В первый свой визит сюда я совсем не обратил внимание на такие детали, гораздо больше заинтересовавшись самой девушкой. Теперь же картина выглядела совсем безрадостной. Одиночество, в котором жила Кейт, ощущалось физически, в воздухе и в предметах, окружавших меня, из которых состоял ее быт. Я сделал пару глотков прохладной воды и вернулся в гостиную.

«Нужно привести себя в порядок».

Собрав вещи, взял ключ от ее квартиры, вышел и запер за собой дверь. На принятие душа и переодевание ушло полчаса, после которых я вернулся обратно, прихватив с собой сумку с ноутбуком и бумагами. Девушка еще спала, поэтому можно с чистой совестью уделить время работе.

В идеальном мире мне бы стоило уговорить всеми правдами и неправдами Кейт уехать со мной, вернуться в Чикаго, заняться своей работой, помочь ей с лечением, да и вообще как-то наладить жизнь после стольких лет. Я открыл ноутбук и нажал кнопку запуска. В идеальном мире, которого не существует. Сейчас есть лишь гора обязательств и море ответственности. И речь совсем не о работе.

Загрузилась рабочая почта, синхронизировались сообщения в мессенджере с телефоном, оповестив о нескольких входящих. На глаза попались наручные часы, лежащие на столике. Странно, но надев их, я будто почувствовал себя собой и на своем месте.

Ответы на письма заняли сорок минут. Следующей на очереди стояла переписка.

9:00

Алисия:

Доброе утро, босс. Коммерческое на почте. Честно говоря, эти ребята мне кажутся самыми адекватными.

9:23

Я:

Доброе. Пока самое внятное из всех, что читал.

9:24

Алисия:

Работаем?

9:25

Я:

Да.

9:27

Алисия:

Мы тут совсем осиротели без вас. Можно расценивать возросшую активность как добрый знак?

Вот же неугомонная. Девушка была сотрудницей, работающей с самого открытия моей фирмы, и славилась бойким характером, за который я и принял ее в штат. Она не стеснялась сказать прямо даже самые неприятные вещи, если была необходимость, но всегда держалась подчеркнуто вежливо, хотя давным-давно можно было смело звать ее семьей. С годами она стала моей правой рукой, на которую не страшно было оставить фирму, особенно в тяжелый период жизни и последние годы.

9:29

Я:

Уже и позабыл, какая ты прямолинейная.

9:30

Алисия:

Если я правильно помню, мне именно за это и платят.

Я хмыкнул, начиная активно стучать по клавишам.

9:32

Я:

Хочу вернуться, но есть некие обстоятельства, из-за которых пока нет возможности.

9:33

Алисия:

Как зовут эти обстоятельства?))

— Ах ты жопа бурундучья, — высказался вслух, с удивлением ловя себя на том, что повторяю фразочки Уилсон.

9:33

Я:

Ее зовут Кейт.

9:33

Алисия:

Кейт значит. Красивое имя. С нетерпением жду знакомства.

9:34

Я:

А я жду отчет.

9:34

Алисия:

Вечером будет. Кейт привет))

Я закатил глаза, громко цокнув языком в тишине гостиной, и открыл новый диалог.

9:12

Мозгоправ:

Как прошел праздник?

9:36

Я:

Могло быть и лучше. У нее чуть не случился новый приступ, но я успокоил, как вы рассказывали.

9:37

Мозгоправ:

Причина приступа?

9:37

Я:

Намек на мой отъезд.

9:38

Мозгоправ:

Ох. Вы значите для нее больше, чем можно было предполагать.

9:39

Я:

Мы пока даже не помирились. Но я ночевал на диване в гостиной, уже прогресс.

9:39

Мозгоправ:

Да вы джентльмен. Вы уверены, что в перемирии есть смысл?

9:40

Я:

Смысл есть всегда.

9:40

Мозгоправ:

Вы подумали над тем, что я сказала вчера?

9:41

Я:

Времени не было. Буду решать проблемы по мере их поступления.

9:41

Мозгоправ:

Не затягивайте с размышлениями.

9:42

Я:

Вы сейчас говорите как мой врач или как друг?

9:42

Мозгоправ:

Смотря кто вам нужен.

Я закрыл переписку, оставляя сообщение без ответа, потому что сам не знал, что мне нужно сейчас. Совет врача или друга? Только одно я знал наверняка — мне рядом нужна Кейт, а значит, необходимо поговорить. Пришло новое сообщение от одного из сотрудников. Стоит поработать, пока есть свободное время.

***

Кабинет, где я сижу, располагается отдельно от учебных классов и не был местом, возле которого мог бы толпиться народ. Но отголоски школьной жизни обрывками долетают до моего слуха. Весна постепенно складывает полномочия, передавая права на владения городом знойному лету.

Под окном двумя этажами ниже располагается стихийная школьная курилка, из которой доносится дружный гогот и не самый искусный мат, а если немного прислушаться, получится разобрать обрывки разговора. Целостную картину сложить можно с трудом, но нахвататься занимающих воображение моментов запросто. Охотно верю, что школьники с удовольствием выбрали бы другое местечко, если бы оно, конечно, существовало.

Хозяйка кабинета, как мне показалось, нисколько не расстроена таким сборищем, скорее наоборот, находит его занятным. Ведь я молчу уже двадцать две минуты и пятнадцать секунд. Наш очередной сеанс (если его можно так назвать) заключается в игре в молчанку. Я рассматриваю круглые белые часы на стене. У них самый простой, без отличительных особенностей циферблат со стрелками и насечками черного цвета. Минутная стрелка словно не двигается, будто приклеилась к месту, но затем (о, чудо!) лениво ползет к следующему делению. Секундная же совсем сонно выполняет свою работу, даже улитка и та будет быстрее.

— Кейт, — голос принадлежит женщине напротив.

Похоже, она устала слушать, как ученики упражняются в использовании мата. Я нехотя отвожу взгляд от часов и смотрю на нее. Глаза слегка болят от напряжения, приходится моргнуть несколько раз, ловя яркие вспышки из белых кругов.

— Могу закрыть окно, если мешает, — предлагает она.

— Не надо, — я сильнее поджимаю ноги к груди, практически сворачиваясь калачиком, и обхватываю колени.

В коридоре громко хлопает дверь, я вздрагиваю всем телом, вжимаясь в мягкую обивку кресла.

— Сквозняк, — успокаивает меня женщина. — Хочешь воды? — она указывает глазами на стол, где стоит наполовину пустой стакан.

— Я хочу уйти.

— Если необходимо, могу продлить твое отстранение от занятий.

— Не надо. Я и так две недели пропустила. Мне нужно наверстать программу.

— Уверена, у тебя не возникнет проблем с учебой. Но нам нужно побеседовать, — женщина откладывает записи и сводит брови домиком. — Ты ни слова не проронила за эти две недели. Боюсь, мне придется настоять на продлении отдыха от занятий.

— Мне. Нужно. Заниматься, — хотелось прозвучать грозно, а получилось жалко.

— Да ты охуел! — доносит поток ветра с улицы.

Кажется, терпение психолога подошло к концу. Она чуть сжимает губы и быстро встает, направляясь к окну. В кабинете сразу воцаряется давящая тишина, которую разбавляет тиканье настенных часов. Хочется уйти — я с трудом давлю этот порыв. Она садится обратно на свое место.

— Как твой аппетит?

— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Как обычно.

— Ты съедаешь всю порцию еды или что-то остается нетронутым?

Приходится напрячь память, вспоминая вчерашний день и что я вообще ела.

— Не помню, — признаюсь я.

Женщина ставит какую-то отметку у себя на листе.

— Послушайте, вы хотите обсудить мой аппетит? — я не понимаю, к чему эти вопросы, нервно и зло набрасываясь на психолога.