошла, то горничная отправилась к городским конюшням, что были здесь же, чтобы может быть повидаться к конюхом, работавшим раньше у Шелранов. И нашла там Рэндана.

Его для помощи в конюшне Хиита отпустил в город герцог по просьбе главы городского совета. Эйва застала Рэндана как раз за делом, тот подковывал лошадь, — он был без рубашки, грязный, потный, сосредоточенный и, как всегда, нахмуренный. Горничная встала у ограды, где обычно привязывали лошадей, и стала смотреть за отточенными, уверенными действиями мужчины. Бывший конюх Шелранов помогал ему, успокаивая лошадь или подавая те или иные нужные инструменты.