И Юлли была счастлива, что герцог и герцогиня, прихватив Эйву, уехали всё-таки в столицу, но тем не менее, сама она тоже очень хотела в столицу и уже сотню раз пожалела, что попросила у Эйвы помощи — лучше бы рыжая стерва осталась тут, а сама Юллин уехала с герцогиней на свадьбу.

Мысли были очень горькими и болезненными. Юллин припрятала с праздника бутыль с вином и напившись почувствовала себя совершенно опустошённой и печальной. Она уже больше не могла справляться без внимания мужчин, у неё прямо зудило, как нужно было почувствовать мужика, и она решительно направилась-таки к конюху.

Что ж делать, когда выбирать вообще не из кого?

— Ты ошалела? — рыкнул на неё мужчина, который тоже, к невероятному счастью Юллин, был нетрезв.

— Мне очень надо, Рэнд, — и она взобралась ему на колени, оседлав.

— А мне нет, — ответил он и сделал слабую попытку скинуть её с себя.

— Ну, я тебя очень прошу, — уцепилась она за него, и пусть это выглядело жалко, но она была пьяна и наплевать, как это вообще всё выглядит, главное добраться до цели.

Юллин положила руку туда, где должен был быть его член и с удовольствием обнаружила, что хоть на лице конюха и застыло выражение сурового пренебрежения, но тем не менее его мужское начало не очень согласно с этой позицией.

Или это он размера такого — она восторжествовала.

— Пошла вон, — рыкнул он.

— Я могу сделать хорошо, — улыбнулась Юллин и прильнула к нему, целуя, пока руки расстёгивали ремень на штанах.

Она оторвалась от него, опьянение было очень сильным, голову повело. Она самодовольно улыбнулась, заглядывая в его глаза, он нахмурился, а потом глянул куда-то за Юллин и лицо его, она могла поклясться, исказила боль.

— Эйва… — выдохнул конюх, потом с с лёгкостью скинул девушку с себя, она упала и ударилась головой обо что-то твёрдое. А Рэнд выскочил прочь.

— Какого низшего? — обижено выругалась Юлли и уставилась в пустой дверной проём.

Собраться в дорогу было очень тяжело. Эйва была расстроена отъездом сильнее, чем предполагала. Когда они должны были уехать в первый раз всё было проще, несмотря на тревогу от возможным неприятностей и ненужных встреч, но тогда она как-то смирилась, а сейчас всё стало совсем тревожно.

Эйва не заметила, как Рэндан влез ей в душу. Она могла бы сказать, что влюбилась по уши, в ней пытались говорить рациональность и здравомыслие, которые никогда ей в жизни не изменяли, но тут Эйва не понимала, что происходит.

Смотрела на него и хотелось быть рядом, как будто он первый мужчина в её жизни. И сколько бы она не убеждала себя, что это глупо, безрассудно, но не могла ничего поделать с собой. Просто сражалась, раздираемая внутренними эмоциями — словно как чувствовала, что нельзя было допускать этого мужчину до себя, но не справилась и вот теперь глаза на мокром месте.

Конечно ужас, который случился с ней на празднике, вывернул её и это было единственное, что гнало теперь отсюда прочь, словно безжалостно жалило. Она задохнулась в панике, когда увидела того мужчину. И казалось, что боль эта уже невозвратна, похоронена, но получилось, что нет — всего одного взгляда хватило, чтобы снова стать беспомощной и слабой, поруганной и изувеченной девочкой, брошенной умирать.

И Эйва понимала, что если бы не Рэндан, то она бы не выбралась, она стала бы такой же как Ниилла, но он словно вытянул её из удушья, с который трясина отчаянного ужаса её поглощала, просто взял и вытащил, не позволяя погибнуть под натиском горя и страха.

— Ты не сказала, что уезжаешь, — это было уже вечером, накануне отъезда, когда она решила проверить вещи герцогини, что были аккуратно собраны в кладовых перед поездкой.

Она с трудом посмотрела на него и встретилась с безумным, полными дикой безысходности взглядом.

— Рэндан, — прошептала Эйва.

— Нет, — мотнул он упрямо головой. — Ты не вернёшься…

— Я не знаю. Они собирались вернуться, но это может поменяться ещё много раз, последнее время мне кажется, что они хотят остаться в столице. Но если вернуться, если госпожа Шэйли будет здесь, ведь я её горничная. Я тоже буду здесь.

— Может, а может нет, — он смотрел на неё словно затравленный зверь и ей стало совсем не по себе. — Почему у меня чувство, что больше тебя не увижу?

— Давай позже поговорим об этом? — Эйва встала и сделала к нему шаг, но он сделал шаг назад.

— Нет. Не надо, — и ему было тяжело говорить, он отвёл от неё взгляд. Ей, глядя на него, самой стало горестно до слёз. Впрочем ей и так было больно. — Меня не будет. Буду пить, в полях.

— Рэндан…

— Не смогу тебя отпустить, не смогу, шельма.

И мужчина вышел, так и не прикоснувшись к ней, даже не взглянув больше.

Уснуть она не смогла. Ворочилась с боку на бок, скрепя старой кроватью и мешала спать Янре. Поэтому, вздохнув, решила, что нет смысла мучить себя, встала и вышла из комнаты.

Дойдя до комнаты Рэндана и Бэлта, Эйва убедилась, что конюха там нет. Она прошла к конюшням — не то чтобы искала его, что-то говорило внутри, что раз он сказал, что уйдёт, значит так и будет, но всё равно ей бы хотелось с ним попрощаться. Словно и вправду уезжала навсегда.

Эйва прошла по проходу между денниками, погладила морду кобылки вдовствующей графини, когда та выставила её наружу, интересуясь кто это пришёл.

— Интересно, — произнесла горничная, гладя лошадь, — станешь ты мамочкой или нет. Было бы здорово, да?

Она улыбнулась и пошла на выход.

— Эйва, — окликнул её Рэндан. Она обернулась и увидела его на другой стороне конюшни, со стороны того выхода, что вёл дальше в поля. Может он собирался уйти, но его внимание привлекло движение у денников и он решил посмотреть кто это.

— Прости, — прошептала она виновато.

Рэндан в мгновение, как ей показалось, преодолел это внушительное расстояние между ними и сгрёб Эйву, обнимая.

— За что, шельма? — прохрипел он в неё, целуя и поднимая на руки, так чтобы она могла обнять его ногами.

— Не дала тебе уйти, — выдохнула Эйва, зажмурившись, — как хотел.

— Я ушёл, — ответил он, целуя её шею. — Вернулся.

И он снова поцеловал её, от него пахло брагой, но пьяным он не был, или у неё у самой повело голову от этого его напора, жажды её, словно умирал без.

— Вот ведь, — прошептала Эйва с досадой, когда лежала на его груди и силилась не уснуть.

— Что? — спросил Рэндан.

— Спать хочу.

— Так поспи, — отозвался он.

— А ты меня потом не разбудишь, чтобы я не уехала никуда? — улыбнулась она.

— А так можно? — спросил Рэндан и сильнее прижал её к себе. — Спи, лисичка, я разбужу.

И Эйва заснула, а он разбудил, как и обещал.

Он не попрощался, только кивнул, когда она обняла его и пошла прочь, так и остался сидеть на полу пустого денника, не шевелясь.

Вдовствующая графиня была в очень расстроенных чувствах. И от Эйвы не ускользнуло, что Шэйли тоже. Девушка была так опечалена, что даже взгляда не поднимала на них, наверняка боялась расплакаться.

Герцог с супругой сели в экипаж, Эйва ехала с ними, потому что, по мнению господина Верона, не было смысла ехать двумя экипажами. А ещё, как подумалось горничной, просто не хотел быть с Ланирой наедине столько времени и когда Рэндан вывел им осёдланного коня герцога, это предположение стало весьма очевидным.

Они добрались до Хиита. Получили там какие-то бумаги для герцога, потом перебрались через мост, добрались до заставы, что была на границе герцогства, принадлежавшего Шелранам, но тут были королевские гвардейцы и они остановили экипаж.

Верон нахмурился и вышел к командиру. Говоря с ним, он хмурился сильнее и сильнее, а потом кивнул и приказал кучеру разворачиваться.

— Что происходит? — спросила Ланира, когда он сел в экипаж.

— Возвращаемся, — ответил он.

— Это я поняла, — произнесла она раздражённо. — Почему?

— В столице была попытка переворота, все дороги перекрыты, — отозвался герцог.