– Ни черта не понимаю. Не хочешь ли ты сказать, что встреча с тобой – сюжетная линия?

– Да, так и есть. Но…

– Выходит, – Ростик не дал Лари договорить, – ты сказала правду, что явилась ко мне не потому, что я – особенный, не потому, что я сопротивлялся и не хотел жить по книге?

– Да, не поэтому. Ты не мог сопротивляться моей воле. Если и было сопротивление, то только с моей стороны.

– Опять ни хрена не понимаю, – Ростик обхватил голову руками.

Лари взяла сложенный вчетверо лист бумаги, прикрытый салфеткой, протянула его Ростику.

– Что это? – спросил он.

– Почитай. Это – синопсис романа о тебе.

Ростик взял лист с текстом мелким шрифтом, пробежал глазами, потом еще раз, наконец удивленно посмотрел на Лари.

– По синопсису ты пришла ко мне, когда я сидел в тюрьме в полном отчаянии.

– Да, – подтвердила Лари. – Именно тогда я должна была прийти к тебе и объяснить, почему твоя жизнь сложилась именно так, а не иначе. Именно после нашей встречи, по синопсису, ты должен был написать свой первый роман, в котором через вымышленных героев излил собственную душу.

Ростик положил лист бумаги на стол.

– Получается, ты пришла ко мне раньше?

– Да.

– Почему?

Лари немного помолчала, слегка нахмурилась – ей и самой хотелось бы знать.

– Этот вопрос – скорее к моему Творцу. Почему я решила прийти к тебе раньше? – вопросила Лари и улыбнулась. – В ту минуту, когда я начала писать не по плану, мне казалось, если объяснюсь со своим главным героем раньше, меня перестанет мучить совесть. В конце концов, ведь ты страдал бы по моей вине. Да, я никогда раньше не оправдывалась перед теми, кого придумала. А с тобой – захотелось, почему-то. Возможно, это как-то связано с тем, что ты – прототип Радислава, может, есть другая причина – не суть. Когда я пришла к тебе в ту ночь, единственное, что хотела – чтобы ты поверил мне и доверился. Потом мне захотелось остаться, поговорить с тобой. Потом – появилось желание поделиться с тобой сокровенным. Поменяла сюжет, на ходу, на время. Думала – побудем вместе, неподалеку от Крита, я очищу совесть, а потом вернусь домой, сотру все, что пишу сейчас, и продолжу книгу по задумке. Но уже с чистой совестью.

Ростик устало посмотрел на Лари.

– Правда, не учла одного… – прибавила она, помолчав.

– Чего?

– Что после отпуска с тобой у меня пропадет желание продолжать книгу по задумке, – Лари замолчала, с теплом посмотрела на Ростика. – Веришь? Вероятно, – она усмехнулась, – чтобы освободиться от прошлого, не имеет значения, как автор исповедуется – через вымышленных героев или лично явившись к герою.

Ростик вновь задумался, потом спросил:

– Интересно, а чем же теперь закончится роман обо мне? Какой будет конец?

– А как ты хочешь, чтобы сложилась твоя жизнь после?

– После чего?

– После того, как завершится отдых на яхте. С Лизой ты расстался, работы лишился. Не могу же я оставить тебя у разбитого корыта? Продолжения по синопсису не будет. Не будет никакого звоночка из прошлого от Юльки, не будет взяток, не будет тюрьмы… Ростик, я хочу продолжить твою историю, только теперь так, как хочешь ты.

Ростик вздохнул, посмотрел в небо.

– То есть ты предлагаешь мне самому выбрать будущее? – спросил он с усмешкой.

– Именно.

– Ты серьезно?

– Вполне. Тот, кто пишет мою книгу, не спрашивал, как я хочу прожить. На это, скорее всего, масса причин. Может, у моего Творца не было возможности лично встретиться с детищем творения, поговорить и спросить. А вот у меня возможность полюбезничать с тобой есть. Поэтому я интересуюсь у тебя, у того, кого я создала, – как хочешь, чтобы сложилась твоя жизнь?

– Ты же говорила, что не поменяешь сюжет, – Ростик с трудом понимал все то, что только что услышал.

Лари опустила глаза, немного подумала, вздохнула и с легкой улыбкой на лице проговорила:

– Какая разница, что говорила я тебе той ночью, главное, что говорю я сейчас. Как хочешь, чтобы сложилась твоя жизнь? – повторила Лари вопрос, глядя на растерянного Ростика.

Ростислав развел руками.

– Надо же! – сказал он с усмешкой. – Я предлагал тебе недельный отпуск, чтобы за этот короткий срок убедить поменять сюжет моей жизни. И вот – я слышу от тебя заветное предложение, но… не знаю, что сказать, Лари. Правда, не знаю. Запутался. И, честно говоря, знаешь, чего хочу? – Ростик с грустью посмотрел на Лари и тут же ответил: – Хочу побыть один. Ты столько наговорила... Не против, если сегодня ужин первым покину я. А завтра продолжим. Я подумаю над твоим предложением. Все обдумаю и скажу. Кстати, критская кухня превосходная. Спасибо! – Ростик встал, уныло улыбнулся. – Прости, если что-то не так.

Он ушел. Лари глядела ему вслед, переминая пальчики рук.

На следующий день Ростик вышел из каюты далеко за полдень. Он прогулялся по яхте, порадовался ласковому солнышку и тихому морю и поймал себя на мысли, что восхищается тем, что видит, искренне, реалистично, живо, несмотря ни на что.

– Доброе утро, Ростислав!

Ростик обернулся и увидел Лари.

– Здравствуй! – сказал он и вновь устремил взгляд в морскую даль.

– Как дела?

– Хорошо!

– Это радует, – Лари улыбнулась. – Чем сегодня займемся?

Лари подошла к Ростику, положила руку на плечо.

– Я подумал над твоим предложением, – сказал Ростик. – Хочу поделиться…

– За чашечкой кофе?

– Как пожелаешь.

Ростик и Лари прошли в бар, приготовили кофе и присели на диванчик. Ростик долго собирался с мыслями, смотрел то на Лари, то в потолок, то в чашечку с кофе.

– Думал, протараторю, – сказал он. – А сейчас сижу и думаю, с чего начать. Так много хочется сказать, но коротко. Свести бы мысли в одно целое.

Он замолчал, отпил кофе, потом еще. Лари молчала – пришло время слушать.

– Я не верил, Лари, – сказал Ростик, – не верил, в то, что происходит… не хотел верить, искренне, страстно. В тот день, когда ко мне в баре присел Колян и дал книгу, я решил, что обезумел, и все же причислил себя к счастливчикам. Не у каждого есть возможность знать, верным идешь путем или нет. Скажу честно, я был доволен и признателен за такой шанс. Жизнь текла, как по маслу, на дороге – всегда зеленый свет. Все меня устраивало, все … до того момента, пока я, как ты выразилась, не остался у разбитого корыта. Тогда я измучился вопросом – как же так – поступать по воле покровителя и все равно прогадать. Но я же не знал, не знал правду… В ту ночь, когда я швырнул книгу в окно, ни капли не жалел. Потому что понял – в неведении есть своя прелесть.

Я думал, что угодно, – продолжил Ростислав, немного помолчав,– только ни о том, что оказалось на самом деле. После встречи с тобой, твоих откровенностей с каждым днем становилось труднее и труднее мириться с происходящим. Я готов был смириться с тем, что ты поведешь меня по дороге жизни. Не больше. Но вчера ты подтвердила мои подозрения – и мои поступки подвластны тебе. Я не обрадовался. И все же, и с этим я, наверно, смирился бы. Но вот я задался вопросом – может, ты знаешь и о том, о чем я думаю, а точнее, может, мои мысли – это не мои мысли, а твои. Есть ли вообще я? И если есть, то где? Или меня нет вовсе?

– Ростислав…

– Не нужно ничего говорить, – перебил Ростик. – Боюсь, если ты ответишь на эти вопросы, мне не останется ничего другого, кроме как впасть в глубокое отчаяние. Жить, понимая, что даже мысли не принадлежат тебе, самое страшное, что может произойти. Оставь мне надежду…

Лари вздохнула.

– Та фраза, о Творце, который пишет твою книгу, – это моя фраза? – спросил Ростик. – Или ты ее вложила в мои уста, как герою романа, чтобы самой же ответить на него? Мне хотелось бы верить, что это мои слова. Иначе… иначе совсем бессмысленный наш разговор. И ты наперед знаешь, что я скажу дальше, какое будущее закажу тебе.

Лари промолчала.

– Твои глаза вчера блестели по-особенному. Рассказывала, как представила себя в роли главной героини сочинения твоего Автора. И даже открыла что-то для себя, что-то переосмыслила. Казалось бы, я должен чувствовать и ощущать то же самое. Но – нет. К превеликому сожалению. Ночью много думал, что ж я не радуюсь, как ты? И понял, почему. Ты, Лари, поверила в своего Творца, а я знаю своего Творца. Верить в то, что кто-то пишет твою историю, – совсем не то, что знать наверняка. Поверь, разница колоссальная. Вера – лечит, правда – калечит. Твоя вера помогла тебе. Но ты поверила в то, во что захотела поверить. Однако, представь только на секунду, что к тебе придет тот, кто тебя создал, вот только будет он не таким, каким ты его себе представила в своей вере, не всемогущим Высшим Разумом, а обыкновенным человеком, женщиной или мужчиной, который, сочиняя твою историю, лечит собственные раны. А потом, когда этот, твой Автор, исповедуется, разложит по полочкам всю твою жизнь, скажет: «Знаешь, я исцелился, теперь могу устроить твою жизнь так, как ты хочешь. Придумывай продолжение. Я слушаю». Интересно, каково было бы твое состояние? Ты бы радовалась этой встрече? Ты бы радовалась тому, что веру заменили правдой? Хотя бы и предложили взамен то, что предложила мне ты. Можешь не отвечать, потому что я уверен – ты чувствовала бы себя гнусно, и не то, чтобы не радовалась этой встрече, ты бы возненавидела день, когда тебе открыли глаза. Так что, Лари, тебе повезло больше, чем мне. Без обид.