Я почти кончил.

— Ах ты паршивец!

Мама застала меня. Не знаю, почему она пришла раньше.

— Криворукий идиот! — она ударяет меня по лицу. — Мерзкий извращенец!

Мама останавливается над ней, тяжело дыша и гневно сдвигая брови.

— Неси отцовскую пилу.

— Зачем? — я стою, понурив голову.

— Неси, я сказала!

Тогда я провел в ванной наверное всю ночь. Звук костей, с трудом поддающихся моим усилиям, всегда будет ассоциироваться у меня с этим праздником. Кровь запачкала всю немного пожелтевшую от времени ванну и мою одежду.

Я попробовал ее нутро на вкус, пока мама убирала остальное в черный мусорный пакет. Мне понравилось.

В тот день на меня свалилось море новых открытий. Жизнь заиграла новыми красками. Я понял: животные больше не дают мне того удовлетворения, которое было раньше. Мне требовалось нечто большее. И те красные туфли никак не шли из моей головы.

Я закрыл глаза, втягивая носом бодрящий аромат утреннего кофе. По телу прошлась волнительная дрожь.

— Копай! — шипит мама, стоя рядом, пока я, вспотевший и утомленный, рою холодную, сырую землю.

Она подает мне пакеты, которые я начинаю складывать в яму. Я ощупываю ее голову под черным, плотным полиэтиленом.

— Что ты там возишься?!

— Сейчас, — взволнованно отвечаю я и располагаю ее лицом в сторону дома, соблюдая нужное мне направление.

Она всегда будет со мной. Всегда будет видеть меня, так же как и я ее. Прекрасные голубые глаза всегда будут смотреть на окна моей спальни.

Глава 12. Чужая душа — потемки

— Люцифер, постойте!

Я успел отойти от кабинета лишь на несколько шагов, как меня окликнула мозгоправ. Развернувшись, заметил удивленное лицо секретаря и замершую на пороге кабинета женщину.

— В чем дело?

Она покосилась на помощницу, та под строгим взглядом начальницы сразу уткнулась обратно в компьютер. Доктор неторопливо подошла ближе и протянула мне маленький белый прямоугольник, на котором размашистым красивым почерком был выведен номер телефона.

— Обычно я не даю рабочий номер пациентам, — едва слышно начала она пояснять, — но для вас хочу сделать исключение. Учитывая причину, по которой вы бросаете терапию.

— Зачем он мне? — я покрутил в руке импровизированную визитку.

— Если появятся вопросы. Позвоните или напишите, — женщина сделала паузу, изучая мою реакцию. — О полноценной терапии речи не идет, но я смогу дать совет или просто выслушать, если вам будет не с кем поделиться мыслями.

— Слабо представляю наши задушевные беседы по телефону, — с издевкой ответил ей.

— Я умею пользоваться мессенджерами. Полагаю, вы тоже, — не осталась в долгу доктор.

Я хмыкнул.

— Почему у меня должны появиться вопросы?

— Возможно сейчас, пока утрата свежа, их и не возникнет, — я все еще не понимал, что она так всполошилась. — Но я не исключаю вероятности, что спустя время могут появиться.

— Ясно, — не стал препираться, убирая визитку в карман пиджака. — Запишу ваш номер в телефон.

— Не стесняйтесь, если будет необходимость, — она проследила за тем, как я прячу ее номер.

— Стесняться? — я изогнул бровь от удивления. — Мне такое слово незнакомо.

— Хотя знаете, — доктор сжала губы, призадумавшись на минуту. — Скорее, если вам будет стыдно, знайте: я не буду над вами насмехаться.

— Стыдно? — я растерялся на такое заявление.

О каком стыде речь? Не припомню, когда последний раз испытывал это чувство.

— Да. Мне нужно идти, — не стала вдаваться в подробности женщина. — Меня ждет следующий пациент.

— Ладно, — я неопределенно пожал плечами.

— До свидания, Люцифер.

— До свидания, — совсем не понимая, к чему был этот порыв, ответил я.

***

В соседней комнате было тихо. За чуть приоткрытой дверью виднелся слабый, желтоватый свет ночника.

— Кейт?

Я осторожно толкнул дверь, скрипнувшую в давящей тишине. Она лежала на кровати, укрытая одеялом, и как-то странно смотрела в потолок.

— Ты в порядке?

Она не реагировала. К горлу подступила тошнота. Липкий, противный страх, подстегнутый дежавю, сжал ледяные пальцы на моих внутренностях. Я подошел к кровати, склоняясь ближе. Из-под края одеяла торчал кусочек красной ткани.

«Нет!»

Я откинул одеяло в сторону. На ее шее была туго затянута красная лента.

От резкого пробуждения я вздрогнул всем телом и едва не свалился на пол. Неистово бьющееся в груди сердце гнало по организму кровь, насыщенную адреналином. Сон как рукой сняло. Я потер лицо ладонью и сделал пару глубоких вдохов, приходя в себя.

Ночь выдалась беспокойной. Выпитый виски никак не повлиял на поверхностный и тревожный сон. Обычно алкоголь размаривает тело и разум, отключаешься быстро, спишь крепко. Но не в этот раз. Похоже, мне удалось крепко заснуть только под утро. Короткий сон вылился в отвратительный кошмар. Было одно обстоятельство, не позволившее разуму выпасть из реальности полностью на всю ночь. Это обстоятельство по имени Кейт Уилсон сейчас мирно сопело в соседней комнате.

В памяти сразу нарисовались ее милая улыбка и вечно всклокоченные волосы, впрочем, придающие ей особый шарм. А эта легкая неуклюжесть, из-за которой она вечно заляпывала одежду, что служило поводом лишний раз раздеться. Даже она казалась мне очаровательной, хотя я терпеть не могу беспорядок и неаккуратность. Может это такой хитрый ход? Хотя вряд ли. Она слишком прямолинейна и открыта, не будет изгаляться в своих заигрываниях, а просто скажет что-то вроде: «Давай устроим родео, мой ковбой. Поскакали навстречу оргазмам». Я начал улыбаться как дурак.

«Моего исписанного блокнота явно не хватит для ее словечек. Нужно купить новый».

Всю ночь я спал урывками, постоянно обращая слух то к двери, ведущей в спальню, то ко входной. Нет, конечно убийца не идиот. Он наверняка видел нас в баре и может сложить два и два. Но мало ли?

Прислушавшись, я не уловил ни одного звука. Кейт еще спала. Конечно, идеально было бы проснуться сейчас рядом. Нагло воспользоваться тем, что она спит совершенно беззащитная, осторожно подвинуться ближе, ощущая тепло ее тела, нежно поцеловать бархатистую кожу на плече, одновременно начиная поглаживать бедра, увидеть, как чуть дрогнут ее веки, а затем она откроет один глаз и, хитро сощурившись, посмотрит на меня. Протянет чуть севшим ото сна голосом мое имя, одновременно обнимая рукой за плечи, зароется пальцами в волосы на моем затылке и откинет голову назад, открывая для поцелуев шею.

Я крепко зажмурился и глубоко вдохнул, прерывая поток мечтаний. Она обещала, что мы поговорим. Сегодня как раз найдется достаточно времени. Приготовим завтрак, обсудим произошедшее, и все между нами наладится. По другому и быть не может. Я откинул плед в сторону и сел. Часы показывали восемь утра. Наверняка Кейт проспит еще пару часов. Последние сутки выдались слишком тяжелыми для нее.

Стоило привести себя в порядок и чем-то заняться до ее пробуждения. Я натянул брюки и направился в сторону кухни, но остановился, не дойдя до цели. За диваном, на котором я спал, обнаружился склад вещей. По-видимому, лишнего места в квартире не было, а хранить где-то все нажитое было необходимо. Я наклонился, оперевшись рукой на спинку, и рассмотрел, что же там прячется. Среди горы пустых картонных коробок, судя по всему, оставшихся от переезда, обнаружилась одна ракетка для бадминтона с дыркой посередине сетки, пара пустых банок из-под растворимого кофе и огромный пакет, в котором, к моему удивлению, лежали другие пустые пакеты.

«Зачем ей все это?»

Я покрутил в руке поломанную ракетку и, положив ее обратно, пошел на кухню. В холодильнике сиротливо ютились упаковка пива и два яйца. Все продукты остались у меня дома. В поисках чистого стакана я взялся за ручку покосившейся дверцы на подвесном шкафу грязно-бежевого цвета и потянул створку на себя. Петли издали звук, который обычно киношники используют, иллюстрируя открывание крышки гроба в комедийных фильмах. Только сейчас это звучало ни разу не смешно, скорее грустно и тоскливо. Дверца жалобно скрипнула напоследок и явила мне скромный набор посуды: четыре тарелки насыщенного синего цвета, на двух из них ярко пестрели небольшие белые сколы по краям, две салатовые кружки и три стеклянных стакана с гранями. Я взял один из них и налил себе воды, продолжая оглядывать помещение. Коронное место на печке занимала глубокая сковорода апельсинового цвета, поблекшего от времени. Но самое удивительное было не в этом. Покрытие внутри потеряло в яркости, истерлось и покрылось царапинами. Посуда явно давным-давно требовала замены. Апогеем моего изучения обстановки стал паук, скромно притаившийся на своей паутине в углу под потолком.